П. Валле не объясняет, какой язык представляет эта письменность. Установив размеры ее знаков, он лишь выдвигает предположение, что они, подобно европейским буквам, независимы друг от друга и не соединены в слова. Во многих местах в этой письменности повторяются группы знаков. Эта надпись — первый клинообразный текст, который стал известен европейцам, и П. Валле указал, что ее надо читать слева направо.
В 1634 году Европа второй раз знакомится с клинописными ассиро-вавилонскими памятниками в виде трех строк, скопированных во время поездки англичанина Т. Герберта на Ближний Восток. Эти три клинописных строки были опубликованы в его книге, вышедшей в Лондоне. В ней наряду с описанием того, что видел там, Т. Герберт рассказывает о том, что он составил описание города Багдада и многих провинций Месопотамии.
Т. Герберт писал в своей книге, что восточные древности расхищаются и разрушаются и что их надо спасать, если мы хотим сохранить их для будущих поколений.
Увлеченность Востоком, восточными древностями в то время всячески поощрялась. Открытия новых стран на Востоке, новых народов приковывали внимание не только ученых, но и государственных деятелей. Это и побудило датского короля Фридриха V послать в 1761 году экспедицию в Аравию и другие сопредельные страны этого региона. Экспедиция состояла из пяти человек и возглавлялась К. Нибуром (1733–1815) — сыном пастора и отцом будущего известного историка Б. Нибура.
Кроме него, в экспедицию входили профессор Ф. Хавен — специалист по восточным языкам, врач X. Крамер, художник и гравер Г. Бауренфайнд, профессор П. Форскол — специалист по естественной истории. Члены экспедиции выехали на корабле из Копенгагена в январе 1760 года, и первыми городами Востока для них были Константинополь и Каир. И только в декабре 1762 года они прибыли в Йемен — главную цель их поездки. Здесь, в городе Мохи, начинается страшная цепь трагедий экспедиции. Один за другим умирают члены экспедиции — 25 мая 1763 года умирает профессор Хавен, 10 июля в городе Яриме — профессор Форскол, 29 августа во время плавания в Индию умирает художник Г. Бауренфайнд, а X. Крамер скончался в Индии, в Бомбее, 10 февраля 1764 года, К. Нибур остался один. Несмотря на свалившееся на него огромное горе, он решает продолжать экспедицию. План дальнейших действий его таков: поездка из Бомбея в Басру — южный порт Месопотамии, пребывание в Месопотамии и Иране, а оттуда через Сирию и ее порты домой в Данию.
Мы уже находим его в Иране в марте 1765 года на развалинах города Персеполиса — древнейшей столицы иранских царей, сожженной войсками Александра Македонского. В Иране и в Месопотамии он копирует все сколько-нибудь замечательное с древнейших клинообразных памятников. У него накопилось их огромное количество. И это богатство превзошло все, что имелось в распоряжении ученых Европы до его поездки.
Спустя два года К. Нибур благополучно возвращается в Данию и садится за написание книги о своем путешествии и подготовительную работу по публикации дневников П. Форскола. Для книги, вышедшей в двух томах в 1774 и 1778 годах, было выбрано название «Описание путешествия в Аравию и другие сопредельные страны». Третий том увидел свет после его смерти в 1837 году под названием «Путешествие по Сирии и Палестине». В нескольких надписях, доставленных в Данию, К. Нибур обнаружил три вида клинообразного письма. Как оказалось, это были тексты с персидской, эламской и ассиро-вавилонской клинописью. Первые два вида письма восходили к ассиро-вавилонской письменности. Это было гениальное предположение, в дальнейшем использованное учеными-ассириологами в качестве основы дешифровки клинописи.
После поездки К. Нибура в Месопотамию там побывал, вернее, работал викарием у местных христиан униатов-католиков с 1781 по 1785 год, один французский аббат. Во время своих частых поездок по окрестностям Мосула, Багдада, юга Двуречья он собирал и коллекционировал предметы старины — глиняные цилиндры, кирпичи, осколки утвари. Но это не были простые безделушки. На них четко и ясно проступали клинообразные знаки. Один глиняный кирпич, испещренный клинописью, аббат послал своему французскому другу. Последний не делал из этого никакой тайны и при случае показывал подарок прихожанам, служителям культа, ученым. Так постепенно в Париже и других частях Франции знакомились с находками из Двуречья.
