Не пытайся служить Месье, не роняй достоинства хотя бы в глазах друзей. Он — колосс на глиняных ногах и тут же рухнет, рассыпавшись в прах, едва умрет Карл. Ему не видать трона, во всяком случае, это произойдет очень не скоро, ибо на смену умершему брату немедленно примчится из Польши Генрих Анжуйский. Французский престол слаще польского.
— Ни я, ни Шомберг не собираемся этого делать, Бюсси.
— Вот и хорошо. Хочу напомнить еще об одном: берегитесь шпионок королевы-матери. Я назову некоторых, самых рьяных, да ты, наверное, и сам их знаешь: Шарлотта де Сов, Паола Минелли, Элен де Сюржер, Николь де Лимейль. Если увидишь, как кто-то из них входит в покои Екатерины Медичи или выходит из них, знай, что тут не обошлось без предательства. Скажи об этом Шомбергу. И Матиньону; кажется, он слишком увлекся своей возлюбленной Паолой.
— Это его старая любовь. Но он достаточно мудр, чтобы не потерять голову из-за прелестей пышногрудой итальянки, а Шомберг смотрит на все сквозь призму смеха и никогда не говорит с любовницами ни о политике, ни о собственных делах. Для обоих дамы — лишь мимолетное увлечение, которое легко забудется в связи с изменившимися обстоятельствами.
— Мне остается только выразить сожаление, Франсуа, — грустно покачал головой Бюсси.
— Как, ты не желаешь нам всем успеха?
— Напротив, от всей души! Желаю также поскорее избавиться от Месье, и уехать от него подальше, например, в Беарн. Но я чертовски буду жалеть о том, что потеряю в твоем лице друга, которыми, увы, так небогат королевский двор. Бог знает, когда мы теперь увидимся.
— Не отчаивайся, Бюсси, возможно, наша следующая встреча произойдет намного раньше, чем ты думаешь.
— А коль ожидание ее затянется, то, ей-богу, я покину Париж и отправлюсь на юг к моим друзьям, по которым стану скучать. Говорят, Франсуа, там чудный воздух, прекрасное вино и соблазнительные женщины.
— Всего этого у тебя будет в избытке.
— Черт возьми, — грустно улыбнулся Бюсси, — подумать только, что через два дня я потеряю лучшего дворянина, которого когда-либо знал! Нет, ей-богу, сейчас же пойду к королеве-матери и расскажу ей о вашем заговоре. Тогда уж, во всяком случае, можно быть уверенным, что вы с Шомбергом никуда не уедете и останетесь здесь.
Они рассмеялись и обнялись.
— Я желаю вам удачи, Франсуа. Береги себя и своего друга, ибо лучше дружбы и в самом деле ничего на свете не найти. И береги своего короля.
— Прощай, Бюсси.
— Прощай, Франсуа, и да будет с тобой Бог.
— Мы еще увидимся.
— Да, до охоты осталось два дня.
Пять лет спустя Бюсси и в самом деле станет собираться на юг, чтобы погостить у друзей, но не успеет уехать. Он будет предательски убит в замке Монсоро. Его погубит женщина по имени Франсуаза.
Глава 3
Провал
Помня предостережение Бюсси, Лесдигьер, Шомберг и Д'Обинье беспрестанно патрулировали коридоры замка, ведущие в сторону покоев Екатерины Медичи, и все же, несмотря на неусыпные бдения, не заметили, как однажды ночью, поднявшись по лестнице с черного хода, в спальню к Екатерине вошла Паола Минелли. Видел ее только один человек, знавший, какими неведомыми путями проникают к королеве-матери ее агенты. Человеком этим был Крийон.
Увидев Паолу и поняв, что она пришла неспроста, Екатерина провела ее в молельню и сразу же приступила к допросу:
— Что-нибудь случилось?
— Да, мадам.
— Это связано с принцами?
— Иначе я бы не пришла.
— Рассказывай скорее.
— Мадам, несмотря на позднее время, король Наваррский и принц Конде еще не ложились. Они чем-то обеспокоены и взволнованы; кажется, они чего-то ждут.
— Так-так… А герцог Алансонский?
— Я видела и его. Он места себе не находит и все о чем-то шепчется с мсье де Ла Молем.
— А-а, с этим авантюристом? Что-то часто при мне стали произносить эту фамилию; второй раз уже он становится на моем пути… Но он еще не знает, с кем имеет дело, этот красавчик. Это все? Тебе больше нечего сказать?
— Все, мадам.
— Ступай, милочка. Ты оказала мне большую услугу, я не забуду этого. Выйди тем же путем, каким пришла.
Едва Паола исчезла, Екатерина бросилась в приемную и распахнула двери, у которых стояла стража.
— Где Нансе? Приведите скорее!
За ним пошли. Через несколько минут капитан гвардейцев личной охраны королевы-матери был уже у нее.
— Мсье де Нансе, сколько человек охраняют Сен-Жермен? Я имею в виду — какова численность отряда, который можно немедленно собрать во дворе?
— Около двухсот человек, мадам, — ответил капитан.
— Вооружите их всех, посадите на коней и прикажите окружить замок со всех сторон. Никто не должен сегодня ночью покинуть его ни конным, ни пешим.
Нансе кивнул, не задавая лишних вопросов:
— Все тотчас будет исполнено.
— Подождите. Отдайте распоряжение охране, чтобы она не чинила препятствий гугенотам во главе с королем Наваррским и принцем Конде, если они станут пробираться к выходу, а также герцогу Алансонскому с его людьми, если тот будет пытаться делать то же самое. Но когда они выйдут во двор, арестуйте их именем короля. Вы поняли меня?
— Да, мадам, и я уже спешу исполнить приказ. Он касается также и вашего сына?
— Он касается всех!
— Хорошо.
— Торопитесь, Нансе, дорога каждая минута. Мы не имеем права опоздать.
Тот поклонился и исчез.
Через несколько минут с колокольни Сен-Жермен возвестили час ночи.
Но еще раньше Крийон поднялся этажом выше, подошел к покоям короля Наваррского и попросил доложить о себе. К нему тотчас вышли Лесдигьер, Шомберг и Матиньон.
— Господин Лесдигьер, я хотел бы переговорить с вами по одному весьма важному делу, — произнес Крийон.
Все трое переглянулись. Никто ничего не понимал.
— Это дело не терпит отлагательств? — спросил Лесдигьер.
— Судить об этом вы сможете сами, когда услышите то, что я хочу сказать. Не медлите, прошу вас, ибо я, находясь здесь, рискую своим местом, если не головой.
Они отошли в сторону и остановились. Крийон порывисто обернулся:
— Знакома ли тебе некая Паола Минелли, фрейлина королевы-матери?
