– Подъехала ваша машинка. Ждет у подъезда.
«Какое у них все уменьшительно-ласкательное, – мелькнуло у Светы в голове. – Машинка, минуточки… А недовольные клиентики устраивают скандальчики».
– Спасибо, до свиданья, – очень быстро проговорила она.
Правильнее было бы рявкнуть от души: «Почему так поздно?!» Но Света абсолютно не умела ругаться. Она также не умела бросать трубки, перебивать собеседника, ставить на место хамоватых кассирш и работников почты. Когда-то давно отчим пытался научить ее «защищать свои права». Но результат его педагогических усилий оказался не просто далек от ожидаемого, а прямо противоположен.
Света вжикнула молнией сумки, перебросила ее через плечо и охнула от тяжести. Крикнула напоследок:
– Тихон, веди себя прилично!
Не дожидаясь старенького медлительного лифта, сбежала вниз по лестнице. Такси, к счастью, оказалось прямо перед подъездом.
Когда Света захлопнула дверь, немолодой водитель обернулся к ней.
– На третьем кольце пробки, – флегматично сообщил он. – Как поедем?
– Через центр.
Водитель округлил глаза:
– Так в центре-то еще хуже! Все стоит!
Света наклонилась к нему.
– И что же, – очень вежливо спросила она, – мы останемся здесь и подождем, пока пробки рассосутся?
Водитель ухмыльнулся. Его явно устроил бы такой вариант. Но затем взглянул на пассажирку, проворчал что-то недоброе и тронулся с места.
Света откинулась назад и открыла окно. Ветер щедро швырнул в душный салон запах травы.
Только бы успеть! Как она станет объяснять редактору, что опоздала на встречу с актрисой?
«А если Стрельникова начнет меня отчитывать…»
Света нервно сомкнула пальцы в замок. В голове зазвучал желчный голос отчима:
«Ты что – тряпка?! Мямля? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!»
Когда-то отчим служил в армии. Армейские привычки он перенес в семейную жизнь.
«Если на тебя орут, ты должна – что? Отвечай! Ты должна так наорать в ответ, чтоб эта гнида обмочилась, ясно!»
Четырнадцатилетняя Света бледнела и кивала. Ей было скверно. Скверно от брани отчима, от его покрасневшего лица, в котором странным образом читались одновременно раздражение и удовлетворение.
«У меня, считай, ты проходишь закалку. Тренирую я тебя, поняла? Готовлю к суровой жизни».
«Смотри на меня! Что ты там на стене увидела?»
«Ну, давай, отвечай мне! Отвечай, мямля!»
Света вытерла вспотевшие ладони о джинсы. Она успеет. Никто не будет на нее кричать.
Сумка, лежавшая рядом, пошевелилась.
Девушка вздрогнула и уставилась на нее.
По ткани прошла отчетливая волна. Как будто фотокамера решила выбраться наружу.
Изумленная Света медленно потянула на себя молнию. Толстые сумочные бока разошлись в стороны.
Между ними на фототехнике распластался котенок.
Света взвыла, как человек, прищемивший пальцы дверью. Или как опаздывающий фотограф, обнаруживший в сумке незапланированного кота.
В ответ Тихон проворно закопался между объективом и вспышкой.
– Что такое?! – испугался водитель. – Ты там, часом, не рожаешь?
– Лучше бы я рожала, – прорычала Света, выуживая упирающегося зверя.
– Да что там у тебя?
– Животное!
Опровергая эту характеристику, Тихон угрем выскользнул из ее рук и залег на дно.
– Господи, за что мне такое наказание?!
Света схватилась за голову. Картина случившегося была совершенно ясна: Тихон, обожавший укрытия, забрался в сумку, пока она бегала по квартире с телефоном. И затаился в надежде, что его не обнаружат. Так и вышло.
А она еще упивалась своей предусмотрительностью! Как можно было не проверить содержимое сумки, зная о маниакальном желании этого кота утрамбовать себя в любую свободную емкость! Только вчера Света своими глазами наблюдала, как Тихон пытается сложиться в спичечный коробок.
Что теперь делать? Она не может притащить кота на съемку! И отвезти его домой они не успеют: опоздают как раз на полтора часа, отведенные для работы.
Или все-таки предстать перед Стрельниковой с Тихоном на руках? Объяснить ситуацию, попросить о снисхождении…
Ей представилась эта сцена. «Простите, я случайно привезла к вам котенка. Он очень послушный! (Тихон вырывается из рук и исчезает в соседней комнате). Обещаю, он никому не помешает!» (на заднем плане звук разбивающейся китайской вазы династии Мин).
Нет, немыслимо. Как говаривал Дрозд о невыполнимых проектах, проще сразу закататься в рубероид.
К тому же в памяти всплыло, что актриса, кажется, терпеть не может животных.
Может, выдать кота за реквизит?..
От бессилия Света застонала. Таксист опасливо глянул на нее в зеркало.
– Встанем все-таки, а? – предложил он.
– Ни в коем случае! М-м-м… Послушайте, вы сможете подождать меня полтора часа?
«Оставлю Тихона в машине! Прямо в сумке».
– Не, не могу, – отказался таксист. – У меня заказ после вас.
– Отмените! – взмолилась Света. – Я заплачу, сколько скажете.
Но мужчина отрицательно покачал головой и повторил:
– Не могу.
Когда машина остановилась у дома Стрельниковой, до назначенного часа оставалось три минуты. Они успели.
Высадив пассажирку, водитель так поспешно рванул с места, словно опасался, что она побежит за ним.
Сжимая сумку в руках, Света взлетела на четвертый этаж. Кот не напоминал о себе.
Две минуты.
– Тишка, – позвала она почему-то шепотом. Заглянула внутрь.
Котенок лежал расслабленно, как отдыхающий на пляже Турции, и имел вид созерцателя.
Света смотрела на него, кусая губы. Затем, приняв решение, вытащила камеру и вспышку. Она старалась не думать о том, что будет, если кот замяукает от скуки.
– Будешь спать, – предупредила Света. – Издашь хоть звук – убью.
Полосатое лицо Тихона приобрело оскорбленное выражение. Он прикрыл глаза, всем своим видом демонстрируя, что спать – это его естественное состояние. Какие звуки, что вы, он вообще практически немой.
Света взглянула на часы.
Одна минута.
Она бесшумно закрыла молнию, оставив дырку для доступа воздуха. Поднялась, постаралась улыбнуться невымученной улыбкой (получилось не очень). И нажала на кнопку звонка.
Дверь распахнулась.
– Вы пунктуальны, это прекрасно, – звучно сказала Стрельникова. – Здравствуйте. Проходите.
