Заметно, что зверь несколько раз куснул сугроб. Наверное, пить захотел. Снегу наелся, не побоялся простудиться.
«Может, все-таки это тигренок? — думает Вася. — Может быть, мать у него погибла, вот он один и ходит?»
Наверху, на сопке, отец показался.
— Эгей! — кричит. — С находкой тебя!
И вниз, к Васе.
А с другой стороны дядя Макар появился. Потом Николай подъехал.
— Ну, зверолов, на чей след напал?
— Да вот, — говорит Вася, — глядите. — Здоровый котенок! Одна пятка с кулак!
Снова четверо идут по тропе. Только тропа эта уже не впустую, а по следу. А чей след?
Около пня, где зверь потерся загривком, Вася увидел несколько ворсинок. Поднял их со снега, положил на ладонь. Три желтых волоска, один черный.
— Вроде бы и тигр, — говорит Вася. — Смотри, пап, расцветка-то тигровой масти!
Идут звероловы широкими скользящими шагами, каждый отталкивается палкой, зажатой в правой руке, и, как крылом, взмахивает левой.
Разговоры смолкли. На таком ходу говорить неудобно. Тому, кто идет впереди, не расслышать идущего сзади. А головой вертеть некогда. Идти надо. Зверя догонять. Отмеряют охотники километр за километром.
У большого дерева видно, как вставал зверь на задние ноги, а передними всю кору изодрал. Точил когти, точь-в-точь как домашняя кошка о табуретку. Ясно отпечатались следы задних лап.
«Молодой тигр, потому и след невелик, — думает Вася. — Или это тигрица? У нее следы меньше, чем у тигра».
След прервался. Вокруг чистый снег.
— Ну, куда твой тигр улетел? — смеется отец.
— Горностай на тетереве улетел, это еще понятно, — говорит Макар. — А этот на чем? На вертолете?
У ствола старой липы лежат кусочки отломанной коры. Рядом, с ветвей другого дерева, сбит снег, большие комья упали вниз.
Похоже, что зверь перепрыгнул с липы на сук амурского бархата, а оттуда соскочил на упавшую лиственницу и по ее наклоненному стволу сошел вниз.
— Видал? — спрашивает Игнат.
— Видал, — говорит Вася. — Тигру так не прыгнуть.
Где-то далеко-далеко завизжал, закричал какой-то зверь в предсмертной тоске. Слабо пролетел по тихой белой тайге звук и замер.
— Охотился, — говорит Игнат. — Кабанчика задрал. А скоро мы его самого в плен брать будем!
И вот уж совсем не сладить с собаками. Тянут поводки, повизгивают, будто просят: «Пустите! Близко зверь! Пора начинать!»
Вышли тигроловы на поляну — лежит туша дикого кабана. Мясо свежее. Видно, хищник услышал, учуял людей. Бросил добычу, стал уходить.
— Пора! — кричит Игнат.
Пустили собак.
Рванулись псы, исчезли за пушистыми белыми кустами. И скоро — лай! Собаки голос подали: «Спешите, хозяева! Видим зверя! Гоним его!»
Спешат охотники. Вещевые мешки полетели в стороны. Игнат сбросил рукавицы. Вася на ходу размотал, бросил шарф.
Жарко. Пот льет градом. От горячих рук идет пар.
Следы зверя стали иными. После каждого прыжка он проваливался глубоко в снег.
Собаки заливисто и дружно лают где-то впереди.
«Сейчас посадят тигренка!» — ждет Вася.
Но торжествующий, азартный лай сменяется недоуменным и обиженным.
Охотники выбегают на поляну и видят: собаки с визгом кидаются на ствол кедра, по которому лезет красивый пятнистый зверь.
— Леопард! — звонко кричит Вася.
Все затихли. Собаки стоят, упершись передними лапами в ствол кедра, не отрывая глаз от леопарда. Тот, не мигая, смотрит на собак, скалится, злобно рычит и потихоньку лезет вверх по стволу.
Разом взрывается тишина. Собаки снова лают, с визгом кидаясь на дерево.
— Вот тебе нa! — почесывает затылок Игнат. — Теперь его не достанешь. Пилить надо.
Вася идет обратно. К одному из рюкзаков была привязана двухручная пила.
«Хорошо хоть, мешки не далеко бросили», — думает он.
Охотники вырубают рогатины.
Леопард уже около самой вершины. Оттуда он спокойно смотрит на людей и беснующихся внизу собак. Он понял, что враги не могут залезть к нему, и приготовился сидеть до бесконечности.
Запыхавшийся Вася приносит пилу.
— Вот твоя рогатина, — говорит Игнат, — ты леопарду горло прижмешь. Макар будет справа, Николай — слева, я его поперек возьму.
Начали пилить. Золотисто-розовые опилки сыплются на белый снег, пила со свистом врезается в ствол дерева. Жалко кедр, а что делать?.. Зверь нужен. Его могут продать в какой-нибудь заграничный зоопарк. Получат за него плату золотом, принесет леопард пользу народному хозяйству.
А пока он не спеша поднимается все выше и выше. Смотрит вниз, скалит зубы, рычит.
Дерево затрещало. Люди и собаки отступают в ту сторону, куда упадет кедр.
Все быстрее и быстрее клонится дерево, оставляя за собой искрящийся снежный шлейф. Леопард спокойно переходит с ветки на ветку, на лету выбирает себе место поудобнее.
Описав огромную дугу, вершина рухнула в глубокий снег.
Дрожат зеленые ветви, летят сверху отставшие снежинки, затихло эхо. Леопарда не видно.
Настороженно переступают собаки, изготовились звероловы. Шаг за шагом идут к вершине.
Молнией выскакивает леопард из густых ветвей кедра.
Шарик еле увернулся от леопардовых когтей. В три прыжка зверь подскакивает к высокой березе, и через секунду он уже высоко над головами охотников.
Собаки укоризненно посматривают на хозяев: «Эх, вы, упустили!»
Леопард не спеша забирается на самую вершину березы и раскачивается, похожий на пеструю сказочную птицу.
Игнат снова почесывает затылок.
— Плохо дело, — говорит он. — Всю тайгу нам не перепилить.
— Пап, — предлагает Вася, — я же по деревьям здорово лазаю! Я на соседнее дерево залезу и его палкой столкну!
Николай вырубает длинный шест. Вася сбрасывает рукавицы, берет шест и лезет на соседнее дерево.
Игнат стоит с карабином. На всякий случай держит леопарда на мушке.
Вася толкнул леопарда. Хищник зарычал, ударил по шесту лапой, полез еще выше.
И Вася полез выше. Сел верхом на сук, устроился поудобнее, толкает зверя, раскачивает его как на
