на изменение места постоянной дислокации “Атласа-Виктории” в системе Алькора и в самые короткие сроки прибыть на марсианскую военную базу Церера, где будет организована комиссия по расследованию произошедшего инцидента. Во избежание ненужных слухов и утечки конфиденциальной информации обо всех результатах предварительного расследования незамедлительно докладывать лично мне. Посторонним лицам информацию не разглашать. До тех пор пока не станут, известны истинные причины случившегося, и пока Вы точно не выясните, была ли эта преднамеренная агрессия галактов против гражданина Альянса или несчастный случай, предписываю: На время следствия аналитическую работу разведывательных станций PR-43 ни в коем случае не прерывать и не консервировать, а перевести в автоматический режим сбора информации. Командиру десантной группы и всем бойцам легкой пехоты рейнджеров принявших непосредственное участие в спасательной миссии объявить особую благодарность командования флота и представить к обязательным наградам в размере выплаты десяти ежемесячных окладов. Капитану Ступницкому подготовить развернутый рапорт о результатах патрулирования на нейтральной территории и собственные рекомендации по количеству и месту размещения в системе Ната Плейона дополнительных воинских подразделений Альянса, которые в ближайший месяц сменят охрану лабораторий и возьмут важные исследовательские объекты под свой полный контроль…
Солнечная система. Планета Марс. Район Кидонии.
Военная база Альянса ”Церера”.
Изредка пробуждаясь от навязчивого бреда и галлюцинаций, я снова и снова видел перед собой лица друзей – Кон Рата, Бычару и Чани, проделавших за мной долгий путь, чтобы помочь в трудную минуту, когда я меньше всего их ожидал увидеть в стылой земле Северного Гоа. В занесенном снегом теле едва теплилась искра жизни, поддерживаемая надеждой на чудо и неудержимым желанием жизни, когда вдали, словно призрак появились огромные сани, запряженные мохнатыми созданиями похожими на северных медведей с бивнями как у древних мамонтов. На горбу чудовища восседал закутанный в меха Кон Рат, а в санях накрытые меховыми шкурами съежились дрожащие от холода Чани и Бычара. Тащившие сани звери почуяв меня, остановились и огласили долину печальным воем.
Спрыгнув в глубокий снег по колено, Кон Рат и Чани с величайшей осторожностью и заботой перенесли меня в сани, где плотно обмотали теплыми шкурами и стали отпаивать горячим.
– Как вы здесь очутились, черти? – прошептал я растрескавшимися на морозе губами.
– Это была идея Чани, – проворчал Кон Рат, наблюдая, как сама виновница хлопочет вокруг меня, смазывая обмороженные участки какой-то гадостью похожей на застывший жир. – Сказать по чести, твое исчезновение, здорово нас расстроило. Мы с Бычарой даже подумывали вернуться домой, но эта бестия убедила нас последовать за вами, напомнив вассальную клятву верности. Поджилки Дагона, что это был за путь! Мы потратили сутки, чтобы выяснить, что вас видели на причалах, а потом еще столько же пока искали способ нанять подходящее судно, пока не решили, что взять в заложники корабль и направить его за вами вдогонку будет самым простым решением, чем ломать голову над оплатой. Мы потеряли вас в шторм, и почти нагнали у Зеленого мыса, когда повалил снегопад и мы снова сбились с пути. Пришлось ждать улучшения погоды, блуждая вдоль берега, прежде чем смогли высадиться западней Северного Гоа.
– Если выясниться что Хило смылся, бросив тебя умирать, я лично разыщу его и прикончу! – воинственно пообещала Чани. – Это он с тобой сделал?
– Нет, это сделал догнавший меня Лефлер. Хило отправился своей дорогой и за это поплатился головой. Вы зря последовали за мной, но теперь я этому даже рад, – я попытался улыбнуться, но новая судорога скрутила мое тело, да так что я стал задыхаться. Пока я был на морозе, яд под действием низких температур действовал крайне медленно, но когда меня согрели, то с новой силой принялся за свое черное дело. – Яд… что-то из мозга вормов… – прохрипел я, ощущая, как кости затрещали в теле. – Сделай что- нибудь Кон, это же… по твоей части… о, боги!
– Проклятье Морвы! Как я сразу не заметил! – воскликнул Кон и принялся высвобождать меня из шкур под недовольное ворчание Чани ставшей меня защищать. – Руки прочь, Чани! Саитина отравили метрилем, из которого чародеи, колдуны и наемные убийцы Востока варят смертоносное зелье “Последнего прощания”, которое выворачивает тело жертвы наизнанку. Если еще не поздно его действие на время можно нейтрализовать вытяжкой из костного мозга ворма, что используется для лечения болотной лихорадки. Где-то у меня оставалось немного.
