- Мамка еды всякой привезла, приглашает вас пообедать. С тобой, Макс, познакомиться хочет.
- Пойдем, познакомимся. Человеческой еды покушаю заодно.
Пришли на кухню. Там мать Гошана испекла изумительную курицу с овощами, сделала пирожки, привезла арбуз. Сели есть. Вот это еда Белого Человека! Я не ел ее хрен знает сколько! Это словами не передать! Первый раз за два года покушать домашней пищи – восхитительное ощущение!
После еды пошли посидеть у нас в комнате. Батя, Гошан, Илюха и их двоюродные братья. Посмеялись, историй порассказывали, пофотографировались. Даня, один из братьев, привез цифровой фотик. С дороги папка сильно устал и лег спать. Братья и мать Гошана с Илюхой – тоже. А мы пошли тусоваться на кухню.
Сняли пару роликов – первый раз за столько времени мне в руки попало что-то видеозаписывающее! Сперва пошло обращение к соратникам. Потом ролик про то, как правильно готовить жратву и кипятить чайник.
Пофоткались на кухне и в коридоре, еще поели и легли спать.
Утром просыпаемся, а батя мне и говорит:
- Все, сегодня вечером, часа в четыре, поеду.
- Как сегодня поедешь? Тут три дня же на свиданку дается!
- Да не, у меня сегодня автобус. Там работы дофига. Я ж не девка – чего мне три дня с тобой тут тусоваться? С мусорами ж приехал говорить.
- Ладно, пойду дальше баланду жрать...
- Да не расстраивайся ты. Скоро выйдешь! Нормально все будет!
- Это понятно. Ты тогда с Михалычем поговори, если откажется меня на зоне оставить – пусть хоть на пару месяцев на биржу выведет. Там и с питанием проще решить. И качалка есть. И со связью лафа – телефон прятать не надо, сиди в биндюге и говори.
- Поговорю.
Вечером собрался он, попрощались.
- Смотри,- говорю,- не балуйся там.
- Постараюсь.
Пожали руки, обнялись, и он ушел. Через полчаса увели меня. Обыскали и меня и передачу. Пошел я с баулами на барак.
И тут жить можно!
Через два дня выходит Гошан.
- Созвонился я с твоим отцом. Нормально до Москвы доехал. Говорит, что с Михалычем поговорил. Пойдешь на биржу работать, вопросов никаких к тебе нету. Он объяснил, что никаких заявлений ты писать не будешь, все ровно, главное, чтоб ты работал. Шума не поднимал, дезорганизацию не вносил, никого не агитировал.
А сам при этом рассказывал мне, как у него на бирже сейчас принять заходить в столовую.
- Любой, кто заходит в столовую, должен кричать “Зит хай!” и вытягивать руку! По фигу кто. Таджики, грузины, русские – все кричат “Зит хай!”
- Нахуя?
- Чтоб смешно было. Пусть знают, что за зона. Пусть руку вытягивают!
- Тогда уж не “Зит хай!”, а “Зиг хайль!”
- Да? Ладно, скажу, будут “Зиг хайль!” кричать.
- Гошан, а ты не думаешь, что менты решат, что это я придумал?
- А что тебе, не Прикольно, что ли?
- Может не стоит? Проблем с администрацией не будет?
- Да, не гони! Там у меня все схвачено!
Через пару дней выгнали отряд на обед. Построился он перед локалкой. Ждем. Когда СДПшник ее нам откроет. Из штаба выходит Иван Михалыч. Увидел меня, позвал. Я подхожу.
- Я с отцом с твоим поговорил. Он говорит, на биржу работать хочешь идти? Вопросов нет – пойдешь на биржу. Но это все ненадолго – через месяц-другой тебя все равно увезут.
- Да и так нормально. Больше и не надо ничего.
А Гошан, тем временем, начал перебазировать свои штанги в помещение качалки ПТУ. Начали мы с ним туда ходить. Сперва занимались через день. Потом этого показалось мало.
- А может каждый день по вечерам качаться будем?
- Почему нет? Давай!
И стали тягать железки по два часа ежедневно, кроме понедельника. Продолжалось это полтора месяца. После ужина я переодевался, собирал пакет со спортивными шмотками, успевал сыграть партейку в шахматы. К семи за мной заходил Гошан и мы шли тренироваться.
Все в зале было самодельное. Гриф у штанги, скажем, из трубы. На него по краям наварены трубы потолще. На них надеваются, вместо блинов, тракторные шестерни. Когда-то они были покрашены, но со
