– Собаку? – Лера непонимающе уставилась на нее. – А, это маленький ребенок над нами. У меня нет ни собак, ни кошек. Здесь своеобразная слышимость: иногда, когда соседи возвращаются домой, кажется, что они заходят прямо в твою квартиру.
– У нас тоже так бывает. Только не иногда, а всегда.
Успокоившись от того, что ей не грозит встреча с незнакомым догом или овчаркой, Света выглянула в окно. Действительно, парк, хоть и маленький. По дорожке к нему несется белая болонка, а за болонкой, подпрыгивая, словно груженая дынями тележка, скачет полная курчавая дама.
Дама размахивала поводком и что-то выкрикивала, но с такой высоты слов было не разобрать.
Света улыбнулась.
– Смешная тетечка, – сказала за ее спиной Лера. – Она из нашего подъезда. У нее собаку зовут Шампиньон.
– Да, я знаю. Видела их, когда мы к вам приехали. Она звала его с таким смешным прононсом: «Шадпидьёд»!
– Так вы на такси?
– Нет, на машине.
Лера высунулась в окно, покрутила головой.
– А почему ее нет во дворе?
Свету как будто кольнули. Ее окатило тем же холодком, который она почувствовала возле двери собственного подъезда, когда птицы метались над ее головой, а в ушах звенело эхо от выстрела. Она отодвинулась от Леры и спросила, будто невзначай:
– Откуда вы знаете, что ее нет? Разве вы раньше видели мою машину?
Лера еще повисела, перегнувшись через подоконник, и выпрямилась:
– Ну, конечно! Вы приезжали на ней первый раз. Красный «Ниссан», да? Я его в окно рассмотрела. Или это была не ваша?
Света выдохнула и расслабилась.
– Моя. Но сейчас мы приехали с другом. Вон его машина, темно-синяя.
Лера прикрыла створки. Лицо ее порозовело – условно свежий воздух Москвы и впрямь пошел девушке на пользу. Она бросила короткий взгляд на часы, и Света решила закругляться с визитом.
– Вы точно не сможете нам помочь?
Певица покачала головой.
– Меня взяли в «Хронограф» только полгода назад. Да и то я занята всего в двух спектаклях. Стрельников считает, что я могу привлечь в театр аудиторию, которая редко его посещает.
– Подростки?
– Скорее те, кому вокруг двадцати. Ну, знаете, для них это довольно неожиданно: Лера Белая играет в академическом театре!
– Для меня тоже неожиданно, – призналась Света, и девушка рассмеялась.
– Актриса я посредственная. Не смотрите на меня так, это правда. Но для меня важно играть, важно, чтобы моя фамилия значилась на афише. Я с детства об этом мечтала! Да, большого таланта мне не выдано. Но на сцене театра все зависит от режиссера. А Стрельников – режиссер от бога, можете мне поверить. Если есть хоть капля способностей, то он выжимает все, что возможно. Даже то, чего сам от себя никак не ожидаешь.
Свете опять вспомнился разговор с Олегом.
– Скажите, Лера, вы были знакомы с Рыбаковым? – спросила она, хотя еще секунду назад и не думала задавать этот вопрос.
Но ее вдруг снова охватили смутные подозрения. Света не смогла бы сформулировать их. Слабый голос сомнения что-то нашептывал, но что – не поймешь.
– Что вы! – Лера с сожалением покачала головой. – Нет, знакомы-то были! Нас представили друг другу сто лет назад на какой-то тусовке. Я должна была в тот вечер петь, но что-то не заладилось: сначала микрофон жутко скрипел, так что все гости зажимали уши, потом я слова забыла… Короче, была в ударе. Когда все закончилось, решила напиться с горя. И вот представьте: стою с бутербродом в руке – последним бутербродом, между прочим, потому что все сожрали, – собираюсь глотнуть не чего-нибудь, а водки. И тут меня дергают за локоть и кричат на ухо: «Лера, познакомься, это наш Олежек!»
Я рукой взмахнула, семга с бутерброда взлетела – и бац этому Олежеку на ботинок. Он, бедняжка, так рассматривал свою ногу, будто на нее чайка нагадила. А я тоже рассматриваю и думаю: «Вот же черт! Последний бутерброд!»
– И что? – засмеялась Света, представив эту картину.
– Что-то… Пришлось сыром закусывать. Представляете: водку – под сыр!
Лера скривилась от отвращения.
– Нет, я про Рыбакова. Что было дальше с вашим знакомством?
– Да какое тут может быть знакомство! Он что-то процедил, собрал мою семгу салфеточкой с ноги и ушел. Наверное, запомнил меня как дуреху, которая сначала испортила выступление, а потом его ботинок. А у меня вообще не было никакого желания продолжать. Зачем мне какой-то старый мужик? Целых сорок лет! Я тогда не знала, кто он такой. И вообще была такой дурой набитой, просто ужас! Прямо страшно представить.
– И больше вы с ним не встречались?
– Видела его несколько раз на всяких мероприятиях. Но мы, по-моему, даже не здоровались.
– Почему?
– Я не здоровалась, потому что мне было стыдно. Я ведь перед ним тогда даже не извинилась. А он – потому что не узнал меня. Вот и все наше общение.
Света успокоилась, но не до конца. Девушка могла и врать.
«Но ее слова легко проверить. Достаточно спросить людей, хорошо знавших Рыбакова. Их несложно найти».
– Мне жаль, что я не смогла вам помочь. – Лера с вежливой улыбкой открыла дверь, недвусмысленно намекая на то, что время истекло. – Но я и в самом деле ни о ком не знаю. Могу только поделиться последними сплетнями, но вас ведь не это интересует.
«Конечно, не это, – про себя согласилась Света. – Меня интересуют не последние, а хорошо выдержанные, проверенные временем сплетни».
– Вот если только… – начала Лера и умолкла.
Света сдержала рвавшийся с губ вопрос. Если только – что?
– Я вот о чем подумала… – решилась Лера. – Вам обязательно, чтобы о наших актерах рассказывал кто-то из своих?
– Видите ли, журналу требуется мнение человека, знакомого с «Хронографом» изнутри.
– Да-да, я так и поняла. Но этот человек обязательно должен быть из актеров, которые сейчас работают в театре?
– Вовсе нет. Лера, у вас есть кто-то на примете?
Девушка помялась.
– Я боюсь вас к нему отправлять! Но больше никто не приходит в голову, честное слово.
– Почему боитесь?
– У него характер… Непростой, в общем, характер. Даже, честно говоря, склочный.
– Склочный характер – это еще не самое страшное, – успокоила Света. – Кто он такой, этот загадочный мужчина с непростым характером?
Лера поколебалась немного. Понизила голос, будто опасаясь вызвать злого духа:
– Якобсон. Марк Самуилович. Только я вам этого не говорила!
Выйдя от певицы, Света сразу полезла в сумку за блокнотом. От стены отделилась высокая тень и шагнула к ней.
– Хочу записать, пока не забыла. Запоминай: Марк Самуилович Якобсон. Живет где-то на Баррикадной.
– Запомнил, – сказал Дрозд. – Можешь не записывать, у меня память хорошая.
Но Света все-таки вывела на белой страничке имя того, кто мог им помочь.
