королевских ювелиров и получили значительные привилегии при дворе. А где еще можно было достичь таких высот, учитывая их происхождение?
Тем временем карета проехала через небольшой городок — унылые дома, харчевня, брошенная кузница и лесопилка. Они промчались мимо мельницы, ее водяное колесо застыло в замерзшем ручье, а затем начался лес, густой, молчаливый и мрачный. Он теснил дорогу, надвигаясь с обеих сторон. Изогнутые ветви, будто костлявые пальцы, царапали бока кареты. Колеса скрипели, проламывая лед в неровной колее. Замок Пердю, подумал Бомер. Потерянный замок. Подходящее название. Хотя он никогда не приезжал сюда прежде и не знал никого, кто посещал бы это место, ему однажды рассказали, что триста лет назад один нормандский рыцарь, вернувшись из крестового похода на Святую землю, построил неприступный замок. Скрытый в дальнем углу огромного земельного надела, он располагался на вершине скалы с чудесным видом на Луару и ее долину. По прошествии лет эта изолированная крепость приобрела дурную репутацию. Ходили слухи, что в ее стенах совершались ужасные и кощунственные преступления. Затем замок опустел и начал превращаться в руины. И тогда его выкупил таинственный итальянец маркиз Сант-Анджело.
Карета замедлила ход. Вновь выглянув из окна, Бомер увидел каменную сторожку с горевшим внутри фонарем. Вышедший на крыльцо хромой старик переговорил с одним из гвардейцев, затем открыл замок на воротах, и экипаж помчался дальше. Вокруг по-прежнему простирался густой лес. Никаких признаков замка. Деревья стояли так близко друг к другу, что их корни, не находя себе места под землей, создавали феерические сплетения между мощными стволами. В сумеречном небе летали сотни ворон — каркавших недобрых вестниц. В ложбинах слой снега был такой глубокий, что карета еле ползла. Колеса то и дело попадали в невидимые ямы, а в чаще Бомер несколько раз замечал движущиеся тени с мерцающими желтыми глазами. Как волки находили себе пропитание в этой необитаемой местности?
Дорога начала медленно подниматься вверх, и деревья отступили. Там, где ветер сдул снег, колеса громыхали на неровной твердой земле. Бомер еще раз выглянул в окно.
— Что-нибудь видно? — спросил пыхтевший трубкой Бассанж.
— Да. Кажется, впереди какой-то свет.
Сначала он видел только крохотный огонек, мерцавший над утесом. Но затем, когда карета подъехала ближе, яркая точка обрела форму факела, горевшего на верхней площадке черной конической башни. Постепенно из сумрака выступили контуры замка. Каменные стены с амбразурами и пять башен поднимались высоко над грядой утеса, так что любой приближавшийся человек был виден за километр. Бомер чувствовал, что за ними тоже наблюдали.
Обледеневшая грунтовая дорога сменилась ровной аллеей, усыпанной гравием. Карета проехала по подъемному мосту, опущенному над широким рвом с замерзшей водой. За массивными воротами виднелась поднятая решетка. Ее заостренные концы целились вниз, как длинные кинжалы. Чуть позже она, грохоча цепями, опустилась, пропустив их. Экипаж и верховые гвардейцы выехали на мощеный двор, окруженный со всех сторон серыми стенами и освещенными окнами замка. Бомер пригладил одежду. Поездка оказалась долгой и опасной.
— Достаньте наш багаж, — сказал он Бассанжу.
Его компаньон выбил золу из трубки и, пригнувшись к тайнику под сиденьем, вытащил ореховую шкатулку, в которой хранился бесценный груз.
Лакей из замка открыл дверь кареты, опустил лесенку и помог Бомеру сойти вниз по шатким ступеням. Ночная мгла опустилась на мир с такой же быстротой, как занавес на сцене во французской опере. Во дворе завывал холодный ветер. На верхней площадке широкого крыльца виднелись раскрытые створки массивных дверей, обитых железными кольцами. За ними начинался холл с манящим камином. Все кости и суставы Бомера болели после длительной поездки. Сейчас ему хотелось встать перед огнем и немного согреться.
