этого было уже недостаточно. Внутренний барабан лекаря бил все яростнее, а внутренний командир свирепел. Голос Костоправа становился все злее. На него косилось все больше народа.
Сослуживцы уже успели узнать, что такое Костоправ в ярости, и многие побаивались его не меньше, чем котловых мутантов.
– Ать-мать!
Виктор с тоской думал о том, удастся ли успокоить Костоправа, когда он снова сорвется. И о том, кто бы успокоил его самого.
Шли дальше. Этот участок пути считался проверенным: головной дозор ничего подозрительного не заметил и сам жертвой мутантов не стал. Но, как оказалось, котловые твари перехитрили людей. Или они только что выбрались к тракту, не заметив разведчиков. А может, небольшая группка дозорных просто не заинтересовала хищников, и те решили дождаться, пока к ним притопает более сытное угощение.
Что ж, твари своего дождались. Нападение произошло как всегда – внезапно и там, где его не ждали.
– Ать…
Ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух! Толстый мшистый покров, укрывающий лес, вдруг порвался… нет – взорвался. Сразу в нескольких местах. В воздух полетели зеленые клочья.
– …мать! – икнул и заткнулся, наконец, Костоправ.
Ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух! Снизу в кроновый мох ударили еще раз – сильно, мощно. Фонтаны зелени и сломанные ветки разлетелись в разные стороны.
Из образовавшихся прорех над лесной кромкой у тракта, будто из воды, выныривали раззявленные пасти на толстых, как ствол камень-дерева, то ли шеях, то ли хоботах – длинных, гибких и бугристых. Именно пасти: голов на конце шей-хоботов Виктор не видел. А может, головы неведомого отродья были столь миниатюрными по сравнению со всем остальным, что человеческий глаз просто не мог их различить.
Тел тварей, устроивших засаду, тоже видно не было, и невозможно было судить о том, что они из себя представляют. Впрочем, угрозу сейчас несли не тела, а заканчивающиеся пастями шеи, которые раскручивались как разжимающиеся пружины, вились над лесом словно бичи, и с обеих сторон дороги тянулись к ландскнехтской колонне. Пасти издавали щелкающие и кашляющие звуки, похожие на жутковатый смех.
«Наверное, так могла бы смеяться смерть», – решил Виктор.
Славянский полк оказалась в самом центре атаки. Якуб, схватившийся за меч и подавший своего быконя под прикрытие пикинеров, еще не закончил отдавать приказы, и ротные капитаны только-только начали переводить команды полковника, а ландскнехты, давно и безоговорочно поверившие в спасительную силу строя и на уровне инстинктов усвоившие, что следует делать при нападениях мутантов, уже выстраивали из походных колонн небольшие и подвижные боевые терции, щетинящиеся пиками и алебардами.
Не утраченная на марше плотность рядов и выработавшаяся привычка идти в ногу теперь сослужили хорошую службу: когда котловые твари обрушились сверху, из моховых зарослей, их встретили должным образом.
Усталость исчезла. Так бывает всегда: усталость уходит, когда приходит смерть. Перед лицом смертельной опасности открывается второе дыхание. Обязательно открывается. У того, кто не хочет перестать дышать вовсе.
– Огонь! Волкопсовы дети! Пли! – кричал Кошкодер, сверкая своим единственным глазом.
Уже стреляли…
Грохнули самопалы. В воздухе засвистели стрелы. Пару раз пальнули Стрельцы, не пожалевшие ради общего дела своего скудного боезапаса. Щелкнули легкие арбалеты Змейки и Костяники. Стрелец-баба вроде бы даже попала. Еще несколько стрел вонзились в бугристую плоть, а пули и картечь оставили на извивающихся шеях-хоботах раны, сочащиеся густой темной кровью.
Что-то залетело в раззявленную пасть одной из тварей, другой монстр забился в конвульсиях на краю леса, ломая ветки на деревьях и разрывая кроновый мох. Пара раненых мутантов по-быстренькому втянулись обратно под зеленый покров, но остальные отказываться от охоты не стали.
