— главная, столкуешься с ней — считай бабки у тебя в кармане».
— Мне ваше лицо кажется знакомым, — задумчиво протянула Рощина. Минуту она бесцеремонно разглядывала Таню. Затем учинила допрос: возраст, привычки, семейное, социальное положение, образование, кругозор. По окончании пожаловалась:
— Мы с братом ни как ни найдем подходящего человека. Люди совсем одичали: не читают книг, не думают, не умеют себя вести. В голове одно: корысть. Вы производите хорошее впечатление. Однако окончательное решение за Андреем. Он появится с минуты на минуту, давайте подождем.
Минута растянулась в полчаса томительного ожидания.
— Работать придется дома у Андрея. Поэтому в некоторые вопросы хорошо бы сразу внести ясность. Ваша должность не подразумевает оказание сексуальных услуг. Напротив, если вы планируете задержаться на этой работе, не повторяйте чужих ошибок, не флиртуйте с Андреем. Чтобы он не говорил вам, от помощницы ему требуется только профессионализм и исполнительность. Три ваши предшественницы не выдержали испытания и были уволены. Андрей холост, хорошо обеспечен, живет один в большом доме, он — большое искушение для женщины, желающей устроить свою судьбу, — Валентина Петровна не умолкала ни на минуту.
«Что значит, не выдержали испытания? И где этих бедных девчонок испытывали?» — подумала Таня и праздно полюбопытствовала:
— Почему бы тогда не взять помощника, а не помощницу?
— Мужчинам трудно поладить друг с другом. К тому же в доме полно женской работы. Если вы, возьмете часть ее на себя, то получите надбавку к жалованию, в сто долларов.
Ставки росли буквально на глазах!
— Раз в неделю у Андрея убирает одна старушка. В остальном брат предоставлен самому себе. При его занятости это недопустимо. Ему надо нормально питаться, придерживаться режима, отдыхать. Короче, нужен человек, который будет о нем заботиться.
Обрывая обсуждение, раздался телефонный звонок. Валентина Петровна подхватила трубку:
— Что? Ты в своем репертуаре!
Следующая фраза адресовалась уже Тане.
— Андрей Петрович изволили сообщить, что заняты и полностью полагаются на мое мнение относительно вашей персоны. — Рощина в раздражении прошлась по комнате. Еще раз критически оглядела Таню. — Вечно он взваливает на меня свои заботы. Знает, что старшая сестра не подведет, не бросит в беде и пользуется бессовестно, — палец с розовым маникюром указал на фотографию на стене. — Вот, он, Андрей Рощин собственной персоной.
Таня вежливо обернулась. Ее ничуть не занимала внешность человека, готового платить ей пятьсот долларов в месяц. Урод или красавец, здоровый или калека, Андрей Рощин, воспринимался только как источник благополучия. Мужские и человеческие качества писателя значения не имели. Тем не менее, Татьяна бодро прокомментировала ехидный прищур серых глаз, высокий лоб с залысинами и саркастичную кривоватую ухмылку:
— Хорошее лицо. Открытое, умное, сильное. И взгляд цепкий.
Валентина Петровна кивнула.
— Вы правы и завтра сможете убедиться в этом лично. В двенадцать брат ждет вас. Не опаздывайте. Андрей не выносит непунктуальных людей.
Кроме неуважения к чужому времени, Андрей Рощин не любил:
— Шум, лишние вопросы, суету, глупость… — перечень человеческих пороков не имел конца. В представлении писателя его помощнице надлежало быть тихой, незаметной, безотказной, исполнительной, образованной, думающей, инициативной, умеющей самостоятельно принимать решения и находить выходы из трудных ситуаций.
— Вы такая? — спросил Андрей.
— Нет, — с горьким вздохом призналась Таня. — Но я постараюсь приблизиться к вашему идеалу. Надеюсь, у меня получится.
