крестом Ордена госпитальеров первый в России мальтийский рыцарь и его наследники безмерно гордились. Умер он в 1719 году, занимаясь в Москве в последние годы, согласно новому статусу, благотворительными деяниями. Кстати, его сын отредактировал и издал в 1773 году дневник опального дьякона под названием «Записки путешествия генерал-фельдмаршала российских войск тайного советника и кавалера мальтийского, Святого Апостола Андрея, Белого Орла и прусского ордена графа Б. П. Шереметьева».
Был еще один, менее официальный первопроходец российско-мальтийских связей. Стольник (придворный чин на Руси в XIII–XVII веках) Петр Андреевич Толстой побывал на рыцарском острове почти за год до приезда туда Шереметьева. Собрав немало сведений о Мальте и ее хозяевах, он собственной рукой подробно описал свое путешествие. Рукопись также была опубликована в журнале «Русский архив», правда, почти два века спустя, в 1888 году.
Толстой служил еще при царях Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче. Он стал одним из преданных сторонников реформ молодого Петра, и, хотя был уже в достаточно почтенном возрасте, был отправлен вместе с тридцатью семью другими отпрысками знатных русских семей в Европу для изучения военного и морского дела. Впоследствии первый из графов Толстых стал постоянным посланником России в Константинополе, умело исполнял и другие особые поручения государя.
В отличие от шереметьевского, двухнедельное пребывание Толстого на Мальте не было обставлено торжественностью и шиком. Но фортификации он детально изучил, и они произвели на стольника своей добротностью и умелым построением большое впечатление. Был граф удостоен и краткой аудиенции великого магистра. В дневнике напишет, что Раймон де Переллос «принял его радушно, снял шляпу и, поклонившись, говорил: я-де себе почитаю за великое счастье, что ты-де, великого государя человек, из дальних краев приехал видеть охотою мое малое владетельство, мальтийский остров». Толстой также немало беседовал с рыцарями (во время европейского вояжа он неплохо выучил итальянский язык), побывал в госпитале, с огромным интересом осмотрел форты Большой гавани. «Мальта, – напишет он, – сделана предивною фортификациею и с такими крепостями от моря и от земли, что уму человеческому непостижимо».
Однако первые попытки установления прямых русско-мальтийских отношений не помогли Петру I в осуществлении далеко идущих замыслов. Мы уже упоминали о Карловицком конгрессе, на котором союзники по Антитурецкой лиге заключили с Османской империей сепаратный мирный договор. И Россия была вынуждена на время оставить борьбу за выход к Черному морю. Впрочем, ей в тот период с лихвой хватало забот на развернувшейся Северной войне. Та к радужно начавшиеся контакты России с Мальтой тут же оборвались почти на полвека. Те м не менее, почти все западные летописцы истории Ордена госпитальеров характеризуют визит Шереметьева на Мальту как явный факт экспансионистской направленности политики русского царизма в Средиземном море. Правда, никто даже не упоминает хотя бы о возможности ее реального проведения. Ведь до самой второй половины XVIII века у России не было кораблей, способных отправиться в Средиземное море, а тем более развернуть там эффективные военные действия. Но мода обвинять или хотя бы подозревать Россию во всех смертных грехах, видимо, зародилась еще в те времена.
Более-менее постоянный характер связи Российской империи и Мальтийского ордена стали приобретать только в царствование Екатерины II. В Национальной библиотеке республики Мальта, которая обладает самым полным собранием документов и книг по истории Ордена, есть удивительный архивный экспонат. Там, кстати, в отличие от наших библиотек, вы абсолютно легко, просто предъявив паспорт, можете получить любой, даже самый древний манускрипт. Та к вот, хранится в библиотеке письмо императрицы Екатерины II к Великому магистру Пинто от 30 июня 1762 года: «Преимущественнейший господин, мы не можем обойтись Вашему Преимуществу через сию нотификацию учинить, каким образом мы праведным и непостижимым Божьим руковождением по единодушного всего нашего российского народа желанию 28 сего месяца на Всероссийский Императорский престол щастливо вступили и правительство сей Империи к общей радости верных наших подданных восприяли». То есть написано оно было через два дня после захвата Екатериной власти. Такое значение новая государыня придавала всему тому, что может помочь России в непримиримой борьбе с Турцией.
