Заговор, которого не было...

из чего исходил: все эти три часа он колесил по городу, сильно нервничал, часто останавливались у кафе, баров, выпивали, курил постоянно, то есть явно находился в со­стоянии стресса.

Ведь расчет его мог сработать, а мог и сорваться. Сдаст­ся, как последний фраер, добровольно «ментам», а они на него и навесят все эти убийства, которые тянутся за ним, пусть и не беспокоя по ночам кровавыми подробнос­тями, но вселяя глубоко спрятанное от «подельников» ощущение страха перед разоблачением. Но, видимо, само­уверенность Романа победил страх. Убедил себя, что все концы спрятаны, жертвы мертвы, свидетели убраны, ма­шины убитых проданы. Словом, надо, вслед за «концами», прятать и себя. Лучше всего в так ему хорошо знакомой «зоне».

Вызвал я в Ульяновск наших оперов из областного цен­тра, начали ходить по следам банды Ахтаевых. И насобира­ли столько всего... И кражи, и грабежи, и изнасилования, и разбойные нападения... Нашли и Настю. Вспомнила она слова, раздраженно брошенные Романом в машине после очередной рюмки коньяка то ли в кураже, то ли в запале... «Знала бы ты, девонька, какой след за мной кровавенький». Настя тогда мало чего поняла, а вскоре и Романа взя­ли. Слышала, вроде посадили его за хранение обреза. Ну, пропал куражный парень с жесткими, желтыми, чуть рас­косыми глазами. Так ухажеров у длинноногой замужней Насти всегда хватало. Если бы тогда, сразу после ареста Романа, ребята из симбирской милиции покрутились по­больше, опросили всех, с кем он был последние часы, мо­жет, эта случайно брошенная фраза заставила бы их как-то соотнести личность Романа с нераскрытыми убийствами по области. Но... Все показалось таким простым...

Ахтаевы, припертые доказательствами по всем эпизо­дам, по всем убийствам, решили, что этого что-то слишком много. Зоны они не боялись. Все уже несколько «ходок» сделали. Смерти кто же не боится? А «дело» то выходило на «расстрельные» статьи...

И стали братья «мудрить». Брать на себя все новые и но­вые убийства. Рвались в другие города, надеясь, что там, где они чужие, легче будет совершить побег. Ахтаевы шли на побег...

Они и до того покушались на побег из СИЗО. Роман уже несколько раз пытался бежать. У всех у них, в их камерах (а содержались они, естественно, в разных камерах) были найдены заточки, ножовочные полотна, за плату или обе­щание большой платы доставленные с воли.

Ахтаевы становились неуправляемы. Все более агрес­сивными во время допросов. Они явно были готовы пойти на новое убийство: охранников, контролеров, следователя, или на то, чтобы взять кого-то из них в заложники и попы­таться, поторговавшись, все-таки бежать.

Стали мы тщательно проверять все преступления, кото­рые они на себя «наговорили». Часть подтверждалась, часть — нет. Причем однозначно... Не могли они совер­шать эти преступления либо потому, что были в это время в другом месте, а то и в заключении, либо потому, что ника­ких следов, свидетельских показаний на эту тему не нахо­дилось.

Ну, мелкие преступления, которые они брали на себя и которые подтверждались фактами, мы могли доказать и без следственных экспериментов, без выезда на место про­исшествия. Понимая агрессивность Ахтаевых, их готов­ность пойти на любую кровь, лишь бы выбраться на свобо­ду, мы без крайней нужды старались их с места не трогать. Контролера, пойманного на передаче заточек, ножовоч­ных полотен, естественно, отстранили, возбудили уголов­ное дело. Охрану усилили.

