Женщина–змея выхватила у Властителя Глупости больший систрум. Из многочисленных маленьких шаров вырвалось лунное сияние, собралось в трехдюймовую сферу невероятной яркости. Сфера устремилась к сгустившемуся пурпурному туману на уровне головы Нимира – и прошла насквозь. Она ударилась о резной каменный экран и расплылась по его поверхности. От одной стороны до другой, от верха до низа экран раскололся и обрушился грудой обломков.
На его месте зиял черный туннель.
При прикосновении сферы пурпурный туман рассеялся. Низко наклонив голову, прижавшись к полу, сидел Нимир, не тронутый снарядом Матери. Прежде чем она смогла выпустить другой, Нимир схватил тело Грейдона, бросил его себе на спину, как плащ, держа через плечи руками, и прыгнул во тьму туннеля.
Женщина–змея яростно зашипела. Высоко на кольцах поднялось ее тело. Его сверкающая протяженность перетекла через край возвышения и – в туннель. За ней – Властитель Глупости и Кон.
Им не нужен был свет: для этих троих, как и для Нимира, тьма и свет были одинаково проницаемы. Неожиданно на фоне конца туннеля показалась силуэтом чудовищная фигура Нимира. Она превратилась в одни очертания и исчезла…
Коридор кончился в пещере Лика. Он кончался у вершины той циклопической лестницы, которая вела к Лику. Доведенный до отчаяния, преследуемый, Нимир вернулся к своей темнице.
Здесь женщина–змея остановилась. На середине лестницы прыгал Нимир, прочно, как щит, держа живое тело. На них сквозь бурю светящихся атомов, исходящих от стен, смотрел большой Лик. Из–под кольца на его лбу капал золотой пот. Из глаз текли золотые слезы, а из опущенных уголков рта сочилась золотая слюна.
Глаза Лика, огромные тусклые жемчужины, были безжизненны. Они сверкали, но оставались пустыми. Никакой пленник не смотрел через них. Исчезло все могущество призыва, исчезли все хитрые обещания господства. Лик смотрел равнодушно, невидящими глазами, над головой Нимира, Нимира, который так долго, так долго жил в нем.
Из горла женщины–змеи послышался звук рога. Ему ответили снизу, оттуда, где пол пещеры уходил в немыслимую пропасть. Из пространства над пропастью появилась пара крылатых змей.
Одна из змей опустилась на плечи Властителя Зла, крыльями закрывая ему глаза. Другая обернула кольца вокруг его ног.
Властелин Зла пошатнулся, уронил Грейдона, начал бить по крыльям.
Кольца плотнее стянули его ноги. Властитель Зла упал.
Покатился по ступеням. Тело Грейдона неподвижно лежало на том месте, куда упало.
Женщина–змея щелкнула. Человек–паук устремился вниз по ступеням, подобрал Грейдона, вернулся с ним и опустил рядом с ней.
Бьющие крылья и сжимающие кольца оставили Нимира. Он встал. Запрыгал к Лику.
Достиг подбородка. Обернулся, глядя на Мать. И рядом оказались два Властителя Зла. Большое каменное лицо, безжизненное, равнодушное, – и его миниатюрная копия, живая, из переплетенных ржавых атомов.
Властитель Зла прижался к каменному подбородку, расставив руки, глядя на женщину–змею. В его глазах не было ни страха, ни просьбы о милости.
Только ненависть – и безжалостная угроза. Он не сказал ни слова, она тоже.
Властитель Зла повернулся. Как большая лягушка, запрыгал вверх по камню.
Женщина–змея подняла систрум. Оттуда вылетела светящаяся сфера. За ней еще одна, и еще. Первая ударила Лик прямо в лоб, остальные две почти одновременно – в глаза и рот.
Взорвались и разлетелись брызгами. Вырвались белые языки молнии. Лик, казалось, гримасничает, он исказился. Каменный рот изогнулся.
Вылетела четвертая сфера. Она ударила по телу карабкавшегося Властителя Зла, и эта взбирающаяся фигура, и сам Лик скрылись в языках белых молний.
