— Не так легкая, как упрямая, — улыбнулся он, показав широкие зубы. — Садись скорей. Мне тары- бары разводить некогда. Только после не плачь, слез утирать не буду.
— А слез вы и не дождетесь, — сердито сказала Женя, забравшись в кабину.
— Всякая лиса свой хвост хвалит, — пробурчал шофер, когда машина отъехала от шлагбаума. — Не взял бы тебя, да вижу, давно тут торчишь. Зачем едешь-то? Убить могут.
— Мне на заставу. Жених у меня там, — вдруг, набравшись мужества, выпалила Женя, боясь, что шофер передумает и высадит ее где-нибудь на дороге.
— Выходит, для жениха я стараюсь, — усмехнулся шофер.
— А нельзя ли побыстрее? — осведомилась Женя.
— Для жениха можно! — весело воскликнул он и прибавил скорость.
Женя не смотрела по сторонам. Только бегущая навстречу дорога интересовала ее. Все, что оставалось справа и слева: картофельные поля, понурые вербы, зеленые блестки болот, — все оставалось не замеченным ею.
Машина неслась по дороге навстречу войне, а сердце Жени стучало: «Скорей, скорей, скорей!»
Часа через три езды в первой же деревушке, приткнувшейся к самому шоссе, едва только они остановились, чтобы заправить машину водой, к ним подбежал рыхлый нескладный парень в замызганной майке.
— Помоги, понимаешь, — напал он на шофера. — Скат надо заменить. Машина стала.
— Ну и меняй на здоровье, — сплюнул в сторону боец. — Мне, дружок, недосуг за тебя работать.
— Так, понимаешь, домкрата нет, — пытался разъяснить тот.
— Должен быть, — невозмутимо заявил шофер, наливая в радиатор воду из блестящего жестяного ведра. — Такому, как ты, ежа под череп запустить надо за то, что нет.
— Ребятишки, понимаешь, орут, — пропуская мимо ушей оскорбительные слова бойца, наседал парень. — А мне, мать честная, не везет. Вот они! — обрадованно воскликнул он.
К ним бежали женщины. Некоторые из них держали на руках малышей. Ребятишки постарше вырвались вперед, нещадно пыля босыми ногами. Еще издали женщины кричали наперебой:
— Помогите нам!
— Спасите!
— Пропадем мы с детишками!
Женя тронула шофера за рукав:
— Дети ведь.
— А кто сказал, что я не помогу? — сердито откликнулся тот. — Где твоя машина?
— Здесь, сразу за домом, — обрадованно и суетливо заговорил нескладный парень. — Понимаешь…
— Ладно, все понимаю, — прервал его боец, вытаскивая из машины домкрат. — Ты вот только ни черта не понимаешь! Ты без патронов в окопах сидел? Нет? То-то. А я тут с вами должен прохлаждаться.
Женщины и дети потянулись вслед за шоферами. Возле Жени остался только вихрастый мальчишка в тюбетейке вместе со своей матерью — полной, неповоротливой женщиной. Женю поразило выражение страшного равнодушия, усталости и обреченности, застывшее на ее лице. «Поедем мы или нет — теперь уже все равно», — как бы говорили ее светлые глаза.
— Ты сядь, мама, — тихо и ласково сказал мальчик. — Вот здесь, на траву.
Женю тронула его забота. Обычно, как ей приходилось подмечать, ребята в таком возрасте в присутствии незнакомых людей стыдливо умалчивают о своих чувствах к родителям. Жене сразу же вспомнилась мама. Как там она? Как отец? Не надо было, нельзя было их бросать. Вот эта мать с сыном, и он заботится о ней, а ее, Женина, мама, может быть, сейчас совсем одна.
Женщина тяжело опустилась на обочину.
— Устали? — участливо спросила ее Женя.
Та, словно не поняв вопроса, прислушиваясь, смотрела куда-то поверх головы Жени.
— Все стреляют, — будто самой себе сказала она. — Все стреляют…
Действительно, отдаленный орудийный грохот не умолкал. Он все еще был непривычен и страшен.
— А ты еще хотел с отцом остаться, — сказала женщина, тревожно посмотрев на мальчика. — Эх, Славка, Славка…
Она медленно закрыла глаза, поднесла пухлые ладони к лицу. Можно было подумать, что она старается закрыться от солнца. Потом взглянула на Женю. Казалось, она видит ее впервые и никак не поймет, откуда взялась на этой пыльной дороге молоденькая хрупкая девушка, похожая на цыганку.
— Я еще счастливая, — заговорила женщина, не сводя глаз с Жени. — А соседка моя, Ирочка. Жена политрука. Дочка у нее из подвала выбежала. За куклой. Ирочка — за ней. А тут — взрыв. Ирочку насмерть. И малютку. Одна кукла — целая.
— И девочку? — испуганно воскликнула Женя.
— И девочку, — со странным спокойствием ответила женщина.
Женя стремительно присела рядом, всхлипнула, обняла ее за шею.
— А я уже спокойная, — сказала женщина. — Слез больше нет.
Славка не плакал. Он был серьезным и хмурым.
— Вы с заставы? — спросила Женя.
— С заставы, — подтвердила женщина. — Если бы не сын, осталась бы там, не ушла от Леши. Начальник заставы — мой муж. Не слыхали? Старший лейтенант Малахов. Сына в надежное место определю, вернусь к мужу, все равно вернусь.
— Зачем мы оставили папу? — негромко спросил Славка. — Бросили его, убежали. Как предатели.
Мать ничего не ответила. Наверное, она боялась ответить на этот вопрос.
— А Обухов не на вашей заставе служит? — осторожно спросила Женя, заранее опасаясь, что получит отрицательный ответ. — Обухов Андрей.
— Андрюша? — встрепенулась женщина.
— На нашей, — твердо сказал Славка. — Я его хорошо знаю.
— Так я к нему еду, — обрадовалась Женя.
— А его там уже нет, — пытаясь сохранить спокойствие, произнес Славка и отошел в сторону.
— А где он? — стремительно спросила Женя.
— Вчера отправили в город. На машине.
— Он ранен? — не сказала, а скорее выдохнула Женя.
— Ранен, — кивнул головой Славка.
Женя тихо вскрикнула.
— А говорила — слез не дождетесь, — громко сказал запыхавшийся шофер, подбегая к машине. — Садись, невеста, уезжаю!
— Что же мне делать? — растерялась Женя.
— Ехать с нами, — решительно заявил Славка.
— Да, надо, — безучастно прошептала Женя.
— Выходит, наши пути расходятся? — спросил боец и вдруг сделался серьезным. — Жаль. Я уж привыкать стал. Думал, воевать вместе будем.
Он крутанул ручку. Мотор взревел.
— Спасибо вам! — крикнула Женя, стараясь перекричать гул. — Счастливо!
— За что спасибо? — невесело улыбнулся шофер.
Жене вдруг стало жалко его, она растерянно смотрела на машину, исчезавшую за деревьями.
Вместе с женщинами Женя залезла в кузов. Нескладный парень вел машину стремительно, насколько позволяла дорога, пренебрегая всеми нормами скорости. Кузов подбрасывало на ухабах, женщины вскрикивали, прижимая к себе детей.
Узнав, что Женя знакома с Андреем, Надежда Михайловна — мать Славки — начала рассказывать о нем, и Жене очень хотелось, чтобы она говорила, не переставая.
