глаза, не человеческие глаза, а фасеточные глаза пчелы, смотрели на меня.
Я склонился к нему, вслушался в биение сердца. Его не было. Он умер.
И тут медленно, медленно раскрылся мертвый рот. Меж губ появилась голова трутня… антенны дрожали, глаза рассматривали меня. Трутень прополз меж губ. Прекрасный трутень… странный трутень… Немного посидел на губах, потом крылья его завибрировали… быстрее, быстрее…
Он вылетел их губ Фергюсона, облетел мою голову раз, и два, и три. Подлетел к окну и вцепился в сетку, жужжал, ползал, бил ее крыльями…
На столе лежал нож. Я взял его и разрезал сетку. Трутень метнулся к разрезу… и исчез…
Я повернулся и посмотрел на Фергюсона. Глаза его смотрели на меня. Мертвые глаза. Но больше не черные… голубые, какими я их помнил с молодости. И человеческие. И волосы больше не золотой пушок – черные, какими были, когда я знал его. А руки белые, мускулистые и – безволосые.
Примечания
1
Пер. О.Румера
