городе, маскирующие заклинания не спасут. Гордину, во всяком случае, они не помогли.
Одежду бы тоже надо поменять, кстати. Куртка была грязной, простреленной и покрытой коркой запекшейся крови.
Дмитрий выбрался из машины. На заваленной инструментами полке нашел рабочую спецовку. Сойдет… Переоделся.
Однако это была не единственная полезная находка. В грязных тряпках под спецовкой лежал еще обрез и коробка патронов. Причем патроны, судя по всему, с «тленом». Дмитрий зарядил оба ствола.
Интересно, что это за гаражик такой? Наверное, одна из тайных заимок Вольных, о которых упоминал Костян. Но где тогда сами Вольные, пригнавшие сюда машину? Впрочем, ответы на эти и другие вопросы еще будет время поискать. Потом. Позже. Сейчас главная задача – полностью восстановиться.
Пока шла регенерация, Дмитрий весь аж извелся от безделья. Он успел досконально изучить небольшое пространство гаража. Гараж оказался хорошо экранированным. Запоры на дверях были как в банковском сейфе. А в смотровой яме, над которой стоял «опель», обнаружился небольшой, закрытый магией ход. Даже Феникс Горс, с которым Дмитрий теперь составлял единое целое, едва смог его распознать.
Как ни велико было любопытство, но открыть ход Дмитрий позволил себе, лишь убедившись в том, что от ран на его теле не осталось и следа.
Потайная дверца, замаскированная под кирпичную стенку, не сразу, но все же поддалась заклинанию Горса. Тесный ход вывел Дмитрия в колодец теплоцентрали, где виднелся слабый свет и звучали чьи-то голоса.
– Зря мы машину в гараж пригнали. Мертвяки засечь могли.
Дмитрий узнал в говорившем Метиса.
– Не могли, – а это уже Костян. – Я же объяснял: в этом районе только наши камеры. Других нет. Проверяли ведь недавно. А машину и труп все равно нельзя было бросать просто так.
Под трупом явно подразумевали его, Дмитрия.
– Мертвяки собак натаскали, – продолжал старшой. – Лежку вон уже нашли – и хватит. Больше оставлять следов мы не будем.
Дмитрий вышел к говорившим с обрезом в руках: так оно все-таки надежнее будет. И на всякий случай прикрылся магическим щитом.
Пространство колодца освещал кемпинговый диодный фонарик. Трое Вольных – Костян, Метис и Кош сидели вокруг светильника. Возле каждого лежало по трофейному автомату из арсенала «факелов». На плече раздетого по пояс Метиса белела повязка. Видать, его тоже неслабо задело.
Именно Метис и увидел первым оживший «труп». У Вольного вытянулось лицо, а рука нерешительно потянулась к автомату. Глянув на соратника, Костян сразу почуял неладное. Миг – и старшой повернулся, вскинув оружие. Кош, как сидел – так и застыл, не зная, что предпринять.
* * *
– Ты? – Метис ошарашенно смотрел на Дмитрия и хлопал глазами. – Ты жив?
– Как видишь.
– Но как?! У тебя же полчерепа снесло на хрен. И… вообще. Ясно было, что ты не жилец.
– А он никогда и не был «жильцом», – недобро прищурившись, вступил в разговор Костян. – Я-то все гадал, откуда у тебя, Митек, такая трепетная любовь к Фениксам. А ты, оказывается, сам такой. Верно?
Сколько ненависти, злобы и… да – и самой обычной черной зависти прозвучало в его словах! Дмитрий промолчал. Вопрос старшого можно было счесть риторическим: Вольные уже знали правильный ответ.
– Зачем пришел, Митек? – скривил губы Костян. Автомат в его руках был нацелен на Дмитрия. Но и Дмитрий не опускал обреза. – Умирать? Неужели так понравилось?
– Я пришел говорить, – ответил Дмитрий.
