площадку и исчезла в дверном проеме, оставив в воздухе стойкий аромат духов. Дэвид по-прежнему сидел за столом, держа в руке ее визитную карточку. Он был совершенно ошеломлен.
Мистер Джозеф Шиллингер, бывший посол США в Лихтенштейне, разгадал почти весь кроссворд в газете «Таймс», когда его водитель и доверенный помощник Эрнст Эшер вдруг воскрикнул с грубым швейцарским акцентом:
— Босс, посмотрите, кто вышел!
Это была женщина в черном платье — та самая, которую он заметил на лекции о Данте. Без вуали он сразу узнал ее. Эшер не ошибся, «пробивая» ее фамилию по номеру машины. Действительно вдова покойного Рэндольфа Ван Оуэна! Неужели именно она подарила «Ньюберри» ту книгу? Таинственный и анонимный благодетель!
— А шоу становится все веселее, — с усмешкой сказал водитель, поворачивая к хозяину бритую голову на толстой шее.
Он был прав. Как только женщина села в ожидавшую машину, из библиотеки выбежал Дэвид Франко, за которым они наблюдали. Он бегом спустился по лестнице, держа в руке какой-то блестящий предмет — скорее всего, авторучку. Стекло машины опустилось, женщина приняла предмет, и после того, как они обменялись несколькими словами — за которые Шиллингер заплатил бы немалую сумму, — машина помчалась по заснеженной улице.
— Что мне делать? — спросил Эшер, как всегда в ожидании активных действий, желательно насильственных.
— Ничего. Просто сиди и отдыхай.
Эрнст напоминал ему ручную гранату с выдернутой чекой.
Пока Шиллингер наблюдал за Франко, тот стоял, застыв на месте. Холодный ветер продувал его насквозь, а парень, между прочим, был без плаща. И хотя их разделяла широкая Багхаус-сквер, Шиллингер видел на лице молодого человека изумленное выражение. Что могло произойти в библиотеке? Неужели парнишка обнаружил, что иллюстрации той книги были сделаны рукой художника и некроманта Бенвенуто Челлини? Сам Шиллингер догадался об этом во время лекции — на презентации флорентийской «Божественной комедии». Подобные сцены и в столь экспрессивном отличительном стиле мог изобразить лишь адепт оккультизма.
Несколько лет назад Шиллингер посетил аукцион в окрестностях озера Комо и познакомился там с синьором Линцем. С тех пор он стал частью его агентурной паутины, отслеживая все, что могло иметь ценность для этого человека с темными намерениями и исключительными запросами. И теперь бывший посол имел достойную информацию. Она могла с лихвой оплатить те небольшие услуги, которые Линц оказал ему в последнее время, намекнув о появлении на черном рынке украденного рисунка Вермеера и пейзажа Хоббемы. Шиллингер достал телефон и набрал французский номер.
— Да? — ответил по-французски голос на другом конце линии. — Что вам угодно?
Каждый раз, когда ему приходилось говорить с Эмилем Риго, его охватывало раздражение и начинало трясти от злости. Подумать только! Какой-то отставной капитанишка французской армии позволял себе так пренебрежительно обращаться с бывшим послом США! Это, мягко выражаясь, приводило в ярость. Тем не менее Шиллингер сдержал свой гнев и быстро рассказал о том, что ему удалось разузнать.
— Как много ему известно? — спросил Риго. — Вашему Дэвиду Франко?
— Он интеллигентный юноша, — ответил Шиллингер, втайне гордясь тем, что они учились в одной альма-матер. — Парень только начинает входить в тему. Я подозреваю, что на данный момент ему известно еще меньше, чем мне.
Риго вздохнул, ему уже надоело выслушивать завуалированные намеки американца.
— Дорогой Джозеф, мы держим вас в неведении для вашей же пользы. Если бы вы узнали больше того, что мы вам рассказали, и, не дай бог, начали бы совать свой нос, куда не нужно, могли бы возникнуть ужасные последствия. Вы меня понимаете?
Оскорбленный до глубины души Шиллингер промолчал.
— Вы поняли?
— Вполне.
— Вот и хорошо, — ответил Риго. — Теперь позвоните Гропиусу в Антверпен. Спросите его о небольшой картине Коро, которая только что возникла из небытия.
Шиллингер всегда мечтал обзавестись Коро. Как они узнали об этом?
— Спасибо, Эмиль.
Возможно, он не такой уж и ублюдок.
— Что, по-вашему, я должен сделать с Дэвидом Франко? — спросил Шиллингер, переходя на более зловещий тон. — У меня тут под рукой Эрнст Эшер, и мы могли бы устроить ему…
— Ничего не предпринимайте. Если нам понадобится какое-то вмешательство, мы сами о нем позаботимся.
— А миссис Ван Оуэн? Мы с ней вращаемся в одних и тех же кругах. Ее супруг недавно умер. Может быть, мне подружиться с этой вдовой и разузнать, что ей известно?
Какая чушь! Он чувствовал себя молодым подхалимом, старавшимся снискать расположение начальника.
— Господин Линц держит ситуацию под контролем, — ответил Риго, наставляя его, как школьника.
— Я уверен, что у него все под контролем, но мне кажется…
— Если кажется, креститесь. Вам следует понять, что господин Линц — специалист, а вы в бирюльки играете. Позвоните Гропиусу.
Связь прервалась. Бывший посол огорченно посмотрел в направлении библиотеки. Дэвид Франко поднимался по ступеням с таким усталым видом, словно вся тяжесть мира покоилась на его плечах. Неужели парень узнал что-то важное? Иногда у Шиллингера возникало ощущение — и это был как раз тот самый случай, — что пока он вел партию на пенни, рядом с ним разыгрывались огромные ставки. Может быть, ему стоило энергичнее защищать свои интересы? Возможно, тогда он не только преуспел бы в материальном отношении (а его стяжательские инстинкты не уменьшились с возрастом), но и заставил бы этого лизоблюда Риго и его таинственного хозяина проявлять к нему уважение?
— И что? — с нетерпением спросил Эшер.
— Отвези меня домой, — ответил Шиллингер.
Плечи водителя разочарованно поникли. Ему опять не дали пострелять. Когда их машина влилась в поток городского транспорта, подгоняя гудками медленно двигавшийся школьный автобус, бывший посол набрал номер в Антверпене.
Глава 8
Все еще сидя с мешком на голове, он услышал, как карета с грохотом проехала через последний мост на окраине Флоренции. Затем они свернули на одну из ухабистых сельских дорог. Еще примерно через час грубые руки сняли ремень с его шеи и рывком стянули мешок. Челлини судорожно вдохнул свежий воздух. Мужчина на противоположном сиденье с кривой усмешкой осмотрел лицо пленника. Двое его помощников устроились на передке кареты и управляли лошадьми.
— Мне говорили, что для твоего ареста понадобится не меньше десяти человек, — произнес мужчина, переводя взгляд на веревки, опутывавшие руки и ноги Челлини. — Но посмотри! Нас было трое, а ты связан, как призовой поросенок.
Хотя открытое окно было задернуто черной муслиновой занавеской, свет яркой луны позволял видеть очертания местности. Он знал, куда вела дорога, по которой они ехали. В Рим. Значит, люди, рискнувшие похитить его — человека, находившегося под покровительством герцога де Медичи, правителя Флоренции, — состояли на службе у Павла III. Никто другой не осмелился бы на такой поступок.