Поняв, что «мелочевкой» нас не расшевелить, неожи­данно стали брать на себя еще 10 убийств, причем совер­шенных на территории Армении, Азербайджана, Калмы­кии, в местах достаточно труднодоступных, тем более учи­тывая идущую в Закавказье войну. Задача перед нами встала непростая. Группа у нас была небольшая: три следо­вателя, пять оперов. Учитывая вообще загруженность уго­ловного розыска и прокуратуры, рассчитывать на какую-то большую помощь людьми не приходилось. Не реагировать на признание подследственных в совершении особо тяж­ких преступлений ни закон, ни совесть не позволяют. А начать раскручивать в местах боевых действий десять но­вых убийств, выезжать туда с крайне агрессивными под­следственными, при нашей-то малочисленной группе, тоже более чем легкомысленно. К тому же интуиция под­сказывала ответ на вопрос о странной откровенности ма­терых убийц. И отказаться от следствия нельзя, и прово­дить нет возможности, во всяком случае, силами работни­ков областной прокуратуры.

Вот тогда и было принято решение передать дело для дальнейшей разработки в Следственное управление Гене­ральной прокуратуры Российской Федерации».

Продолжение рассказа следователя областной прокуратуры Михаила Коржева

«Чем еще «Дело Ахтаевых» интересно с криминалисти­ческой точки зрения. Доказали мы, допустим, абсолютно убедительно, факт совершения ими десяти убийств. А под­следственные вдруг начинают брать на себя еще десять. Ну, связь у них, как ни старайся ее исключить, всегда есть. К сожалению, «покупают» и контролеров. Только за пере­дачу информации, или, скажем, за передачу двух ножовоч­ных полотен, когда они побег готовили, машину обещают. Тоже надо полным идиотом быть! Ведь сели за убийство владельцев и водителей машин. Так польститься на маши­ну из-под убитого, которую тебе убийцы приведут! Это еще если приведут... Нет, совсем люди свихнулись.

Так я что сказать-то хотел. Берут они на себя десятку. Первое желание, как я вам вчера говорил, на радостях (дело будет более громкое и крупное, да еще в сознанку идут) выехать с ними на место предполагаемого преступле­ния, ну, где они якобы совершили убийства, трупы зарыли или утопили и т. д. Но порыв свой сдерживаю. Посылаю оперов, следователей. Те все досконально и капитально проверяют. Нет, не было, не могло быть совершено пре­ступление там, так и тогда, подозреваемые «вешают лапшу на уши». Значит, что происходит? Они нарочно, как я гово­рил раньше, в сознанку идут, чтобы их вывезли на место убийства, чтобы оттуда совершить побег. И заранее, навер­ное, готовят его, кентов своих туда собирают, машины подтягивают, оружие. Но я почему этот сюжет опять вспомнил? Вот послушайте.

Парадокс в том, что убийства, которые по делу пока не проходят, совершить они МОГЛИ. И, может быть, совер­шили. Потому что три года мы это дело крутили и, если ос­новывать свои предположения на характере личностей подследственных, то не покидает впечатление айсберга. Скажем, десять убийств мы раскрутили, а еще двадцать скрыты? Может такое быть? Мало что ли прецедентов, ког­да убивали по двадцать и по пятьдесят человек. Тот же Чи­катило. Маньяк, скажете, на него накатывало, не мог без этого уже жить? Так ведь и банда Ахтаевых, извините, не простые корыстные преступники, хотя в каждом убийстве присутствует, как правило, грабеж, разбой и кража лично­го имущества. Но ведь машины продавали за бесценок, брали у убитых пустяки всякие: перочинные ножи, брело­ки, солнцезащитные очки, старые стоптанные кроссовки. Почитайте обвинительное заключение... Кровавый айс­берг...»

Убийство Мухи

...Заметая следы, кровавой дорожкой появлявшиеся везде, где гуляла и жировала банда, Роман взял билет на са­молет и вылетел в Вятку к Сереге

Дробову. Нужно было разработать новый план, рассчитанный на убийство води­телей и завладение их транспортными средствами.

То есть, попросту говоря, «тачки» шли хорошо, на Кав­казе и в Закавказье на них покупатели уже в очередь выст­раивались. Надо было спланировать так, чтобы паузы меж­ду нападениями на водителей были короче и чтобы мочить их удавалось банде без следков.

Дробов тупой, да не дурак. Котелок варит. Один котелок хорошо, а два лучше. Советов от братьев Роман не ждал.

Нужно было подумать и о кадрах. Новые планы требо­вали расширения организации. И, пока остальные братья были далеко, в порядке, так сказать, прикидки, репетиции, с