Заговор, которого не было...

—

Мне не надо, как он воспитывает, мне надо, как я...

—

Воровскому делу, что ли, хочешь обучить младших?

—

Не, зачем? Пусть каждый свою специальность имеет. Главное, чтобы сильными выросли, спуску никому не давали.

—

Это, значит, такой твой смысл жизни получается?

— 

Значит, такой. Так что, извини, дядя Фазиль, не на­прягайся зря насчет общаги. Я покуда дома побуду. Мне дома еще не надоело.

—

Не забудь, завтра — с утра — на комбинат, спросишь в отделе кадров Ольгу Ивановну.

Роман вышел на улицу. Денек выдался паскудный, с неба текло и текло, даже в туфлях на микропористой подо­шве ноги вскоре стали мокрыми.

— 

Завтра-завтра, не сегодня, — напевал Роман, подняв воротник куртки и бодро шагая к остановке трамвая.

На завтра, как уже говорилось, у Ромы были другие планы.

—

Значит, так, — скомандовал он дома младшему брату Вениамину, похожему и внешне, и по характеру на Рома­на. — Скажешь корешкам, чтоб в ПТУ про тебя сболтнули, что ты к тетке в деревню уехал срочно, —- болеет, мол, тетка-то. Понял, нет?

—

А чего тут понимать, тоже мне, карбюратор перевер­нутого типа. Так и скажу.

—

А в какой деревне тетка, не сказывай.

Понял?

—

А матери что?

— 

Мать у нас покойным отцом вышколенная. Ей что мужик приказывает, то она и исполняет. Ей тоже прикажу всем говорить — к тетке, мол, в деревню срочно уехали. Болеет тетка.

—

А сами-то куда? Чего задумал? — с интересом насто­рожился Веня.

—  

Задумал сделать из тебя настоящего уркагана. Не против?

—

Я чего... Я готов. Главное, чтоб «бабки» шли. А за что, мне один хрен. Хоть бы и за кровищу.

—

Не боишься крови, братан?

—

Своей или чужой?

—

А любой...

—

Своей — брезгую... А чужая нравится.

— 

Весь в меня, — довольно ощерился Роман. — Сразу видать — братан.

— 

Куда поедем? — вроде как равнодушно, но со скры­тым интересом спросил Вениамин.

—

В Астрахань.

—

Что так далеко? Кровь пустить и здесь можно.

—  

Правило первое, братан, — не режь, где живешь. Кровь следы оставляет.

—

Так и поехали бы в села, за Волгу, там, говорят, справ­ных мужиков еще немало осталось. Можем пошерстить — найдем что в избах у них...

—

А дальше что? Они нас — на колья, на вилы... Не, бра­тан, правило второе — пускать кровь так, чтоб своей не пролить.

—

Можно лесника пощупать. Один он на заимке...

—

И что возьмешь — пяток беличьих шкурок да старый винтарь? Хотя, конечно, это идея. Винтарь... Обрез — шту­ка хорошая, если на поражение жаканом. Но это потом. А щас «бабки» нужны. И правило третье — вначале думай, как и где продашь взятое, а потом уж — кого и где резать. Понял?

—

А может...

—

Я сказал Астрахань, значит, Астрахань. Так и будет. Рома умел говорить твердо. Так, что вопросов не воз­никало.

Веня угомонился. Астрахань так Астрахань.

* * *

В ту ночь Веня спал плохо.

Во сне он, кому-то невидимому, раз за разом всаживал острый нож в живот, в шею, сладостно слушая всхлип от крови в ранах и хрипы зарезанного им человека. Заснул он под утро, с улыбкой на губах. А Роман спал без сновидений.

Первая кровь кровных братьев

Планы у них были совершенно разные, и по всем чело­веческим и божеским законам дороги их не должны были бы пересечься.

Ни в чем не был виноват ни перед Богом, ни перед людьми, ни перед своими близкими Ильдар Нуралиев. Бо­лее того, его уважали товарищи по работе, его любила же­на Фарида, его обожали обе дочки и сын, опора и надеж­да семьи — четырехлетний Руслан. Все было хорошо у Ильдара.

Судите сами, водить машину начал еще в школьные годы, до армии уже подрабатывал, заменяя взрослого ра­бочего в автопарке, перегонял по территории парка ма­шины. А в армии служил в автороте в ОБАТО, кто не знает, поясним — в отдельном батальоне аэродромного обес­ печения. На каких только машинах ни работал — и на «ско­рой», и на «рафике», и командира батальона подполков­ника Безрученко возил, и бензовоз мотал по аэродрому, и снегоочистительную. Не потому, что на одной не полу­чалось, наоборот, потому, что на всех у него справно вы­ходило. Вот начальство и взяло моду ездить на Ильдаре — приболеет ли водитель, уйдет в запас, уедет в коман­дировку....

Демобилизовался сержантом.

С хорошими характеристиками от командира и зампо­лита пришел в отдел внутренних дел одного из районов Ас­трахани. Взяли, как говорится, с руками и ногами. Сразу старшего сержанта дали. А зарплаты все равно не хватает. Вначале потому, что братья младшие росли, их надо было в ПТУ троих выучить. А потом — женился на красавице, так тоже — дети пошли, деньги нужны.

В тот день Ильдар чувствовал себя нехорошо. А если че­стно, как на духу, так и совсем плохо. Горло болело, и, ког­да сглатывал слюну, оно не хотело пропускать даже такую малость, в зеркале были видны красные гланды, обложен­ные белым налетом. Голова тоже болела. Измерил темпе­ ратуру — 38. Жар ломал суставы, тянул прилечь. А позво­лить себе такое удовольствие Ильдар не мог.

Во-первых, если пробюллетенишь, могут срезать пре­мию квартальную, а детям на зиму сапожки, валенки поку­пать надо. Да и не только в деньгах дело.

Ну не мог Ильдар подвести друзей, не выйти на работу. Знал, что такое оставить РУВД одного из самых крими­нальных районов города без водителя.

Так что доковылял он до отделения, погладил свой жел­тый «Москвич-Иж 21251», без всяких там слов «Милиция» и мигалок. Машина была у него, как всегда, в отличном со­стоянии. Только езди...

А ехать ему в тот день ужас как не хотелось. Превозмог себя. Сел за баранку. А потом как-то разошелся. И голова уже не кружилась, когда резко сворачивал из переулков на проспекты и наоборот.

Так что день рабочий прошел нормально.