бельем. — У партизан кто-то грамотный нашелся — в «вилку» берет!
— А что такое «вилка»? — спросил его Гоша, прыгая на худых журавлиных ногах и пытаясь натянуть брюки.
— В подвал залезем — расскажу! Давай, гундосы, пошевеливайтесь!
Но было поздно — раздался третий выстрел.
— Ложись! — крикнул Витя.
Во дворе жутко бабахнуло. В миссии дружно вылетели стекла. С потолка посыпалась штукатурка.
— В подвал! Быстро!
Схватив оставшуюся одежду, рюкзак и автомат, Лейтенант выбежал во двор. Несясь к одному из укрытий, выкопанных советскими как раз для такого случая, он увидел, что забор с одной стороны миссии начисто отсутствует. В блиндаж он заскочил в тот момент, когда раздался еще один взрыв. Выглянув в смотровую щель, он увидел, что исчезли еще десять метров ограждения. Остатки забора пылали ярким пламенем, разгоняя тьму ночи и давая стрелявшим дополнительный ориентир.
— Гадом буду, кто-то нарушил джентльменское соглашение! — прорычал где-то рядом знакомый голос Вань-Ваня. — Ангольцы так не стреляют!
— Я тоже думаю, что до нас кто-то из советников добрался! — ответил ему майор Витюня, надевая пахнувшие смертью носки и завязывая шнурки «антикобры». — Американцы или южноафриканцы! Суки грязные! Ладно, припомним! Отольются кошке мышкины слезы!
Оглядевшись, Лейтенант вдруг заорал:
— Мужики, да тут змея! Смотрите — в углу глаза светятся!
«Змея» обиженно гавкнула — глаза, как оказалось, принадлежали Дику. Рядом хрюкнул Вовочка, у которого с инстинктом самосохранения тоже все оказалось в порядке.
— Пиасстрры! — раздался прямо над ухом жуткий крик Кеши.
— Правильно, пернатый! — с веселым надрывом подтвердил Витя. — За них мы здесь и паримся! Пиастры, доллары и прочие тугрики!
— А Гена?! — вдруг ахнул Лейтенант, вспомнив об уже пострадавшем от войны крокодиле. — Кто Гену видел?!
— Да вон твой приятель! — воскликнул Вань-Вань, показывая куда-то в мерцающий сполохами пожара двор.
Действительно, Гена, смешно перебирая короткими лапами, пытался спастись от какофонии громких звуков и теней мечущихся людей.
— Прямо как в сказке! — прокомментировал Рома. — Крокодил у разбитого корыта!
Еще раз бабахнуло, но уже чуть в стороне. Как будто услышав разговоры советских советников, невидимые, но меткие минометчики переносили огонь на другие цели. С противоположной стороны двора показалась присевшая при звуке очередного взрыва фигура Яши, на котором были одни трусы и майка. Перебирая костлявыми ногами, он пытался найти убежище.
— Яша! Сюда! — крикнул ему Лейтенант.
Тот, казалось, услышал и, так и оставшись на полусогнутых, засеменил к блиндажу. Лейтенант вдруг понял, что его маршрут сейчас пересечется с маршрутом другого живого существа.
— Нет, нет, нет! — забормотал Гоша, тоже правильно оценив обстановку. — Стой, Яшка!
Но Яша, ничего уже не видя от страха, налетел на такого же обезумевшего от ужаса крокодила. Гена подскочил на своих коротких лапах, страшно щелкнул зубастой пастью и врезал Яше хвостом по ногам. Тот ахнул и грохнулся на выставленные руки. Раздался хруст и жуткий вой — по всей видимости, Яшка сломал руку.
— Ну вот, — прокомментировал Рома, — одним стукачом станет меньше!
— Нет, парень, не понимаешь ты политики партии! — раздраженно ответил ему Вань-Вань. — Все наоборот! Одним стукачом станет больше! Ты что, думаешь, они свято место пустым оставят?! Ладно, кто со мной — героя с поля боя вытягивать?
Глава 2
«Красная звезда», 2 февраля 1990 года
Завтракать пришлось всухомятку: накануне ночью минометы УНИТА разнесли не только забор, но и кухонный блок миссии. Рома, жуя консервированные бобы с пресными галетами, лишь периодически вздыхал и тоскливо улыбался, вспоминая вчерашние отбивные.
— Мужики, не поверите! — вторил ему Гоша. — После полкило свинины у меня даже ночная поллюция случилась!
— Да ну! — весело хмыкнул Витя.
— Точно! — Гоша закивал птичьим носом. — Могу трусы показать!
— Иди ты со своими трусами, извращенец! — с досадой отреагировал Рома на это заманчивое предложение. — Мы же завтракаем! И так эта дрянь в рот не лезет!
Подошел прапорщик Несун — казалось, события прошедшего вечера никак не повлияли на его оптимистическое отношение к жизни.
— Товарищи офицеры! — объявил он. — Есть две новости: хорошая и плохая! Какую довести первой?
— Давай плохую! — предложил Витя, скармливая поросенку Вовочке очередную галету.
— Одна из мин истребила запас растительного масла! Жарить теперь будем на масле ружейном!
— Ладно! — уныло ответил Роман, скребя светлую щетину на мужественном подбородке. — А какая хорошая?
— Ружейного масла у нас много!
На шутку не отреагировали — уж слишком больным являлся вопрос о еде.
— Домой хочу! — сказал вдруг Витя. — Гори они огнем эти баксы! Не могу больше! Хочу Новый год дома встретить! Как нормальные люди: с женой, детьми и родителями!
— А как же баксы? — недоуменно спросил Несун, который еще не болел малярией и не успел понять, за что ему причитался оклад в пятьсот долларов.
— На двухэтажный дом в Приднестровье — как Катя хочет — я уже заработал! Японские видик и телевизор у нас уже есть! Шмотья тоже набрали! «Лада» в экспортном варианте у меня и до Анголы имелась — из Афгана привез! И скажите: какого мне х…ра здесь еще ловить?!
— Витя, — глумливо сказал ему морпех Леша, — спасешь еще пару колонн — дадут Героя! А то, глядишь, повысят через звание! Станешь молодым полковником! Потом академия! Глядишь, полк дадут, потом дивизию! Станешь молодым генералом! И на х…р тебе тогда это Приднестровье! В Москве осядешь! Будешь в Генштабе на картах танковые стрелы в Европу метать!
— Да в гробу я эти академии и стрелы видел! — равнодушно отозвался Витя, выковыривая из зубов кусок «бумажной» голландской сосиски. — Тем более что эти стрелы уже давно начерчены! Лет этак сорок назад! Хочу дом, огород, салат «оливье» на ужин! А на Новый год — приветствие Генерального секретаря, «Иронию судьбы» и «Огонек»! И все как у людей — в японском телевизоре!
— А ты не думаешь, Витя, — спросил его Рома, — что скоро от всей этой радости останется только ирония? И что все в нашей могучей стране пойдет через полную ж…пу?
Витя подумал, доставая еще одну ослизлую сосиску из жестяной банки.