– А с чего ты взял, что у нас получится разговор? – фыркнул старшой. – Недавно мы вон уже поговорили. Вместо того, чтобы просто сжечь Феникса «факелов». Теперь Феникс снова у мертвяков. И знаешь, мне сейчас хочется не беседовать с тобой, а пустить тебе пулю в лоб и, пока ты снова будешь лежать в отключке, подготовить костерок уже для тебя.
– Если хочешь стрелять – стреляй. Но учти: я ведь тоже успею, – Дмитрий многозначительно качнул обрезом. – А ты, Костян, не Феникс. У тебя после этого шансов снова подняться точно не будет.
Старшой поморщился, однако автомат опустил. Кош и Метис тоже вроде бы немного расслабились. Повисла пауза.
– Что, Митек, думаешь, к какому Братству податься в услужение и кому нас сдать? – снова нарушил тишину Костян.
– Я не служу Братствам, – негромко, но четко сказал Дмитрий. – Я сам по себе. Я Дикий Феникс.
– Дикий, – Костян скептически усмехнулся. – Это дело поправимое. Мертвяки рано или поздно выйдут на тебя. Приручат. Уговорят или посадят на Ось.
– Я не служу Братствам, – повторил Дмитрий.
– Ну так будешь служить. Заставят. И когда мы найдем тебя в следующий раз, то не станем снимать с орденского шампура, а разведем огонь.
Дмитрий устало вздохнул:
– Костян, я хочу говорить серьезно.
– О чем?
Ни Метис, ни Кош в их беседу не вмешивались.
– А ты сам не догадываешься? Мы бы могли просто делать общее дело, как раньше.
– Если бы я знал раньше, кто ты такой, то никаких общих дел я бы с тобой не имел! Но мне просто в голову не приходило, что Ордена могут прислать в качестве лазутчика самого Феникса. А уж то, что к нам на огонек забредет Дикий Феникс, – это вообще из области фантастики. Диких в наше время почти не осталось, ты в курсе?
– Я остался. И я предлагаю вам продолжать совместную охоту на Мертвых Братьев.
– Предлагаешь! – Вольный издал нехороший смешок. – Потому что тебе некуда податься, да? Потому что без нас мертвяки сцапают тебя в два счета? Потому что, если ты не будешь охотиться с нами, начнется охота за тобой?
– А может быть, потому, что наличие Феникса в ваших рядах умножит возможности Вольных Охотников?
Костян фыркнул:
– Посмотри на себя, Митек, и посмотри на меня. Ты будешь жить вечно, ну может быть, с перерывами на временную смерть. А мой «жильцовый» век краток. Ты – бессмертный Феникс, я – смертный Охотник. Ты нахватался всякой магии за многие тысячелетии, я использую только самое необходимое, переданное мне предками. А теперь скажи, кто кому будет помогать, а кто кого будет использовать в союзе, который ты предлагаешь?
Дмитрий ничего сказать не успел. Костян заговорил снова:
– Нет, Митек, мы охотимся на мертвяков не для того, чтобы очищать место для таких, как ты. Наш девиз: жизнь – живым.
– Я живой.
– Ты живой так долго, – в словах Костяна вновь послышалась зависть, которую тот теперь даже не пытался скрывать, – так долго, что… что уже почти мертв.
– Не понимаю тебя, Костян.
– А чего тут понимать. Вольные привыкли вести свою игру. И мне не хочется становиться разменной пешкой на шахматной доске мертвяков и долгожителей. Бессмертные и смертные не сработаются вместе. У нас и у таких, как ты, всегда будут разные цели, образ мышления и временны?е горизонты. И у одних будет больше возможностей жертвовать другими.
– А ведь когда-то именно Феникс создал Охотников, – напомнил Дмитрий.
– Ты о Егере? Так ведь из этой затеи ничего путного не вышло. В самом начале Охотники были его рабами. Феникс стоял над ними, и Охотники полностью зависели от тех знаний, которые он им давал.
– Сейчас все не так.
