- Тебе. Ты ж Тесак!
- Я.
- Твои ролики все смотрел! Мы с братом за тебя переживаем. Специально сюда попросился, за тобой приехать, чуть-чуть пообщаться.
Интересно... начинаются опять оперативные разработки? Второй приговор, а они никак не успокоятся! Все шпионов ко мне подсылают что-то выяснять. Едем, разговариваю с ним, он спрашивает, как какой ролик снимался... Ну, все понятно. Или правда нацик, только мент? Да, пофигу. Зато ехать веселее.
- У меня брат в ОМОНе служит, он вообще на формате сидел постоянно. А можно тебя сфотографировать на телефон?
- Можно, конечно.- Почему и нет?
Сфоткал меня.
- Можем обращение записать к соратникам.- предложил я.
- Да, давай!
Включил свет в отсеке, записал на телефон мое приглашение соратников на суд.
- Вечером в инэт выложишь?
- Да, выложу, конечно!
Может и правда не врет, хрен его знает. Не буду проверять, рисковать особо. Там телефон попросить позвонить – может и даст, но тогда это полюбому будет записано. Не будем пальцы слишком глубоко в розетку совать.
Привезли меня сначала в Кунцевский районный суд. Там я посидел часа два в боксике. Нарисовал здоровенную свастику во всю стену, написал “ФОРМАТ 18”. Потому что боксики были только-только отремонтированы, такие красивые, стены все покрашенные, оштукатурено. Я не мог просто этого не сделать! Куча свободного времени. А все стены уже исписаны “Аллах Акбар!”, “Чечня рулит!”, “Ичкерия вперед!”, “Дагестан”. Пришлось постараться, нарисовать большую свастику, не пожидиться. Все меня выводят, повезли на Матроску. А я сразу к окну, уперся лбом в решетку. Родные места – провозят мимо моего спортзала бывшего, провозят мимо метро “Молодежная”. Те места, где я раньше ходил, гулял... Тоска нахлынула. Еще года 2 мне не видеть всего этого... Ну ладно, ничего страшного, переживу как-нибудь
Второй приговор.
Через три дня повезли меня опять на приговор, приезжаю. Со второго-то захода вынесут? Мне приставы говорят:
- О, блин, там столько народу, вообще весь зал битком, даже все не влезли!
- Да ладно?- наверное мент запись выложил все-таки, мелькнула мысль.
- Там вообще не протолкнуться. Короче, ты руки не вскидывай, зиг хайль не кричи, веди себя нормально.
- Почему это? У нас же свободная страна!- Смеюсь.
- Или в наручниках пойдешь. И весь приговор в них простоишь! Так что?
По идее, приговор положено слушать в наручниках. Чтобы человек там руками не махал. Потому что не каждому удается спокойно приговор выслушать, люди начинают нервничать, срываться. Трясти решку, проклинать судью и прокурора.
- Ладно, не буду руки вскидывать. Гитлером клянусь. Давайте без наручников пойду.
Ведут меня. Я смотрю, еще коридоры не все прошли до зала, а народ уже стоит. Там товарищи мои, знакомые, батя мой тусуется, девушка Саша. С кем успел – поздоровался, проводят меня в зал. Зал битком набит журналистами, операторами, подруги, товарищи, подельник посередине первого ряда сидит. Меня в клетку закрыли. Мент от меня наручники отстегнул, от себя, запер ими клетку. Я улыбаюсь так презрительно, как будто не мне приговор выносят, а я просто зашел интервью ЗОГу дать. На самом деле стоило больших сил, что бы выглядеть жизнерадостным и беззаботным – все равно волнуешься, приговор ведь, чего там улыбаться. Но, тем не менее, заставил себя, понимая, что там будут видеокамеры, журналисты, прочие прислужники средств массового оболванивания. И я не должен быть подавленным, растерянным, взволнованным или, тем более, виноватым хоть в чем-то. Я должен излучать полное моральное превосходство над этим сборищем.
Журналистам, видимо дали несколько минут на то, чтоб взять у меня интервью. Облепили решетку, суют микрофоны и диктофоны. Я с собой ничего не смог сделать – один диктофон выхватил. Теперь могу понять обезьян в зоопарке – почему не стоит подходить близко к ограде. Надо было видеть лицо журналюги! Он чуть не заплакал. “Верните, пожалуйста...” Отдал, я же не фашист какой?
Задают вопросы, я отвечаю на них. Естественно, с издевкой.
- Как вы считаете, за что вас осудили?
- За то, что я защищал Русский народ от наркоторговцев. Наркоторговцы – это, оказывается, защищаемая прокуратурой социальная группа. Раньше я этого не знал, теперь понял. И хочу извиниться перед наркоторговцами за свои действия! Вас защищает закон. Я был не прав, простите меня, если сможете! Вы замечательные люди, продолжайте продавать наркотики. Особенно детям.
Вокруг дружный смех.
– Я рад, на самом деле, что не выступил против педофилии. Тогда бы мне дали еще больше такие педофилы, как прокурор.
Чик, камеры на него поворачиваются. Ну, в принципе он запросил пятерку, и больше пятерки мне не дадут. Статья до пяти лет. Но и меньше тоже вряд ли. Так что можно и педофилом его назвать, все равно обжаловать ничего не будет.
