Парень потянулся к микрофону и бойко произнес:
— Вызывает машина номер шесть. Прием.
— Привет, Зак.
— Я только что выгрузил пассажиров на «Эйр Франс».
Дэвид почувствовал волнообразное ощущение, поднимавшееся вверх по торсу. Взглянув вниз, он увидел полы плаща и свою грудь. Его руки пульсировали от притока крови. Каждый волосок встал дыбом. Он с наслаждением напряг мышцы.
— У вас есть для меня что-нибудь? — спросил Зак.
— Да, имеется заказ с терминала «Алиталия», — ответил диспетчер.
— Заканчивайте с этой ерундой, — вмешался Дэвид.
Водитель подскочил на сиденье. Дэвид надеялся, что его макушка уже обрела стабильную видимость.
— Что за черт! — вскричал водитель, бросив микрофон. — Откуда вы взялись?
Дэвид показал ему горсть купюр.
— Поезжайте вперед, и они будут вашими.
Зак выглядел смущенным. Из динамика раздался голос диспетчера:
— Эй, Зак, запомнишь фамилию клиента?
— Скажите, что вы заняты, — посоветовал Дэвид.
— Это евро? — спросил водитель.
— Зак, ты еще здесь? — повторил диспетчер.
— Да, евро, — ответил Дэвид. — Они дороже долларов.
Он склонился вперед и передал водителю деньги.
— Я знаю, — сказал Зак, быстро пересчитывая купюры. — Как-никак, в школе учился.
— Тогда вы, наверное, знаете, как доехать до эванстонской больницы.
Обрадовавшись неожиданным деньгам, Зак доложил диспетчеру о неполадках в двигателе. Он отключил микрофон и с ветерком помчался в пригород. Дэвид выудил из кармана айфон Янтцена, позвонил Гэри и оставил голосовое сообщение.
— Я в такси, — сказал он. — Уже в пути.
Отключив «Блэкберри», он рассеянно посмотрел на свои руки. А вдруг будет поздно? Текст манускрипта не предполагал, что «Медуза» могла оживлять покойников. Она даровала бессмертие, но не возвращала ушедших из жизни. Он дотронулся до рубашки, чтобы еще раз убедиться в наличии медальона. Шелковая ткань мягко скользила по холодному серебру. Как странно, подумал он. Амулет не поглощал телесное тепло. Он оставался независимым от окружения, как будто находился в вакууме. Его пальцы ощупали контуры горгоны. Дэвид знал каждую прядь ее волос, каждую складку сердито насупленного лба. Однако сейчас, впервые за эти несколько часов, он испугался ее. Какой великий грех он пытался совершить?
Машина сбавила скорость, и Дэвид обратился к водителю:
— Вы не могли бы ехать быстрее?
— Тут сплошной лед, — ответил Зак. — Я не хочу угробить машину.
Что-то подсказывало Дэвиду, что Сара еще жива. Какая-то интуиция. Какое-то шестое чувство. Между ними всегда существовала сильная и нерушимая связь. Если бы она оборвалась, Дэвид понял бы это. Он почувствовал бы смерть сестры, как удар в живот — не важно, на каком расстоянии.
Маленькие вихри снега пересекали шоссе. Порывистый ветер бил в окна. Автоматические табло предупреждали о пробке на трассе и о максимальной скорости в двадцать миль в час. «Хаммер», мчавшийся перед ними, посигналил тормозными огнями и соскользнул на разделительную полосу.
— Езжайте через Демпстер, — сказал Дэвид. — Так будет быстрее.
Зак послушно свернул на кольцевую, и Дэвид подсказал ему несколько коротких путей, которые все больше приближали их к больнице. Однако каждый раз, когда водитель «линкольна» пытался втянуть его в беседу, Дэвид угрюмо отмалчивался. Ему не хотелось говорить с этим парнем. Зак был нужен ему только для дела. Добравшись до Сентрал-стрит, Дэвид быстро осмотрел указатели корпусов, и машина помчалась к хоспису. Они остановились около отдельно стоящего одноэтажного здания с широкой крытой подъездной дорожкой.
— Удачи, парень, — сказал Зак.
Дэвид выбрался из лимузина, закинул на плечо рюкзак и направился к вращающейся двери. Она вращалась сама по себе, с запрограммированной скоростью. Но он в своей спешке все равно попытался подтолкнуть ее. Дежурная медсестра, сидевшая за стойкой администратора, приподняла голову и недовольным тоном спросила:
— Кого вы ищите, мужчина? Ну-ка, притормозите! Это хоспис, между прочим!
Дэвид опустил рюкзак на пол.
— Я к Саре Франко.
Медсестра недоуменно поморщилась.
— Извините. Я имел в виду Сару Хендерсон.
— Ах, да-да, — сказала она смягчившимся тоном. — Идите по этому коридору. Палата номер три. А кем вы ей приходитесь?
— Брат, — уже шагая, ответил Дэвид.
— Подождите, — крикнула сестра, взяв телефонную трубку. — Я должна предупредить ее сиделку. Она может спать.
Какая разница, спит она или нет? Он пришел сюда, чтобы вернуть ее к жизни.
Около двери он увидел Гэри. На нем были джинсы и фланелевая рубашка. Он быстро зашагал ему навстречу.
— Слава богу, — сказал Гэри. — Мой телефон стоял на виброзвонке, и я только что прочитал твое сообщение.
— Как она? — спросил Дэвид.
— Сейчас с ней один из врачей хосписа.
Он посмотрел на Дэвида с огромным облегчением и безмолвным укором.
— Она ожидала тебя. Я же говорил, она дождется.
— Я рассчитывал на это, — сказал Дэвид, обходя Гэри и направляясь в палату.
Тот с удивлением повернулся к нему.
— Дэвид, подожди минуту!
Ждать? Только не это. Не сейчас.
Врач — афроамериканец с седыми волосами и добрым лицом — подсоединял трубки капельницы. Он повернулся и сказал:
— Вы ее брат? Она ждала вас. Я Уолтер.
Дэвид даже не взглянул на него. Он смотрел на Сару — точнее на то, что от нее осталось. За время его отсутствия она изменилась, превратившись из женщины, цеплявшейся за жизнь, в беспомощное существо на смертном ложе. Ее руки, лежавшие на покрывале, приобрели синюшный оттенок и покрылись коричневыми точками. На потрескавшихся губах блестел слой вазелина. Лицо казалось белой маской. Она увидела его, но не выказала радости, которую он ожидал увидеть. Взгляд был рассеянным и опустошенным. Возможно, она даже не узнавала его.
— Мы только что вкололи ей галоперидол, — вполголоса сказал Уолтер. — Через несколько минут ее сознание прояснится.
Дэвид думал, что готов ко всему… Но теперь он понимал, что ошибался.
— Мы можем побыть одни?
— Конечно, — ответил врач. — Если я понадоблюсь, зовите.
Дэвид подвинул к кровати пластиковый стул и мягко пожал ее руку. Кожа была холодной как лед. Пальцы казались тонкими прутиками.
— Сара, это Дэвид. Я здесь.
Она не отвечала. Ее остекленевшие глаза смотрели в никуда. Гладкий череп был прикрыт шелковым шарфиком. Дэвид не знал, как достучаться до нее.