Мальтийский архипелаг находится почти в самом центре Средиземноморья – примерно в ста километрах к югу от Сицилии и в двухстах – от побережья Северной Африки. Стратегическое положение острова, служащего первым барьером на пути потенциального агрессора, вполне устраивает и Европу. Ей очень важно не потерять влияния на него, а также не допустить заигрывания с Россией. Все крупные государства – Англия, Франция, Испания, Австрия и другие – к концу XIII века имели на острове дипломатические представительства, причем на уровне послов.
Особенно старалась Франция, чьи корни в Мальтийском ордене были самыми могучими и разветвленными. Как правило, все французские монархи становились протекторами Ордена. Людовик XV, например, даровал рыцарям право жить во Франции. При этом им не только дозволялось служить во французской армии и флоте, но они освобождались от всех налогов, которые вынуждены были платить проживающие в стране иностранцы. Орденский капитул, конечно, не мог не ценить такой «режим наибольшего благоприятствования» для своих рыцарей. Но его благодарность, вполне вписывающуюся в рамки политеса, вряд ли можно считать адекватной. Гурман Людовик XV регулярно получал от Великого магистра сладкие подарки – конфеты из апельсинового сока, а также по два охотничьих сокола в год. Ящики с цитрусовыми посылались и для женской половины царствующей семьи – королевы и дочери.
Париж, напротив, старался держать руку на пульсе серьезной политики и обостренно воспринимал все перипетии дипломатической возни вокруг Мальты. Серьезную тревогу вызвали во Франции настойчивые слухи из Неаполя после визита туда австрийского императора Иосифа II. Распространялись сведения о том, что Королевство обеих Сицилий уступило свои права на Мальту Екатерине II. Об этом, якобы, свидетельствует соглашение между Неаполем и Санкт-Петербургом. Великий магистр Роган назвал эти слухи измышлениями, что, собственно, и было в действительности. Но кто-то же эту «дезу» намеренно запустил, видимо, рассчитывая ухудшить и без того не лучшие сицилийско-мальтийские отношения.
Трения между ними начались еще с того времени, когда госпитальеры перебазировались на остров. Суть заключалась в том, что Неаполь считал своим неотъемлемым правом выдвигать своих людей в орденские архиепископы и другие высокие ранги священнослужителей. Святой престол против этого не возражал. Но великие магистры всегда хотели выступать в роли котов, которые гуляют сами по себе. Самостоятельность глав Ордена, в свою очередь, не очень приходилась по душе папской курии, и она подсадила на остров инквизитора. Тот, создав целую сеть информаторов, держал «под колпаком» весь повседневный быт госпитальеров, сообщая обо всем, вызывающем подозрение, в Рим. Оттуда же, напротив, орденский посол слал депеши на Мальту, что обитающих в Италии рыцарей настраивают против великого магистра…
Вот такие, вполне обыденные интриги для любых стран, времен и эпох, только меняй имена да подставляй года. Свою лепту решила внести и Австрия, также не равнодушная к острову раздора. Министр иностранных дел империи Кауниц менторским тоном выговорил послу Мальтийского ордена в Польше герцогу Саграмозо: «Я рекомендую вам передать Великому магистру, что он должен серьезно заняться делами и навести порядок в своем доме, исправив все упущения и злоупотребления, которые так действуют на дух и обычаи рыцарей, если, конечно, он не хочет заставить нас самих провести реформы на Мальте по нашему собственному усмотрению». Однако магистру, постепенно терявшему абсолютную власть, хватало забот, чтобы лавировать между внутренними группировками, которые лоббировали интересы той или иной страны…
Вообще, читая книги об этом самом крупном рыцарском Ордене, порой узнаешь удивительные вещи. И пусть они отнюдь не судьбоносные в истории братства, просто невозможно не поделиться ими со своими читателями. Та к вот, пытаясь хоть немного разобраться в историях интриганства, я прочла фамилию руководителя «профранцузской фракции» командора Доломье. Полное его имя – Дьёдонне Сильвен Ги Танкред де Грате де Доломье. У меня отец – геолог, доктор геолого-минералогических наук. Но даже школьникам, кто хоть когда-нибудь интересовался геологией или минералогией, известно название «доломиты» – есть такие горные минералы. Та к вот, происходит оно, оказывается, от фамилии Доломье. Человек, записанный в Орден в двухлетнем возрасте, в доме которого потом нередко собирались орденские «франкофилы», был в молодости дуэлянтом и повесой, а стал «по совместительству» с рыцарством ученым