— Я тоже надеюсь. Итак, ваши обязанности: набор текста, редактура, проверка информации и прочая окололитературная мура. Когда вы можете приступить к работе?
Через три дня Татьяна отворила, полученным накануне ключом, калитку в бетонном заборе, огляделась. Двухэтажный кирпичный дом, едва видный за цветущим майским садом пеленала сонная утренняя тишина. На асфальтовой дорожке бело-розовым ковром лежали яблоневые лепестки.
Что меня ждет, тревогой кольнуло сердце. Тишина и красота были загадочными и многообещающими.
Таню ждал сюрприз. Пока она устраивалась в просторной комнате, отведенной под кабинет, пока рассматривала карандаши-ручки, включала компьютер, развязывала тесемки толстой картонной папки — все было хорошо. Плохо стало, когда она прочитала первые строки рукописи. Героиню романа, который когда-то сочинил Андрей Рощин и, который Тане следовало сейчас отредактировать и набрать, звали… Надин Матвеева.
Таня зажмурилась. Смотреть на остроносые мелкие буквы, излучающие тайну и невероятие, было невыносимо. Каждая, как раскаленное клеймо, жгла душу растерянностью. Каждая будила страх перед непонятной неподвластной силой, способной творить чудеса. О совпадении не могло быть речи. Встреча с Надин не была случайной.
— Что тебе от меня надо? — Таня достала из сумки медальон, заглянула в глаза женщине, жившей сто лет назад. — Что?
— Доброе утро, — в дверях возник Рощин. Не в пример прошлой встрече он улыбался. — Вы уже приблизились к моему идеалу?
Ого, удивилась Татьяна, у нас появилось чувство юмора? В воскресенье писатель проглотил наглое обещание, не поморщившись.
— Нет, но двигаюсь в означенном направлении семимильными шагами.
— Отлично. Мне очень нужен хороший помощник. Я устал от плохих.
– Буду стараться.
— Что ж, давайте пока, пройдемся, покажу вам дом.
Коттедж производил странное впечатление. Большой, несуразный, он походил на составленные рядом кирпичные коробки. Это потому, что дом строили по частям, объяснил Рощин. Основную часть возвели в конце шестидесятых. В восьмидесятых нарастили второй этаж. В девяностых сделали пристройку.
— Мне нравится, — утешила Таня хозяина. После собственных девяти квадратных метров чужие просторы казались почти сказочным дворцом. — У вас уютно, симпатично и обстановка хорошая.
Кроме гостиной, обустроенной с нарочитой современностью, в прочих помещениях господствовала, основательная и добротная мебель сороковых годов прошлого века.
— В истинном смысле считать мебель антикварной нельзя. Это дорогая, но фабричная работа, — пояснил Рощин. — Единственно ценная вещь в доме — картина в моем кабинете. Евгений Спиро «Модница», 1902 год, авторская копия, — писатель указал на портрет молодой женщины с небрежной грацией, сидящей на диване. Нога закинута за ногу, одна рука отброшена на вышитую подушку, другая с платком лежит на аккуратно разложенном подоле широкой юбки. Красивая головка поднята горделиво и уверенно. Лицо застыло в надменном покое.
— Вам нравится? — спросил Андрей.
— Да, — выжала из себя Таня.
— Мне тоже. Колоритная штучка. С характером. Я даже вставил эту дамочку в роман, как раз тот, что дал вам в работу, — с привычным восхищением Рощин приласкал взглядом полотно. — Кстати, вы ее чем-то напоминаете.
Чем-то?! Модница на картине как две капли воды походила на гордячку с фотографии в медальоне и соответственно на саму Таню. Настойчивость, с которой дама из прошлого лезла в настоящее просто ужасала.
— Я назвал ее Надин Матвеева. Правда, звучит неплохо? На— дин Мат— ве— е— ва… — протянул Андрей по слогам. — Иногда персонажу очень трудно подобрать имя. А иногда имя появляется само.
