Письмо к вам писанное, от мошенницы, я читала и нашла оное сходственным с таковым же письмом, от нее писанным к графу Н. И. Панину… и если возможно, приманите ее в таком месте, где б вам ловко бы было ее посадить на наш корабль и отправить за караулом сюда; будет же она в Рагузе гнездит, то я вас уполномачиваю чрез сие послать туда корабль или несколько с требованием выдачи сей твари, столь дерзко всклепавшей на себя имя и природу, вовсе несбыточные, и в случае непослушания дозволяю вам употребить угрозы, а буде и наказание нужно, то бомб несколько метать в город можно; а буде без шума достать способ есть, то я и на сие соглашаюсь.
ПЕТЕРБУРГ
Зимний дворец
Екатерина II, В. И. Суворов, члены Совета
— Опыт с Петром Ивановичем Паниным оказался во всех смыслах неудачным, господа. Его потуги овладеть Бендерами привели к потерям и живой силы, и нашего авторитета.
— Ваше императорское величество, граф не располагал для взятия, крепости осадной артиллерией.
— Никогда не сомневалась, что любая неудача найдет среди наших офицеров убедительное обоснование. Беда в том, что на войне не существует объяснений — только победы или поражения. Вы полагаете, я права, Василий Иванович? Суворовскому суду я привыкла верить.
— Тут и спору нету, государыня.
— И какой смысл в наших блистательных всех морских победах, когда судьба войны все равно будет решаться на суше, где успехами хвалиться по-прежнему не приходится.
— Но разве действия князя Василия Михайловича Долгорукова нельзя назвать удачными? Едва вы изволили подписать его назначение вместо графа Панина, он уже к середине июня овладел Перекопской линией, поверг в панику шестидесятитысячное войско неприятеля, двинулся в глубь полуострова, через две недели овладел Кафой. Хан Селим-Гирей обратился в бегство, и в две недели Крым оказался во власти России.
— Вы забыли добавить, что его поддержала Азовская флотилия адмирала Сенявина.
— Ваше справедливое дополнение, ваше императорское величество, только расширяет фронт успехов российской армии.
— И тем не менее Война не может опираться на единственного удачного и удачливого полководца. Я отметила успехи князя Георгием первой степени и 60 тысячами рублей.
— Это много меньше, чем награда за Чесменское сражение.
— Вы правы, Василий Иванович.
— Ведь князь Василий Михайлович к тому же заключил с крымцами неразрывный союз, навсегда отделив их от Порты.
— Князь не будет обижен. Вы напомнили мне, что ему следовало бы дать титул Крымского. Не правда ли, господа? И, само собой разумеется, шпагу с бриллиантами.
— Если разрешите сказать, государыня, опасно то, что на зиму наши войска выведены из Крыма на Украину. Ведь по соглашению Крым обретает независимость, хотя и под покровительством вашей державы. Кто знает, какие старые связи могут ожить в отсутствие наших войск. Порта совсем рядом, и ее сторонников среди крымчаков мы просто не знаем.
— Что же вы имеете предложить?
— Поспешение с заключением договора с самой Портой.
— Кстати, австрийский министр Кауниц уже предложил нам через Фридриха II свои услуги в посредничестве с султаном.
— Его намерения очевидны. И он, и прусский король одинаково боятся возвышения России. В то время как наша императрица справедливо требует от своих военачальников большей энергии, Пруссия и Австрия считают успехи русского оружия слишком опасными.
— Что мы ответили на их предложение?
— Что мы уже начали напрямую переговоры с султаном, ваше величество, о мире.
— Вы полагаете, этот вопрос не допускает промедления?
— Само собой разумеется, государыня, имея в виду ухудшение отношений с Швецией. Теперь все будет зависеть от того, насколько удачно нам удастся провести переговоры с Портой. Местом переговоров назначены Фокшаны. Именно там имеет произойти конгресс.
— Григорий Григорьевич, вы не принимаете участия в общем разговоре. Но, может быть, именно вы со всеми моими полномочиями отправитесь в Фокшаны. Зимняя дорога удобнее летней, и мы позаботимся о том, чтобы она была для вас не слишком обременительна.
— Вы предлагаете мне дипломатическую миссию, ваше величество?
— После вашего блистательного триумфа в борьбе с московской чумой и в свете этой победы вам удастся ее удачно провести. Это важно для нашей державы, граф, и на вас я могу положиться в полной мере.
— Государыня, я не могу уклониться от столь почетной обязанности и не оправдать вашего доверия. Как скоро следует отправляться в путь?
— Как вы полагаете, канцлер?
— Чем скорее, тем лучше. Переговоры должны начаться в первых числах января.
ПЕТЕРБУРГ
Дом Н. И. Панина
Н. И. Панин, И. С. Барятинский, П. И. Панин
— Господа, необходимо любым образом воспользоваться отсутствием в столице Орловых, чтобы наконец отвлечь от них внимание императрицы. Другого такого счастливого стечения обстоятельств мы не дождемся. Я и так удивляюсь их неосмотрительности: Иван хозяйничает на Волге, Алексей и Федор упиваются воинскими успехами в Архипелаге, и вот сам Григорий Григорьевич изволил отъехать в Фокшаны. Не знаю, видели ли вы его выезд, но такой пышности мог позавидовать любой император.
— И после такого выезда вы, Петр Иванович, рассчитываете на успех отвлекающего предприятия? Полноте! Не успеете оглянуться, как вырастут очередные триумфальные ворота, будет заложен соответствующий храм или дворец на дороге из Петербурга в Москву, а там появится и золотая медаль с бессмертным именем российского героя.
— Знаешь, братец, я готов присоединиться к доводам князя, если бы не одно маленькое обстоятельство из области психологии. И прошу вас, не смотрите на меня с таким удивлением: именно психологический экскурс заставляет со всей серьезностью отнестись к соображениям графа Петра Панина.
— Никита Иванович, я буду счастлив любой поддержке.
— А все дело в возрасте, господа. Да, да, в возрасте нашей государыни. Хочу напомнить, что ей сорок три года. Это вам ничего не приводит на мысль?
— В этом возрасте скончалась императрица Екатерина Первая.
— Совершенно справедливо, князь, предварительно окружив себя несметным числом амантов, которых ей все казалось мало.
— Позвольте, позвольте, но сорок три года было императрице Елизавете Петровне, когда она…
— Сменила семейную жизнь с графом Алексеем Григорьевичем Разумовским на молодых амантов — ты угадал мою мысль, братец.
— Вы хотите сказать, Никита Иванович, что наша государыня вступила в тот же возраст?