Они исчезли, эти языки.
Исчез и Лик в бездне! Только гладкая поверхность черного камня.
Исчез Властитель Зла! Только груда ржавых атомов на обожженной скале. Эта груда вздрогнула. Казалось, она пытается взобраться выше.
В нее ударил еще один сверкающий шар. Белые языки лизнули ее…
Скала была чиста!
Все новые и новые сверкающие сферы вылетали из систрума. Они ударяли в стены пещеры, и ураган светящихся атомов стихал. Драгоценные плоды и цветы на стенах потускнели и упали.
Все темнее и темнее становилось в пещере, где раньше находился Лик в бездне.
Все гуще тьма, охватывавшая ее.
Голос женщины–змеи поднялся в одном длинном, резком, призывном звуке торжества.
Она поманила человека–паука и указала на Грейдона. Повернулась спиной к черной могиле Властителя Зла. Нырнула в коридор.
За ней последовали Властитель Зла и Кон… прижимавший к своей алой груди Грейдона, как ребенка, утешающий его неслышными словами.
27. ПРОЩАНИЕ МАТЕРИ–ЗМЕИ
Только через пять дней Грейдон пришел в себя. Все эти дни он лежал в жилище Матери–Змеи, за ним ухаживала Суарра. И Мать не снимала с него воротник Нимира.
– Я еще не уверена, – сказала она девушке и Регору, которые просили ее снять воротник, избавить Грейдона от него. – Он не повредит ему. А если появится угроза, я тут же его сниму, обещаю вам. Но это была связь, и прочная, между ним и Нимиром, и, может, она еще действует. Я все еще не уверена, что Нимир полностью поглощен той силой, что унесла его. Не знаю, чем была эта Тень. Но если что–то от Нимира сохранилось, то оно будет привлечено сюда, постарается воспользоваться Грейдоном. Тогда я увижу, какой силой это нечто обладает. Если ничто от Нимира не сохранилось, воротник не повредит. Но пока я не уверена, он его не снимет.
Это закончило спор. Первый день Грейдон был беспокоен, говорил о Темном Хозяине, прислушивался к каким–то неслышным словам, время от времени разговаривал с кем–то невидимым. Относится ли это к какому–то неосязаемому следу Нимира или к собственному больному сознанию Грейдона, знала только Мать. К началу второй ночи его беспокойство усилилось, шептать он стал чаще. Время от времени Мать подходила, сворачивалась рядом, поднимала его веки, внимательно вглядывалась в глаза. Когда его беспокойство достигло пика, она и Регор положили Грейдона обнаженным в ее гнезде из подушек. Мать взяла малый систрум и держала над его головой. Из него полилось мягкое сияние. Она провела систрумом вдоль всего тела, с головы до ног купая его в этом сиянии. На третий день Грейдон стал гораздо спокойнее. В эту ночь Мать опять внимательно осмотрела его, кивнула, как будто удовлетворенная, и направила сильный луч систрума на воротник. Грейдон слабо застонал и поднял, защищаясь, дрожащие руки.
– Держи его руки, Регор, – невыразительно сказала Мать. Из систрума вылетел еще более сильный луч. Воротник Властителя Зла утратил свой тусклый блеск, стал безжизненно коричневым. Она взяла его в руки и сломала. В ее пальцах он превратился в груду пыли. Грейдон немедленно расслабился и уснул нормальным сном.
На утро пятого дня он проснулся. Рядом с ним были Суарра и Грейдон. Он попытался встать, но был еще очень слаб. Все силы покинули его. Мозг, однако, был совершенно ясен.
– Я знаю все, что вы хотите возразить, – сказал он им, слабо улыбаясь и крепко держась за Суарру. – Не нужно. Я чувствую себя так, будто меня пропустили через десяток жерновов. Мне хуже чем в аду. И тем не менее я не закрою глаз, пока не буду знать, что происходило в эти дни. Прежде всего – что случилось с Нимиром?
Они рассказали ему о преследовании Властителя Зла и о его конце в пещере Лика, как им самим рассказала об этом Мать.