Из замка выбежали несколько слуг. Одни приступили к разгрузке экипажа, другие повели лошадей на конюшню. Гвардейцев провели в помещения, предназначенные для прислуги. Бомер и Бассанж торопливо поднялись по ступеням и вошли в просторный холл. Маркиз, которого они встречали при дворе (и часто под руку с Марией Антуанеттой), уже спускался к ним по деревянной лестнице. Рядом с ним бежали два грозных волкодава. Он, как обычно, носил не пышный дворцовый наряд, а кожаную куртку, бриджи и верховые сапоги. Его черные глаза блестели в свете камина, и он выглядел сильным и крепким, как каменщик. Бомер, внушительный живот которого заставлял его шагать вперевалку, как утка, позавидовал его осанке. Не все придворные имели такую аристократичную внешность, подумал он. Впрочем, и сам король оставлял неприятное впечатление.
— Я уже хотел послать отряд на поиски вашей кареты, — сказал маркиз с заметным итальянским акцентом. — С каждым днем разбойников становится все больше.
— Нет, ничего плохого не случилось, — сказал Бомер, пожимая руку маркиза. — Но дороги обледенели, и у нас слетело колесо.
— Я велю своим людям починить.
Бассанж поблагодарил его, и, пока слуги переносили багаж в комнаты, маркиз провел гостей через геральдический зал с коллекцией средневекового оружия. Они прошли в большую трапезную, где кессонный потолок сиял золотыми отблесками в свете дюжины больших канделябров. Здесь им подали обильный ужин с жареным кабаном и щукой, сдобренный несколькими бутылками местного сансера. Это было лучшее вино, которое когда-либо пробовал Бомер, — а уж он-то отведал немало знаменитых марок.
Маркиз оказался приятным хозяином, хотя от него веяло какой-то нераскрытой тайной. Он обладал большим состоянием, но никто при дворе не мог отследить его родословную или источник богатства. Предыдущий король Людовик XV проявлял к нему благосклонность, однако итальянца угораздило поссориться с мадам Дюбарри — печально известной любовницей монарха. По словам некоторых придворных, это было как-то связано с ее портретом. Так или иначе, он вскоре стал тайным союзником нынешней королевы, чье презрение к Дюбарри ни для кого не являлось секретом.
Мария Антуанетта полагалась на мнение отважного маркиза во многих вопросах, имевших отношение к архитектуре, изящным искусствам, меблировке и, превыше всего, ювелирным изделиям. Именно по этой причине и отдавая дань его утонченному вкусу, придворные ювелиры совершили столь опасное путешествие в замок Пердю. Если бы им удалось уговорить его посоветовать королеве украшение, которое они привезли с собой, это сильно повлияло бы на решение Марии Антуанетты. Им требовалось рекомендательное письмо, подписанное рукой маркиза.
Во время ужина беседа плавно перешла к теме драгоценных королевских украшений, многие из которых создали Бомер и Бассанж. Откупорив очередную бутылку сансера, маркиз начал расспрашивать о новых предметах, недавно появившихся при дворе. В королевской казне имелось много всякой всячины, но Сант-Анджело проявлял особый интерес к старинному серебру, выполненному в стиле старомодной черни. Бомер был польщен расспросами. Ибо кто еще пользовался таким доверием Марии Антуанетты, как маркиз?
— Вам известно, что королеве нравятся… блестящие вещи, — сказал он, подготавливая почву для того, что должно было случиться дальше.
Но тут подали бренди. Слуги принесли подносы с засахаренными фруктами и ароматным «фей де дре» — мягким плоским сыром, прикрытым сверху каштановыми листьями. Более умеренный в пище Бассанж поймал алчный взгляд партнера и постучал пальцем по ореховой шкатулке, которую он поставил на стол рядом с собой. Маркиз тоже заметил этот сигнал.
— Нам понадобится хорошее освещение, — сказал он. — Пожалуйте в мой кабинет.
Они поднялись по большой лестнице, два белых пролета которой вытянулись вдоль стен главного зала. Сант-Анджело провел их по длинному коридору, украшенному шпалерами от братьев Гобелен (верный глаз еще никогда не подводил Бомера). Шпалеры покачивались от сквозняка из створчатых окон. Сильный ветер снаружи хлопал железными ставнями и врывался в щели рам. В конце коридора сиял теплый свет. Оба ювелира вошли в салон маркиза, который мог бы соперничать с версальским Зеркальным залом.
Стены с позолоченными бронзовыми украшениями покрывала плитка из прессованного стекла. Большие зеркала, способные отражать человека в полный рост, чередовались с книжными полками, на которых стояли коллекционные тома в богатых переплетах. Помещение имело странную пятиугольную
