митинг. Трибуну от публики ограждает взвод пехоты. Дула винтовок направлены в толпу. Та в ужасе каменеет, немеет, не смеет пошевелиться. В стылом повиновении и кромешной тишине власть принимает меры. Толпу, как пирог, разрезают на части. Начинается перепись. Всех просят предъявить билеты.
Матвеев протягивает офицеру пригласительный на двоих. «Господину Матвееву с супругой…» — значится в заголовке. Почему богатый заводчик с красавицей женой одет более, чем просто? Кого так цепко держат рабочие господина Матвеева и почему они набросились на этого человека? Как возле ног госпожи Матвеевой очутилось оружие? Не выронила ли она его, сделав выстрел в премьера? И почему сам господи Матвеев, единственный из всех присутствующих, смог заметить, что в руках у чернявого типа бомба? Откуда такая проницательность и острота зрения?
Голос Павла ровный, спокойный, уверенный. Ответы логичны и продуманы.
Одеты, как считаем нужным. Бомбу заметил случайно. К пистолету супруга отношения не имеет, рабочие подтвердят. Мужчина, которого они держат, давно преследует Надежду Антоновну. Он неуравновешен, возможно, болен нервно. Жену приходится охранять. Для сих целей рабочие здесь и находятся. Они честные законопослушные граждане и готовы дать свидетельские показания.
— Надежда Антоновна не при чем… — увесисто роняет Антонюк.
— А за мужиком этим мы третий день наблюдаем, — врет, не стесняясь, Верник.
— Он чокнутый. Он всех и каждого обещает убить, — не отстает Крыльин.
Офицер не унимается, кажется, его вопросам не будет конца.
— Кстати, я являюсь гражданином Швейцарии, — Павел уже злится. — Потому более отвечать не намерен. Госпожа Матвеева также не расположена к беседе. Она предъявила при входе другой билет? Это недоразумение. Ваш контролер ошибся. Мои рабочие могут подтвердить.
— Прошу прощения, — место предыдущего офицера занимает новый. — Люди видели, что Надежда Антоновна стреляла.
Никто не мог видеть то, чего не было!
— Кто именно? — Павел — сама ирония.
— Я … — На авансцене событий появляется Инесса-Ирина.
— Я тоже мог бы дать показания… — из ниоткуда материализовался жандармский полковник Юрий Александрович Парасин в сопровождении Бориса Михайловича Лаубе. На помятой физиономии последнего ироничное участие и насмешка: «Думали, госпожа Матвеева, обхитрить всех? Не удастся. Пожалели молодежь — извольте расплатиться собственной персоной».
Господи, Надин не на шутку испугалась, полиции все известно! Пока она наблюдала за Лаубе, за ней самой велось наблюдение.
— Не знаю, о чем собираются свидетельствовать эти люди, но полагаю, — Павел цедил слова сквозь зубы, — верить им можно не больше чем моим рабочим.
— Разберемся, — офицер взял под козырек, — пройдемте в участок.
— Вы намерены арестовать Надежду Антоновну?
— Пока нет. Пока, хотелось бы просто побеседовать с госпожой Матвеевой.
Двойное «пока» таит в себе угрозу.
— Побеседовать? — Павел вскинул высоко брови, — Не лучше ли сразу послать за моим адвокатом?
«Им надо непременно задержать меня, значит, просто так нас не отпустят, — пересиливая панические настроения, Надин попыталась овладеть собой. — Сопротивлением мы только затягиваем время».
— Я к вашим услугам, — она вздохнула печально.
Матвеев оценивающе посмотрел на супругу. Растерянность сползла с любимого лица, взгляд стал тверд и беспристрастен. Пререкания с офицером позволили Надин прийти в себя. Напоминание о швейцарском гражданстве придало твердости. Мысль, что полицию с ее докучливыми вопросами всегда можно послать подальше, никогда не бывает лишней. Иностранцы не подчиняются российским законам. Стало быть «беседа» для Надин ни чем опасна? Ладно, махнул рукой Матвеев, я не возражаю.
