отсутствующее выражение.
— Может быть, приготовить мясной пирог? — спросила она, входя в бредовое состояние, вызванное медикаментами.
— Да, было бы неплохо.
— Дэвиду всегда он нравился.
— Мне тоже.
— И шоколадный торт на десерт, — добавила она. — Чтобы порадовать Эмму.
За Эммой теперь присматривала бабушка. Они приезжали несколько часов назад. Во время разговора Сару скрутило в приступе боли и тошноты. Зрелище оказалось таким ужасным, что Гэри отвел дочь к машине. Он обнимал ее, пока она не перестала плакать. Больше всего его пугало, что эта встреча с матерью могла стать последней для Эммы. Он не верил, что у них будет другая возможность повидаться друг с другом. Гэри попросил свою мать уложить ее в постель пораньше и как-нибудь уговорить заснуть. Сам он уже забыл, когда спал больше трех часов кряду.
На лице Сары появилась слабая улыбка, скорее всего означавшая, что она представляла себя на кухне. Наверное, готовила пирог. Вот и хорошо, подумал Гэри. Когда к ней возвращалась ясность ума, она становилась раздражительной, все время расспрашивала о Дэвиде или тревожилась о душевных травмах Эммы. От морфия она уплывала на облака, но зато не создавала проблем.
Гэри снова сел на стул, зевнул и потер лицо ладонями. Какие бы горестные мысли ни ассоциировались с хосписом, здесь, по крайней мере, не пахло дезинфекцией, как в больнице. Каждый пациент имел отдельную палату. Нейтральные тона, рассеянное освещение, мягкая успокаивающая музыка. Тут даже не разрешали пользоваться мобильными телефонами. Если людям нужно было позвонить, они шли в главный холл. Пруд и березы во внутреннем дворе создавали уютную и мирную атмосферу.
В сад камней прилетела стая воробьев. Птицы прыгали среди островков снега и льда, выискивая что-нибудь съедобное. Гэри посмотрел на тарелку с едой, к которой Сара даже не притронулась. Он взял с подноса кусок засохшего тоста и вышел из комнаты. Дверь в конце коридора вела прямо в сад. Он поспешил наружу. Холодный и бодрящий воздух заставил его содрогнуться. В голове немного прояснилось. Гэри спустился по ступеням и сделал несколько шагов по извилистой аллее, которая огибала фонтан. Птицы встревоженно вспорхнули на ветви берез. Он раскрошил хлеб и бросил мелкие кусочки на землю.
— Вот, берите.
Едва он отошел на пару шагов, пичуги веером спустились вниз. Гэри посмотрел на серое небо, темневшее с каждой минутой. Высоко над головой мигали красные огни самолета. Лайнер направлялся в аэропорт О’Хара. Гэри молил бога, чтобы Дэвид оказался на его борту.
Глава 45
О’Хара напоминал растревоженный улей. Дюжины самолетов кружили над аэропортом, пролетая над городскими районами и озером Мичиган. Диспетчеры отчаянно пытались посадить лайнеры, но ветер и снег усиливались, превращая посадочные полосы в белое немаркированное поле.
Надпись «Пристегните ремни» светилась на табло почти целый час. Дэвид жался к аварийному выходу и с тревогой поглядывал через иллюминатор на штормовые облака, стремглав летевшие по темному небу. Утихнет ли буря, думал он. Или тучи напрочь закроют луну? Из того, что он узнал о «Медузе» — сначала изучая «Ключ к жизни вечной», а затем из уст самого Сант-Анджело, — лунный свет был таким же важным компонентом магии, как зеркало. Он вспомнил фрагмент текста, который перевел, сидя в книжной башне «Ньюберри»:
Только бы все получилось… Только бы магия сработала… Нужно было собрать все элементы вместе и чтобы все совпало.
Но все равно оставалось неясным, каковы шансы на выздоровление?
Наконец самолет пошел на посадку. Когда Дэвид услышал стук выпущенных шасси, он облегченно вздохнул. Ему предстояло одолеть немало препятствий. Он понимал, как не просто будет выбраться из аэропорта в такой напряженный вечер. Но Дэвид уже успел соскучиться по твердой земле. И, честно говоря, ему хотелось вновь увидеть собственные ноги. Бестелесность слишком напоминала конец существования.
Посадка получилась не очень мягкой. Ширококрылый лайнер несколько раз подпрыгнул на полосе, и встречный ветер начал его сносить то влево, то вправо. Дэвида швыряло от одной стены к другой. У него не было ни удобного сиденья, ни ремня безопасности. Кроме того, одной рукой ему приходилось придерживать венок, который давил на виски, голова болела, но Дэвид не решался снять магический предмет. Если бы он попал в руки ребят из службы безопасности, его, как безбилетного пассажира, посадили бы под арест на несколько суток.
— Просим вас оставаться на своих местах до тех пор, пока мы подъедем к терминалу, — объявил интерком.
Несколько нетерпеливых пассажиров, которые уже доставали сумки с верхних полок, послушно опустились в кресла. Дэвид воспользовался этой возможностью, тихо проскользнул по проходу и притаился у основного люка. Установка рампы вызвала еще одну задержку, но вскоре дверь отъехала в сторону. Дэвид быстро пробежал мимо стюардессы, которая, почувствовав его присутствие, инстинктивно приподняла руку. Тем временем он обогнул кресло-коляску, поджидавшую какого-то инвалида, промчался по коридору и оказался внутри терминала.
Поглядывая на знаки «таможня», Дэвид миновал еще два-три коридора. Неподалеку от эскалатора он увернулся от тележки с багажом, которая едва не отдавила ему ноги. Чуть позже взбалмошная мамаша попала ему в голень ободом детской коляски. Следуя за спиной коренастого бизнесмена, он без труда прошел через автоматические двери. У таможенных стоек Дэвид осмотрелся по сторонам и ловко протиснулся мимо девушки, которую попросили предъявить на проверку гитарный футляр. Офицер, проверявший багаж, приступил к опросу.
— Да, я сама закрывала его, — ответила девушка. — Нет, я ни на секунду не выпускала футляр из виду.
Дэвид пробежал через большой вестибюль — мимо широких окон, около которых толпились люди, пытавшиеся разглядеть прилетевших гостей. На стоянке такси виднелась бесконечная очередь. Люди пригибали головы под порывами пронизывающего ветра и притоптывали ногами, чтобы немного согреться. Такси медленно подъезжали к строгим диспетчерам, принимали пассажиров и отправлялись в путь. У Дэвида не было времени на эту процедуру, а аренда машины заняла бы, по крайней мере, около часа.
Через несколько полос — на стоянке машин, зарезервированных для частных клиентов — он увидел припаркованный темно-бордовый «линкольн». Молодой водитель, помогая пожилой паре, выгружал на тележку полдюжины сумок. Дэвид побежал через полосы, уклоняясь от машин, которые не видели его. Пользуясь тем, что водитель «линкольна» был занят стариками, он проскользнул на заднее сиденье и снял венок.
Секунду или две ничего не происходило. Дэвид даже испугался, что каким-то образом нанес себе невосполнимый вред. Затем он почувствовал покалывание в стопах — примерно такое же, как после длительного катания на коньках, когда кровь медленно приливает обратно в пальцы. На полу машины появились его ботинки. Щекотание перешло на ноги, и они тоже стали видны. Водитель вернулся быстрее, чем было нужно. Сев за руль, он начал подсчитывать чаевые. Дэвид боялся, что он может приподнять голову и посмотреть в зеркало заднего вида.
