не пересекались ранее их жизненные пути), то полагал, что отпустят его в ставшие родными «Кресты» для короткой, как он думал, дальнейшей отсидки.
Наверное, наш искушенный читатель уже не сильно удивится, если скажу, что никуда Романова не отвезли, тем более — не отпустили. А приговорили — по постановлению Президиума ПЧК от 24.08.21 г., «на основании имеющихся в деле данных», к расстрелу.
А теперь представьте себе удивление прокуроров Генеральной прокуратуры РФ, не обнаруживших в «Деле» С. И. Романова
свидетельств его преступной жизни.
При первом чтении материалов «Дела В. А. Матвеева» мне казалось, что этому «финскому шпиону» повезет больше, чем кронштадтскому моряку (к тому времени у меня уже сложилось представление о горестной судьбе людей, короткое время принадлежавших к суровому кронштадтскому братству).
«Дело Матвеева»
Виктор Александрович, 1891 г. р., уроженец Петроградской губернии (разумеется, в 1891 г. она называлась иначе), надсмотрщик телеграфа на Николаевской железной дороге. Чувствуете социальную разницу: не офицер какой-нибудь, хотя бы и младший, а пролетарий железнодорожного труда. Арестован был по доносу. Но в чем его обвинял анонимный «друг народа» — неизвестно. Что собирались ему инкриминировать следователи поначалу — тоже остается только гадать. Но факт остается фактом: сам ли, по собственному желанию, с подсказки ли следователя или под некоторым легким нажимом с его стороны, но дал скромный провинциальный телеграфист сенсационные показания (для нас сегодня и не такие удивительные, читателю наших очерков уже попадалось подобное обвинение, предъявляемое некоторым проходившим по делу гражданам).
Оказывается, В. А. Матвеев всего за 100000 (еще раз напомним читателям — это всего несколько рублей по курсу 1913 г.) вызвался устроить тайное телеграфное сообщение между Россией и Финляндией! Поскольку предъявить следователям какие-либо устройства или чертежи будущего «проекта века» он не смог, в его показаниях появилась примечательная фраза о том, что обещание-то он дал, но «затем отказался от этой затеи».
Начальник оперативного отдела ВЧК товарищ Гольдсгейм над показаниями Матвеева, должно быть, всплакнул и, будучи сам чисто пролетарского происхождения, решил помочь брату по классу.
И написал докладную записку по инстанции с ходатайством за наивного пролетария, а в заключении по делу предложил ограничиться направлением Матвеева в концлагерь сроком на два года.
Опытный работник, товарищ Гольдсгейм хорошо понимал, что и за меньшие преступления участников «Заговора Таганцева» вели на расстрел. А Матвеев, как ни крути, уже попал в группу «финских шпионов», и изъять его оттуда не представлялось возможным. Так и родилось замечательное творение начальника оперативного отдела в жанре социальной оды, уникальный исторический документ:
Отбираю из него аргументы Гольдсгейма:
«1. Г-н Матвеев впоследствии категорически отказался от своих услуг белому агенту (предлагавшему изобрести телеграф между Россией и Финляндией. —
Авт.).
2.
по своему социальному положению пролетарий.
3.
Он за преданную и усиленную работу на телеграфе Николаевской железной дороги был избран рабочими героем труда.
4.
Он действительно был введен в заблуждение о действительной цели Сергеева» (это тот самый «белый агент», который якобы заставлял телеграфиста провести телеграф между двумя державами. —
Авт.).
Что ни фраза — штрих к портрету эпохи. Чего стоит хотя бы трогательная и романтическая страница биографии: «был избран рабочими героем труда»...
Читатель, наверное, уже совершенно спокоен за Матвеева. И готовится в следующей фразе прочитать об освобождении из-под стражи или, на худой конце, об отправке на принудработы в лагерь робкого телеграфиста. Не спешите радоваться.
В справке, подготовленной прокурором, с печальным юмором констатируется:
«Учитывая изложенные в этом заявлении заслуги, Президиум Петроградской губчека 3.10.21 г. приговорил Матвеева В. А. к расстрелу».
«Дело» об «информаторах-иностранцах»
Всякая уважающая себя шпионская организация кроме резидента имеет еще и сеть информаторов, тех, кто по идейным соображениям или за деньги передает разведывательные данные.
Естественно, были «назначены» в «финскую шпионско-белогвардейскую группу» и информаторы.
Первым среди них был
Но с ним, судя по сохранившимся в архивах материалам дела, вообще странная история приключилась. Н. О. Баклунд, слушатель Северо-Западного управления водного транспорта (уже профессия вызывает некоторое удивление, но так записано следователем в 1921 г.), по делу допрошен не был. Нет никаких данных ни о его аресте, ни о его жизни до момента приведения приговора в исполнение. А приговорен он был и расстрелян, судя по хранившемуся в деле Постановлению Президиума ПЧК, 3 октября 1921 г. Где — неизвестно. А вот за что — сказано. «За передачу сведений о состоянии Шлиссельбургского порохового завода своему брату Ялмару Баклунду — руководителю белогвардейской организации в Финляндии».
Другим «крупным разведчиком» из «финской группы» был, конечно же,
, 1891 г. р., скромный служащий
МУЗО г. Петрограда. Данных об его аресте в деле нет.
Но есть прелюбопытный документ, детективная основа которого, надеемся, разбудит фантазию читателей.
Шестого сентября 1921-го г. заместитель Уполномоченного Германского правительства в Москве, руководитель Центрального бюро по делам пленных господин Шотте обратился с запросом в Отдел стран Запада Народного комиссариата иностранных дел. Г-на Шотте интересовало, за что арестован 5 сентября 1921 г. в Петрограде германский подданный Константин Гримм. Г-н Шотте с большой печалью описал, как, опираясь на «п. 6 Русско-Германского договора от 6.05.21 г.», он «отправился выяснять обстоятельства дела на квартиру гр-на Гримма № 13, в доме № 102 по проспекту имени 25 Октября, где и был задержан сотрудником ПЧК».
Там германский дипломат предъявил напечатанные в его «карточке» выписки из приказа № 1169 от 21.09.20 г. ВЧК, после чего сотрудник ЧК отвел его на Гороховую 2, где ему были возвращены документы и даны разъяснения.
Видимо, за дальнейшими разъяснениями германский дипломат обратился в Народный комиссариат юстиции.
После чего 13.09.21 г. нарком Литвинов и заведующий Отделом стран Запада Наркоминдел Якубович обратились к заместителю Председателя ЧК Уншлихту за новыми разъяснениями. Им, как и герру Шотте, было непонятно, почему без достаточных на то оснований, нарушая имеющиеся между двумя странами договоренности, средь бела дня арестовываются иностранные граждане? И более того, просили руководство ВЧК впредь таких дипломатических ляпов не допускать.
Ответа на это обращение из ВЧК не последовало. Да и что писать дипломатам, что обещать, если ровно через сутки после получения письма из Наркоминдел иностранный подданный
Вы читаете Заговор, которого не было...
