– Основная подпитка инсона – реальная жизнь. Нельзя устроить наводнение или эпидемию в инсоне, если в реальной жизни хозяин проекции счастлив и благополучен. К такому сильному богу Ведущий просто не сунется. Он ищет другие инсоны – несчастных, слабых. Играть не по правилам ему не удастся даже там, а вот заставить слабого бога изменить собственные правила куда как проще. Сделать так, чтобы бог сам запер себя в клетке и остался подыхать с голоду. Заставить выйти из клетки на растерзание кровожадной твари, которая...
– Не продолжай, я поняла, – перебила Яника. Она по-прежнему следила за мысками сапог, снова и снова прорезающих снежную целину на пути к поставленной цели. – Ты жив, пока борешься.
– Именно, – кивнул Лазарь. – Наша работа – помогать слабым богам. Это как сеансы у платного психоаналитика. Но если Фрейд пытался достучаться до проекции через стену внешней оболочки, то мы действуем напрямую, изнутри. Психологические головоломки здесь куда как нагляднее.
Яника наклонила голову к Лазарю. Разрумянившиеся щёки прорезали продолговатые ямочки, побледневшие на морозе губы улыбнулись:
– Только вот за Фрейдом головоломки не гонялись, чтобы убить, разорвать и съесть по кускам.
– Точно, – снова кивнул Лазарь. – Но не возьмусь утверждать, что такая мелочь остановила бы дедушку Фрейда.
8
Симон Петрович сидел вразвалку в том же кресле, где и всегда. На нём был тот же халат, а сам он имел такой же не выспавшийся, мятый вид. Единственным отличием была трубка, которую он теперь курил вместо сигарет из серебряного портсигара.
– Часы ты так и не перевёл, – заключил он, попыхивая трубкой. Сизый дым выползал изо рта неторопливо и с ленцой, отлично подчёркивая сонное настроение курильщика.
Лазарь жмурился от лучей низкого зимнего солнца, прочертившего полосу света из щели в шторах прямо по лицу, и едкого табачного дыма.
– Раньше сядешь, раньше выйдешь, – опасно пошутил он. Лучше соврать, чем признаться, что часы в порядке, и он просто не умеет рассчитывать время. К тому же, для начала надо признаться в этом себе.
– Это верно, – охотно согласился Симон и покачал трубкой в синюшных от наколок пальцах.
Лазарь знал, что Симон отсидел, но когда и за что – особо не допытывался. В своих беседах они никогда не касались этой темы, а значит, Симона такое положение дел вполне устраивало. Лазарь знал только, что до встречи с Меценатом Симон вёл довольно разгульную жизнь, но после отсидки присмирел, остепенился. Тюрьма научила его одному восхитительному качеству – умению следить за своим языком. Это потрясающее искусство не могло не вызывать восхищения. Было в его размеренной черепашьей манере вести беседу что-то притягательное, почти обвораживающее, вызывающее зависть и неодолимое желание подражать. Лазарь даже пытался пару раз, но надолго его не хватило. Наверное, всё дело в хладнокровии, которого ему всегда недоставало. Сколько он ни старался развить в себе это умение – ничего не получалось. Впрочем, Лазарь не исключал, что этот навык из тех, что приходят с годами.
– Вы переговорили с Меценатом?
– Разумеется, – кивнул Симон. – А ты думал, мне нравится, когда меня будят за час до назначенного времени?
– Он дал ответ?
Симон выбил трубку, зарядил в глиняную чашку новую порцию резаного табака, закусил мундштук и неторопливо раскурил.
– Прежде чем ты услышишь ответ, Меценат хотел бы напомнить: он по-прежнему считает, что твоим напарником должен стать мальчик по имени Марсен. Парнишка он сметливый. Меценат полагает, в нём скрыт большой потенциал.
Звучало настолько дико, что Лазарь моментально вспыхнул. Он раздражённо хлопнул ладонями по подлокотникам роскошного кресла, и тут же подумал, что до Симона ему ещё далеко.
– Ясно – он полагает! Ключевое слово здесь «скрыт», а не «потенциал». А в фразе: «мне плевать, что он там думает», ключевое слово «плевать».
На пористом невыразительном лице Симона не дрогнул ни один мускул. Казалось, оно стало ещё спокойнее и сонливее, чем прежде. Табачный дым валил из ноздрей, как из дульных дыр только что пальнувшей двустволки.
– Конечно, Меценат не в праве указывать, кого брать в напарники, это дело личное. Я бы даже сказал, интимное. Поэтому он разрешает тебе выбрать самому.
– Мудрое решение, – Лазарь порывисто встал. Не хотелось задерживаться здесь ни единой лишней минуты. – Кесарю кесарево, а я выбираю Янику.
– Это твой выбор, – Симон солидно кивнул.
Решив не испытывать судьбу дольше, чем следует, Лазарь указал пальцем на дверь:
– Ну, я пошёл?
Брови и плечи Симона синхронно приподнялись.
Уже у выхода Лазарь, не оборачиваясь, сказал:
– С текучкой обращайтесь через моего секретаря. Вы узнаете его по ломающемуся голосу и целой куче нерастраченного потенциала.
– Лишний должен будет уйти, – бросил Симон Петрович вдогонку. – Меценат не может решать, с кем тебе работать, но содержать иждивенцев он тоже не обязан.
Лазаря буквально пригвоздило к месту. Ведь выждал, гад, момент! Скажи он то же самое минутой раньше, и Лазарь не выглядел бы сейчас таким идиотом. Тюремные штучки, не иначе.
Лазарь медленно обернулся:
– Хотите выкинуть мальчишку на улицу? Обратно к вокзалам, теплушкам, и клею в пакете?
– Ты сам выбрал.
– Мне нужны оба!
– Не получится.
– Передайте Меценату, пускай ставит эти психологические эксперименты на своей рассеянно- склерозной маме. Мне нужны оба.
– Зачем? – глаза Симона впервые за всё время блеснули живым интересом. – Мальчишку ты всё равно ни во что не ставишь. Не берёшь в инсоны, не прислушиваешься к его мнению. Тогда зачем он тебе?
– Считаете, Ведущий Игры будет ждать, пока раскроется его потенциал?! – вскричал Лазарь, совершенно потеряв контроль над собой. – Давайте забьём на всё и сядем ждать, когда из куколки вылупится бабочка! Плевать, что за это время ещё пара-тройка идиоток искупается в собственной плазме!
– Тогда возьми его с собой прямо сейчас, – предложил Симон Петрович, увлечённо обсасывая трубку. Тот факт, что Лазарь перешёл на крик, совершенно не беспокоил его. – Кто знает, может, бабочке пора вылупиться? Короче, у тебя неделя, чтобы определиться.
– Если вы ошиблись, бабочка умрёт раньше, чем успеет взмахнуть крыльями, – заскрежетал зубами Лазарь.
Но Симон потерял к нему всякий интерес – он уже тянулся исколотой рукой к журналу на кофейном столике. Чтобы не наговорить лишнего, Лазарь развернулся и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью напоследок – всё, на что хватило его хладнокровия.
Глава 4. Морлоки
1
На следующий день Дарения настигла Лазаря в спальне и сразу припёрла к стенке.