Следующим шагом в накоплении знаний о Двуречье в Европе были труды «восточного вундеркинда» — как звали англичанина К. Дж. Рича, агента Ост-Индской компании в Багдаде. Это не был богатый человек, но все, что он имел, он тратил, не задумываясь, на приобретение восточных древностей, на проведение археологических раскопок в Междуречье и, когда было нужно, брался за лом и кирку и как простой рабочий проводил в траншеях целые дни. К. Рич измерил и описал главные, по его мнению, холмы, расположенные на берегах реки Евфрат. Надеясь продолжить работы составил многолетний план археологических изысканий. В 1820 году он наметил порядок работ недалеко от Мосула на реке Тигр. К этому побудили его рассказы местных жителей, утверждавших, что под холмами в этих местах они находят время от времени древние предметы. Однако они всегда уничтожались по приказу мусульманских религиозных деятелей, и поэтому К. Рич нашел там немного.
Но то, что к тому времени было им найдено, считалось большим успехом. Среди предметов коллекции К. Рича мы находим осколки фигур с надписями, изваяния людей и животных, кусочки глиняных сосудов, кирпичи и кусочки кирпичей с клинописью. Все эти предметы он складывал в ящик и отправлял домой. После его внезапной смерти вдова К. Рича передала их в Британский музей, и они послужили основой для открытия отдела ассиро-вавилонских древностей.
Его богатство уложилось в ящике. И этот «ящик в три квадратных фута содержал все, что уцелело не только от Ниневии, но и от самого Вавилона».
Кроме поисков материальных памятников, К. Рич писал книгу и составлял дневник поездок и воспоминаний о своем пребывании в Двуречье. Книга с образцами клинописи и дневники были опубликованы после его смерти.
Содержание книг повысило интерес европейцев к древностям Двуречья и дало мощный импульс археологическим изысканиям на его территории, побудило правительства Франции, Англии, Германии, а позже США послать туда специальные экспедиции. Так, французское правительство решило в связи с этим открыть свое вице-консульство в Мосуле и назначило туда уже опытного путешественника и знатока арабского языка П. Ботта — итальянца из Турина.
Эти же книги К. Рича заставили Г. Лэйярда — француза по рождению, британца по подданству — совершить путешествие в Месопотамию и обратиться к английскому послу в Османской Турции за финансированием археологических работ в Двуречье. Но начнем все по порядку.
После неожиданной и трагической смерти К. Рича от холеры его вдова подготовила написанные им книги к изданию. В них были помещены копии клинописных надписей, сделанные собственноручно К. Ричем.
Книги прочитал французский ученый Ю. Моль и пришел к выводу, побудившему его обратиться к своему правительству с рекомендацией начать археологические раскопки столицы Ассирии Ниневии, что была расположена недалеко от нынешнего города Мосула. Ведь находки К. Рича указывали на то, что он нашел Ниневию, ее нужно было только раскопать.
Ю. Моль делал вывод — надо срочно послать туда французскую археологическую экспедицию и открывать Ассирию для Франции. Руководителем работ предлагалось назначить итальянца П. Ботта, уже много лет жившего во Франции. Здесь он получает высшее образование и становится врачом, защищает диссертацию и изучает арабский язык. В 1830–1833 годах он был дипломатическим представителем Франции в городе Александрии. В 1836 году П. Ботта предпринял путешествие в Йемен по поручению Парижского ботанического сада.
Таким образом, когда настало время выбирать, кого послать в Двуречье, мнение было одно — П. Ботта, опытнейшего дипломата и знатока арабских стран.
П. Ботта срочно выезжает в Мосул и через некоторое время оказывается на месте будущих раскопок. Через несколько дней раскопок перед изумленным П. Ботта предстали залы большого жилого комплекса, как предположил П. Ботта, — очевидно, дворца. Вырытая траншея открыла археологу каменные барельефы на стенах с изображением баталий, торжественных шествий, людей, преклоненных перед правителем. Изумление и восхищение вызывала величественная фигура человека на этих барельефах. Вполне возможно, что это был царь. Он был изображен в профиль с огромной черной в красивых завитках бородой.
