работать безопаснее и выгодней. Мне, как помнишь, дело тогда Цыпа подбанчил…
— Что-то припоминается! Расскажи, — я щелкнул серебряным портсигаром. — Курни для куража и начинай. Любопытно даже.
— Месяц примерно назад это было… — пыхнув папиросой, Карат уставился стекленеющим взглядом в темное окно. — Оттягивался я тогда в твоем баре «Вспомни былое»…
…Уже третьи сутки Карат отмечал окончание последнего своего срока. Восемь лет прошли, как мгновение и как вечность одновременно.
В башке стлался по извилинам блаженный туман, быстро сгущавшийся благодаря старательным смешениям пива с водкой. Благо, рыжая разбитная барменша, для смеху обряженная в короткий милицейский китель, понимала желания клиентов с полувзгляда и подавала гремучую смесь «ерш» в соотношении один к одному.
Правда, ломала кайф надоедливо-навязчивая мыслишка, что «капуста» на исходе и необходимо подыскивать дело, чтобы выправить финансовое положение.
Карат гнал прочь эту наглючую мыслишку, успокаивая себя тем, что у него в активе еще почти «лимон» — жалкие остатки от родительского наследства. Два года назад, после смерти отца, родная тетка продала деревянный домишко на окраине Екатеринбурга и почтовым переводом загнала ему деньги в зону на лицевой счет. Став миллионером, Карат уже смело смотрел в будущую свою жизнь по ту сторону забора. Он даже начал с интересом почитывать газетку «Коммерсант», прикидывая, куда вложит на свободе личный капитал. Но сумасшедший аллюр инфляции разорил его так же, как и всех прочих рядовых жителей Страны Дураков. В настоящий момент на «лимон» можно было купить разве что приличную кожаную куртку. На инструмент и то не хватит — банальный «ТТ» на оружейном рынке «весит» полтора миллиона рублей.
Почувствовав на плече чью-то тяжелую руку, Карат резко обернулся, чуть не сбив со стола кружки с пивом.
— Не суетись, братишка! Это пока всего лишь я, а не группа захвата! — Монах, усмехаясь, разглядывал опухшее лицо бывшего сокамерника. — Давно откинулся?
— Полнедели, как от Хозяина. Расслабляюсь вот. — Карат покосился на сопровождающего Монаха рыжего верзилу. — Присаживайтесь. Угощаю!
— Упакован, значит? А я, по наивности, помочь тебе собирался. — Монах и рыжий тип по-хозяйски расположились за столиком. — Но угощаю все же я. За счет нашего заведения. Ксюша!
Разбитная барменша, сверкая белыми плавками под куцым капитанским кителем, подплыла к ним и приняла заказ.
На столе мигом появились хрустальные рюмки, черная бутылка «Наполеона» и ваза с очищенными апельсинами.
— Давай выпьем за твое долгожданное свидание с этой непостоянной барышней Свободой! — как всегда излишне-цветасто выразился Монах, поднимая рюмку.
— А как ты помочь мне хотел? — задал Карат волновавший его вопрос. — Материально или…
— Или, или! — Монах с удовольствием разделывался с апельсином, весело поглядывая на сразу поскучневшего Карата. — Постоянную работу собирался предложить. Мне хронически не хватает проверенных кадров…
— То есть — кожаных затылков? Да?
— Верно. Для начала охранником, а дальше — поглядим, на что ты годишься…
— Нет уж, благодарствую! На первое время бабки есть. Осмотрюсь пока, — Карат просто набивал цену, сознавая, что самому ему в этой новой рыночной действительности вряд ли удастся нормально пристроиться, не имея ни начального капитала, ни даже надежного «инструмента». — А сдельной нет работенки?
— Это к Цыпе, — кивнул Монах на рыжего детину, явно теряя интерес к разговору. — Ладушки. Мне пора. Цыпа, подбери нашему другу попроще что-нибудь. Увидимся вечером «У Мари».
Когда Монах вышел из бара, Цыпа неторопливо закурил, разглядывая сидящего напротив уголовника уже оценивающим взглядом работодателя.
