год, с третьего курса. Тоже за драки...
Участковому я рассказывал ту же историю. Он ставил меня на учет, как нациста.
- А с отцом я могу с твоим переговорить?
- Можете. Но он вас не поймет. Он всегда невменяемый, под лестницей лежит.
- А мать?
- Она вообще не ходит. Один семью содержу! Вон на улице, видите, собака сторожит душевнобольную сестру!
- Да?- Смотрит в окно, а там моя сестра на лавке сидит и напротив нее наша доберманша Беська.
- Конечно! Тяжело мне, всю семью на себе тащу! А вы говорите нацист! Где ж время-то на это выкроить? А Русь гибнет...
Отстал после этого от меня участковый.
И решил, что здесь это опять проканает. Пожалеют, скажут, “Ой, бедный ребенок, из такой несчастной семьи, пусть домой идет!” Хотя и мама и папа у меня инженеры, дедушки-бабушки инженеры, один дед даже ученый... Но к чему это? Любят у нас дураков и калек в стране.
Она пишет “Наследственность, отягощенная алкоголизмом родителей”. Ах ты, проститутка! Пиши, что я невменяемый!
Отвели опять в клетку к ментам. Один к тому времени у другого на коленках уснул аж.
Через час вызвали меня на консилиум. Один старый сгорбленный врач, с мерзким-мерзким лицом. Полу-Зигмунд Фрейд, полу-тролль. Старый педофил. Отвратнейшая старуха в белом халате и с волосатой бородавкой на подбородке. И молодая врачих, проводившая со мной беседу.
Как самая молодая она у них делает “презентацию меня”. “Анамнез такой-то, наследственность такая-то, суть дела такова... Явная неустойчивость на фоне повышенной возбудимости... Множественные сотрясения головного мозга... Но я считаю, что в момент совершения преступления он был совершенно вменяем, все делал умышленно и полностью отдавал себе отчет в своих поступках!” Вот тварь! Я вообще невменяем был! Не помню не только момент преступления, но и неделю до него и неделю после! Отчета никому, особенно себе не отдавал!
Начинает старик задавать мне вопросы. Конкретно их я не помню – от злости наверное. После третьего мне захотелось его удушить и потом размозжить ему голову об стол. Не чего ж урод! С таким ехидным смешком, с такими подъебками – специально выводит из себя. Так умеют делать только старые психиатры. Те, кто с ними сталкивались, они знают, как это бывает. Я сижу, сдерживаюсь... Потом только понял, что надо было на него броситься – точно написали бы, что психопат. Но, правда, могли бы и в овоща превратить. Не в социальном плане, а в медицинском...
Дали мне какие-то тесты. Сложить вместе кружочки с квадратиками. Все записали и отпустили.
О том, как я в армию ходил.
Часа через полтора приехал автозак, куда меня и загрузили. Со мной ехало в отсеке несколько человек – из Лефортово – торговали должностями. Тоже громкое дело было. Узнали меня. Выразили поддержку.
- Если чего, мы тебя в Лефортово ждем.
- Конечно, непременно посещу!
- Ты все правильно сделал!
Взрослые дядьки. Одного из них, Саню, арестовали прямо Кремле. Первым там арестовали Берию, а вторым, спустя несколько десятилетий – его. Ущерб от их деятельности, по версии обвинения, составил 80 лимонов долларов. Солидные господа, молодцы!
Еду, а настроение упало ниже некуда. Самый перспективный вариант срыва не сработал. Признали вменяемым. Я-то думал, что меня с “белым билетом” вообще посадить не могут! Но нет – моментально все душевные недуги оказались исцелены.
А история получения мной “белого билета” такова.
Когда я учился в колледже, после окончания третьего курса меня отправили на практику. На реконструкцию старой музыкальной школы в районе Карамышевской набережной. На практику со мной попал и мой друг Леха. Естественно, мы не могли просто работать и не вносить посильную лепту в дело пропаганды нацизма на стройке.
Сперва мы модернизировали свою спецодежду. На каски приклеили буквы “SS”, на спинах черной краской написали “SkinS”, закатали штанины и вставили в строительные ботинки белые шнурки. И вот один раз послал меня прораб сдолбить со стены штукатурку. Для этого надо было по лесам забраться на уровень второго этаже, взять отбойный молоток и снять несколько квадратных метров цемента с краской до появления кирпичной стены. Но это не очень интересная работа. Я решил действовать креативнее. Выдолбил здоровенную свастику. Красная двухметровая свастика на бледно-желтом фоне и мне и Лехе очень понравилась. Тем более, что я не поленился, предварительно нарисовал контуры карандашом по рейке... И пошли мы на обед, лапши покушать, по-студенчески.
Тут прибегает прораб.
- Вы что? Вообще охуели?
А там уже и милиция приехала. Жильцы дома, на который выходила торцом эта школа, увидели сваст, возмутились, мусорнулись. Менты приехали разбираться, почему молдаване-строители свастики рисуют отбойными молотками на стенах. Прораб сразу все просек.
- Еще раз такое сделаешь – я тебя выгоню! Уволю!