– Это надо выпить? – скривил я губы, когда Чани поднесла к моему лицу стеклянную бутылочку, от которой за версту тянуло такой вонью, которую я, и врагу не пожелаю вдыхать.
– Просто дыши! – сердито отозвался Кон Рат, удовлетворенно наблюдая за моими героическими попытками борьбы с тошнотой. – Должно помочь.
Вдыхая в себя идущие от жидкости пары, я попытался не обращать внимания на ужасающий запах гнилого мяса и неудержимые позывы рвоты. Зато менее чем через минуту меня отпустило. Мышечный спазм прекратился. Тело перестало сжиматься, словно стальная пружина.
– По мне так лучше загнуться от яда, чем дышать этой гадостью! – пожаловался Бычара.
– Еще один неженка? – удивился Кон Рат. – Это лучшее средство, что у нас есть!
– Замолчите вы оба! – разъярилась Чани. – Больному нужен покой!
Попав в снежный буран, мы надолго утратили всякие ориентиры. Тянущие упряжь звери практически вслепую тащили нас в сторону Гоа. Это поселение было ближайшим и там можно найти помощь. Но этим планам было не суждено сбыться – уже через пол час неизвестно откуда появился шатл с зеленым символом Альянса, который приземлился прямо перед нами. Еще через несколько мгновений нас уже окружили рейнджеры, которыми командовала шустрая девица очень знакомой наружности, которую я не сразу узнал.
Поначалу мои друзья схватились за оружие и приготовились до последнего оборонять меня от незваных гостей, но когда их весьма ловко обезоружили с помощью магнитного поля и оттеснили от саней, я приказал рейнджерам отпустить их и даже смог встать с лежанки. Потом, вероятно, потерял сознание и очнулся уже на борту шатла, опутанный трубками системами жизнеобеспечения, но все еще сжимающий в руках закупоренную емкость с противоядием.
– Попробуйте вот это, – протянул я заветное средство озадаченному медику, который никак не мог определить симптомов моего отравления. – Через каждые пол часа… по капле в дыхательную смесь, – пробормотал я и потерял сознание на этот раз надолго.
Говорят, я в беспамятстве бредил несколько дней, но я этого не помнил. Все это время я варился в собственных кошмарах, заново переживая весь свой путь от начала испытания и до жгучих выстрелов из диатомизатора Сайруса, ранивших не столько мое тело сколько душу.
Воспользовавшись отсутствием медперсонала, я осторожно спустил ноги с кровати и попробовал пройтись, что у меня получилось вполне сносно. Добравшись до стены, нажал кнопку, подняв штормовые ставни. Апатично прислонился лицом к прозрачному металлу окна, за которым открывался унылый марсианский пейзаж, выдержанный в рыжих и коричневых оттенках. Пылевые смерчи свободно гуляли по плоской равнине, в небольшом кратере, где и была выстроена исследовательская база ”Церера”. Ее название увековечили в античном лике, вырезанного лазерным лучом неподалеку в марсианском скальном грунте.
Церера. Древнеримская богиня, вторая дочь Сатурна и Реи. Её в учебниках изображали прекрасной матроной с фруктами в руках, ибо она считалась покровительницей урожая и плодородия. Единственная дочь Цереры – Персефона родившаяся от Юпитера. Миф о Церере и похищении Персефоны вдохновил людей дать базе это название как символ надежды заблудшим на просторах Вселенной людям. Богиня-мать отказывается от своей функции давать пищу и жизнь человечеству, чтобы разыскать похищенную дочь. В конце концов, испугавшись, что жизнь на Земле может прекратиться, Юпитер приказывает Плутону вернуть свою молодую жену к матери хотя бы на какое-то время. В годы своих поисков Церера заботилась о нескольких осиротевших или покинутых детях. Эта богиня совершенно не заботилась о погибающем с голоду человечестве, но не могла вынести вида единственного голодного ребёнка.
– Черт, ну и пейзажик, – скривил лицо я, тоскливо разглядывая равнину. – Мы пришли с миром от имени всего человечества, – процитировал я слова Армстронга, сказавшего это при высадке на Луну еще в 1969 году и внезапно рассмеялся абсурдности ситуации. Мне было сложно обуздать чувство горечи, стоило представить, что совсем неподалеку по Галактическим меркам кружит в необъятной холодной черноте