Сначала шеи-пасти навалились на внешние ряды, где щитоносцы выстроили защитную стену, но…
– Мечники – вперед! – сыпал приказами Кошкодер. – Бить из-за щитов! Остальные – в прикрытие! Три ряда на колено! Пики-лебарды – древком в землю! Наконечники – вперед и вверх! Следующие три – на плечо! Вперед и вверх! Следующие – вверх!
Между и по-над щитами ударили тяжелые двуручные мечи.
Шкура у котлового отродья оказалась не очень прочной: мечники, действовавшие под прикрытием щитоносцев и пикинеров, пробивали ее, оставляя на толстых безголовых шеях глубокие зарубки, вроде тех, что оставляет на стволах топор дровосека. Из зарубок густо лилась кровь, по цвету и консистенции похожая на болотную жижу.
Длинные клинки секли толстые бугристые шеи, кромсали пасти и сносили выпирающие наросты. Полностью перерубить такой хобот, правда, было затруднительно, но все-таки еще с полдесятка покалеченных шей скрылось в лесу, пятная траву, деревья и мох темными потеками.
Оставшиеся монстры выгнулись мостиком через непробиваемую внешнюю стену терции и ударили в глубь строя, пытаясь смять его изнутри. Не тут-то было!
– Вверх! Пики-лебарды вверх! – орал Кошкодер.
Вылезшие из котлового леса твари наткнулись на другой лес – пиково-алебардный.
Сколько не тыкались шеи-хоботы сверху, всякий раз на их пути оказывались острия, лезвия и заостренные крюки, протиснуться между которыми мутантам никак не удавалось.
Наконечники пик наносили чувствительные уколы, а алебарды рубили не хуже двуручных мечей. Щелканье и кашель монстров становились все громче и раздраженнее и уже мало напоминали смех.
Одна из тварей оказалась то ли особенно настырной, то ли голоднее других. Не обращая внимания на боль, она нанизалась на пару пик, сломав при этом еще две или три, и дотянулась до пикинера, бросившего обломок древка, но не успевшего вынуть меч-кошкодер. Тварь наделась на него как чудовищный колпак и с отвратительным чавкающим звуком втянула в себя.
Брызнувшая кровь залила несколько рядов. На землю упали искореженный стальной шлем, скрученный понож, расколотые обломки пластикового нагрудника и покоцанные ножны с коротким ландскнехтским мечом. Хорошо видно было, как человеческое тело продвигается внутри шеи-хобота быстро уменьшающимся комком – его словно сминали невидимые жернова. А монстр, прорываясь сквозь лезвия и наконечники, уже искал новую жертву.
Упертую тварь накололи сразу на несколько пик, подцепили крюками, подтянули под алебарды. На безголовую шею и перемазанную человеческой кровью пасть обрушились с полдюжины топоров на длинных рукоятях. Совместными усилиями алебардщики все-таки отрубили этому мутанту то, что у него было вместо головы. Еще одного, отчаянно пытавшегося проломиться сквозь лес граненых древков и заточенной стали, Виктор, Василь и Костоправ приняли на «пирамидку» из трех пик.
В какой-то миг монстр завис над головой Виктора. Сверху закапало: слюнки у твари текли, как вода из прохудившегося ведра. Желтые такие, пенистые, отвратные. Только вот добраться до двуногого лакомства мутант никак не мог: пики не позволяли.
Виктор разглядел, что в слюнявой пасти нет зубов. Их заменяли частые и острые как бритвы пластины, закрученной спиралью уходившие куда-то в глубины глотки. «Не дай бог проглотит!» – ужаснулся Виктор. Попасть в такую мясорубку означало превратиться в фарш еще на пути к желудку монстра.
Виктор оттолкнул безголовую шею пикой. Костоправ, изловчившись, всадил острие своей прямо в пасть твари. Та легко перекусила древко, сыпанув мелкой щепкой, но все же отпрянула к лесу, мотая шеей и надсадно хрипя. Видимо, наконечник встал тварюге поперек глотки.
Рыцари-Инквизиторы по своему обыкновению не вмешивались. Выстроив в арьергарде собственный оборонительный строй, они безучастно наблюдали за стычкой со стороны.
«Вот же суки! – подумал Виктор. – Хоть бы очередь из пулемета дали. Хоть бы стрелу пустили для приличия!»
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Бо?льшая часть