И все же, сердце грызла тревога. Как все обернется? В ожидании Павел нервными шагами мерил коридор полицейского участка. Три часа назад жена скрылась за дубовой дверью кабинета, обозначенного биркой с номером «5». Три часа он томился неизвестностью. Наконец!
Надин появилась на пороге:
— Заждался, милый?
Если бы не напряженная складка между бровей можно было бы подумать, что допрос закончился благополучно. Однако сквозь показное победительное сияние, на лице Надин проглядывало смятение.
— Ну, как? — не удержался Матвеев.
— Поедем домой.
В карете, обняв Надин покрепче, Павел настойчиво повторил:
— Ну, как? Чего они от тебя хотят?
— О, сущую мелочь, — жена всхлипнула. — Я должна предложить Ярмолюку сложить полномочия и выйти из Боевой Организации.
— Что?!
— Если Генрих откажется, я вынуждена буду передать в ЦК документы, подтверждающие факт сотрудничества Ярмолюка с охранкой.
— Господи!
— Если и это не возымеет действия, я опубликую дневники Люборецкого.
— Но опубликовать дневники ты можешь только после смерти Прохора Львовича. Неужели Люборецкий умер? — ахнул Матвеев.
— Да. На следующий день поле нашего отъезда. Он был отравлен… — последние слова Надин прошептала чуть слышно. — Подозревают Олю, Валеру Снегирева, меня и Петра Травкина. У них есть показания горничной Люборецкого. Можно обвинить каждого из нас. Я в капкане…. — Надин разразилась слезами. — Бедный, бедный, Прохор Львович. Он верой и правдой служил столько лет, а ему в благодарность яду подсыпали. Не дали умереть своей смертью, ублюдки, сволочи, гады….
Павел только головой покачал. От обилия и качества новостей он немного растерялся
Затею жены по спасению ребят Павел считал бессмысленной и опасной. Но, если процесс нельзя остановить, его надо возглавить. Или хотя бы взять под контроль. Поэтому, не доверяя откровениям супруги, Матвеев регулярно устраивал допросы с пристрастиям Ивану, Витьку и Петру Травкину.
— Откуда такая уверенность, что стрелять будет именно Виталик Орлов? — спросил Павел у Травкина.
— Надежда Антоновна считает… — ответил репортер.
Великий стратег Надежда Антоновна была такой же наивной дилетанткой как и ее приятели эсеры. Ей не пришло в голову, что стрелок может оказаться не один.
— Твои бандиты должны следить и в случае нужды разоружить любого из кружковцев, всякого мало- мальски засветившегося в этом деле человека! Ясно? — Павел подкорректировал план действий и оказался прав. Благодаря его предусмотрительности удалось нейтрализовать красавицу Инессу-Ирину.
— Ну, хорошо, Надежда Антоновна помешает покушению. — Удивление вызывала и тактическая часть гениального плана. — Что дальше? Как она намерена покинуть площадь?
Травкин обескуражено пожал плечами. Он полагал, шефиня учла все обстоятельства. Павел в этом как раз сомневался. Атакующие натуры, к числу которых относилась супруга, редко думают о путях отступления. И напрасно. Инцидент, если таковой случится, обязательно закончится полицейским разбирательством. В ходе которого бывшая террористка с липовым пропуском, в наряде с чужого плеча, несомненно, станет подозреваемой № 1.
Как избежать этого Матвеев не придумал, поэтому решил действовать по ситуации и, прихватив несколько верных рабочих, явился на площадь. К сожалению, этим он жену не спас. А лишь воочию убедился в масштабах, свалившейся на них проблемы и собственной беспомощности. Любые попытки помочь Надин оказались пустой тратой времени и сил.
Не помогли и вынужденные откровения Парасина.
На днях в Артистическом Собрании, главном покерном клубе города, полковнику не повезло. Как ни