— Есть небольшой пустячок в Каменске. За сутки, полагаю, сварганишь. Но одно обязательное условие — клиент должен крякнуть от несчастного случая. Подписываешься? После ликвида получишь тысячу зеленых. Или, если больше по вкусу, в рублях по курсу.
— Черт с ним! Давай адрес клиента и детали.
На следующее утро колеса рейсового «Икаруса» доставили Карата по назначению.
Он шел по кривым улочкам Каменска с приземистыми деревянными домишками, резные наличники и фантастические флюгера которых выглядели странно в контрасте с типовыми пятиэтажными коробками.
Чудом сохранившиеся, покосившиеся церквушки тянулись облезлым золотом луковок к перистым облакам и делали городишко каким-то домашне-уютным.
Вот и цель его поисков — полутораэтажный дом с самодельной вывеской, как он знал, на латыни «Частная библиотека». Пройдя маленький ухоженный дворик, толкнул скрипучую дверь и оказался в полутемных сенях. Несколько высоких ступеней вели ко второй двери, должно быть, в комнаты. Карат вошел и опасливо огляделся — никого. Первая комната, в которую он попал, не имела ничего общего с библиотекой. Только большой старый альбом для фотографий был кем-то забыт на зеленом, обитом бархатом, диване с высокой спинкой. У распахнутых окон притулился допотопный круглый стол в окружении стульев. Из мебели в комнате еще присутствовал массивный комод с ярко блестевшими медными ручками.
— Хозяин! — негромко позвал Карат и услышал над головой чьи-то торопливые шаркающие шаги. Проскрипели ступеньки невидимой лестницы, открылась дверь, и киллер увидел странную личность с взлохмаченными седыми волосами. Это был сухонький, невысокого роста старик с ястребиным носом и умными рыжими глазами. Хищный этот клюв рядом с библейскими глазами выглядел на лице, как случайный чужеродный предмет. На старике был фланелевый халат, из рукавов которого смешно вылезали длинные волосатые руки. Эта комедийная фигура сделала два неуверенных шажка в сторону нежданного гостя и застыла в замешательстве.
— Извините за беспокойство, — Карат отвел глаза. — Виновато недоразумение…
Вдруг старикан повел себя совершенно дико: он всхрипнул и, ринувшись к Карату, грубо схватил того за руки.
— Случилось что-то ужасное? Да? С Оленькой? Скажите правду, умоляю!
— Нет! — Карат с трудом высвободил руки и невольно отступил к двери. — Внизу висит объявление, и я по ошибке принял это помещение за библиотеку.
Позеленевшее лицо старика стало понемногу возвращаться к своему естественному пергаментному цвету.
— Простите великодушно. Нервишки, знаете ли, за семьдесят лет поизносились до безобразия, — он слабо улыбнулся. — А вы попали как раз туда. Здесь моя частная бесплатная изба-читальня. Присаживайтесь, молодой человек!
— А зачем надпись вы на латинском языке изобразили? — не удержался от вопроса Карат.
— Это своего рода стратегический ход, — старик напялил на свой выдающийся нос пенсне, лукаво блеснув толстыми линзами. — Любопытство — великая вещь. Одна из главных движущих сил человечества! Приведу простейший пример. Надпись: «Булочная» — вы равнодушно проходите мимо. Если, понятно, не голодны. Но, прочитав то же самое на иностранном языке, вы, ручаюсь, зайдете поглазеть на примитивные булки и батоны. И будете убеждены, что сподобились узреть что-то необыкновенное. Такова человеческая сущность…
— Выходит, — усмехнулся Карат, — это просто рекламный трюк?
— Не опошляйте. Хотя, реклама, конечно, имеет свое существенное место. Но мы заболтались. Пойдемте, покажу вам мой книжный актив.
План у Карата уже сложился. В комнате было печное отопление. Нужно всего лишь разжечь огонь, закрыть заслонку и окна. Старикан, якобы, задремал на диване и угорел. Но сначала, понятно, надо
