— В августе я еду в Швейцарию. Буду в Женеве и непременно свяжусь с нужными людьми…
Шквырк — шквырк…шквырк — шквырк…шквырк — шквырк …
– …деньги…
— …деньги…
Надин торопливо достала из кармана жакета конверт.
— Благодарю… — Гурвинский заглянул внутрь. Чертыхнулся.
Шквырк — шквырк…шквырк — шквырк…шквырк — шквырк …
Синематографический этюд…мужчина и женщина раскрывают рты, беззвучно обмениваются репликами. Надин поднялась, завершая визит, направилась к двери.
— Под какой фамилией вас знают в Женеве? — спросила небрежно.
— Гурвинский, Глеб Гурвинский, — последовал ответ.
Иван не отрываясь, следил за движениями инженера. Несколько раз мужик опускал руку в складку кресла, ощупывал спрятанный там револьвер. По лицу было видно: он еле сдерживает желание выстрелить.
Надин, не прощаясь, направилась в коридор. Долгое томительное мгновение худой с ненавистью пялился ей в спину, затем достал оружие, подержал недолго в руках и с тяжким вздохом вернул на место.
Слава Богу, обрадовался Ваня. При другом раскладе, чтобы выручить шефиню, им пришлось бы прыгать в комнату через окно, лезть под пули, драться, рисковать. Причем совершенно бесплатно. Что принципиально не устраивало Ивана. Он согласен был геройствовать, но за отдельную плату.
По дороге домой Иван вычитывал Витька:
– Это ж каким надо быть остолопом, чтобы не развести в такой ситуации Матвеева на пару целковых. Сказал бы, дадите три рубля — отведу к Надежде Антоновне, нет — считайте себя вдовцом.
— Ты велел быстро привести Матвеева, я и привел. Про деньги ты ничего не сказал, а я и не подумал, — оправдывался приятель.
— Как можно не думать о деньгах, если они сами плывут в руки? Если ты не поумнеешь, я с тобой работать больше не стану. Понял?
— Понял, — виновато признал Витек и, шмыгнув носом, сменил тему: — А что мы завтра будем делать?
— Разбираться зачем чернявой красотке так много любовников. Почему мужики у нее все такие разные. И с какой стати на свидания к ним девица наряжается каждый раз по-особенному.
Витек с уважением посмотрел на Ивана. Умеет человек посмотреть в корень проблеме. Ничего не скажешь!
– Если мы что-то узнаем, то сколько стребуем с Надежды Антоновны?
— Ну …например, пять рублей, — прикинул Иван.
Это были громадные деньги. Но Витек все равно добавил:
— Каждому?
Чтобы заработать награду, надо было постараться. Все следующее утро Иван посвятил размышлениям, в ходе которых родилась идея: всякому мужчине нравится определенный тип женщин, поэтому к каждому из своих кавалеров красотка являлась в новом обличье. На свидания с хилым нищим конторщиком Федей Прядовым, брюнеточка приходила в строгом черном платье с маленьким белым воротником вокруг шеи. Скромная курсистка да и только. В роли смазливой мещаночки в ситцевой блузке и сборчатой юбке она принимала щеголеватого седого чиновника из управы, Бориса Михайловича Лаубе. К двум другим ухажерам, Храпину и Пушкарю, являлась в обличье «шикарной» мадам с огромным декольте, в пышной шляпе, украшенной лентами и искусственными цветами.
Представить рядом с заморышем Федей красивую бабу с выставленными напоказ полуголыми сиськами было невозможно. Также трудно было объединить скромную «правильную» курсистку и одуревшего от житейской скуки обеспеченного мещанина Храпова. Не лучше казались и другие варианты: красивая, но «серая мышка» или миленькая простолюдинка в паре с хозяином дорогой кондитерской.
О пристрастиях пожилого чиновника из управы Лаубе, Иван ничего не знал, но подозревал, что и тут имеет место тщательно выверенный расчет.
Расчетом попахивали и сценарии встреч. С Пушкарем брюнетка «крутила любовь» прямо в подсобке кондитерской. К Храпину приезжала на дом в экипаже, запряженном белым в яблоках рысаке или, разнообразия ради, таскалась по гостиницам. С Федей по пять-шесть часов кряду проводила в дешевых номерах. Лаубе принимала по-свойски в домике на окраине.
После утренних раздумий пришел черед исследований на местности.
Начать решили с дома Храпина и сразу же угодили в яблочко. Пустырь, который начинался прямо за храпинским забором, противоположным концом упирался в короткий Леонтьевский переулок, откуда до кондитерской Пушкаря, расположенной на перекрестке Монастырской и Леонтьевского, было рукой подать.
— Ешь твою корень.. — выругался в сердцах Витек, глядя на выставленные в нарядной витрины пирожные.
— Это точно, — признал Иван. Отдаленные, на первый взгляд, адреса — объездная дорога по людным улицам, даже на извозчике, занимала полчаса — на самом деле располагались в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга. Единственным препятствием был широкий овраг. На дне которого неожиданно обнаружилась, прикрытая лопухами, свернутая в кольцо, веревка.
— Чур, моя! — Витек потянулся жадной рукой к находке.
— Не трожь! — рявкнул Иван и для верности двинул дружбана кулаком в бок.
Трогать веревку не следовало. Те, кто положил ее на дно сырого оврага, побеспокоились, чтобы с ней ничего не случилось. Завернутая в толстую холстину, заваленная ворохом листьев, веревка явно имела свое назначение и ждала своего часа
Иван присел на корточки, примерился считать длину. Получилось, как раз, чтобы перекинуть с одной стороны на другой.
— Точно, — подтвердил Витек. — А зачем перебрасывать веревку?
— Не знаю. Но если к одному концу привязать что-то и перебросить это что-то на другую сторону, можно сберечь кучу времени.
— Что что-то? — рявкнул Витек, злой от того, что Иван соображает лучше его.
— Что-то ценное. Саквояж или мешок с деньгами! — Иван решительно рубанул рукой. — Я все понял! Готовится ограбление.
…— Представьте, Надежда Антоновна, на Торговой делают нападение, через Леонтьевский бегут к пустырю. Перетягивают через овраг мешок с деньгами. Возле дома Храпина садятся на извозчика и спокойно выруливают в город. Пока полиция суетится на Торговой, злодеи будут уже далеко.
— Возможно, ты и прав. — Скучная, с темными кругами под глазами шефиня, согласно кивнула. И добавила, — какие же, вы, у меня все-таки молодцы! Я бы сама никогда не додумалась, что можно расставить людей в эстафетном порядке и передавать деньги из рук в руки. О веревке и говорить нечего. Молодцы, ребята. Спасибо.
— Нам спасибо много, нам рубля хватит, — усмехнулся Иван. — Вернее, червонца.
— Каждому.
Надин достала из сумки деньги.
— Заслужили.
— Добавить бы надо, — Витек почесал в лохматой голове. — Стока бегать как мы, за таки деньги вам никто не станет.
Вчерашний урок пошел впрок, Ваня одобрительно подмигнул приятелю: «можешь, если хочешь».
— Уж как мы работаем, себя не жалеем, тока поискать.
Надин покачала головой:
— Грабители вы, а не сыщики. Ну, да ладно.
«Может рассказать, как мы на груше сидели», — подумал Иван, но не успел рта раскрыть, как услышал:
— Я все знаю, поэтому и плачу так щедро. Спасибо за заботу, только не просите ничего.
