— О черт, проклятие! — выругалась Лотти, потеряв равновесие. Она закачалась и повалилась на «праздничную картинку», которую создавала целых двадцать минут.
Открылась дверь, и появился Тайлер.
— Ты в порядке?
— Еще в каком! Лучше некуда! — сокрушенно махнула рукой Лотти. Она сидела на полу в окружении веток остролиста, плетей плюща пестролистного и сосновых шишек. — Камин выглядел потрясающе, прямо как в журнале, а теперь все разрушено!
— Вставай. — Тайлер помог ей подняться на ноги — вернее, на ногу — и пихнул — пихнул! — обратно в кресло-каталку. Чувствуя себя малышом, который только-только начинает ходить, Лотти указала на ягоды, рассыпавшиеся по ковру. — Этот остролист такая дрянь! Все ягоды отвалились! Как я теперь буду украшать камин голыми ветками? Он будет выглядеть глупо. — О Господи, а теперь она еще и капризничает, как малыш, который учится ходить. И что удивительного в том, что Тайлер обращается с ней как с малышом?
— Давай я выйду и нарежу еще.
— Ты не знаешь, с каких деревьев не надо резать. И вообще мне больше не нужна вся эта чепуха.
— Замечательно.
Тайлер быстрым шагом вышел из комнаты. Проклиная себя и свои гормоны, Лотти бросила шишку в огонь. Было воскресенье перед Рождеством, и сказать, что у них складываются хорошие отношения, было бы преувеличением. В инвалидном кресле или вне его, она больше не может оставаться в Хестакомб-Хаусе. Пора возвращаться домой.
Дверь снова распахнула, и Тайлер бросил ей черный свитер и кремовый жилет из искусственного меха.
— Надень это. Снаружи холодно.
— Разве? — Изобразив удивление, Лотти выглянула в сад, укрытый блестящим на солнце снегом. — А я-то думала надеть бикини. Вот дуреха.
— Будешь огрызаться — наденешь.
— Между прочим, обе эти вещи я надеть не могу. Мех лезет как черт.
Тайлер, который в этот момент на большой скорости уже вывозил ее в коридор, молча выхватил у нее жилет и швырнул на пол.
— Вот спасибо! Теперь он грязный.
— Ты прекратишь ныть? Так тебе нужен остролист или нет?
Тайлер резко остановил кресло. Лотти боролась с черным свитером из овечьей шерсти, натягивая его на коротенькую тенниску. Когда ее голова появилась из горловины, она раздраженно осведомилась:
— Ну? Чего ты ждешь? Поехали.
Солнце еще не успело прогнать сильный ночной мороз. Изо рта вырывались клубочки пара и непрозрачными шариками уносились назад, по мере того как кресло, трясясь, катилось по дорожке, ведущей к озеру. Лотти подмывало пожаловаться на тряску, однако совсем не хотелось, чтобы ее выкинули из кресла и оставили умирать от переохлаждения на каменистой земле.
— Не с этого. С этого срезали в прошлый раз. — Пропустив неподходящие деревья слева, она указала на остролист, росший близко к воде. — Попробуем взять отсюда.
Тайлер, опять же молча, поставил ее кресло на тормоз у берега. Лебеди тут же заскользили к ним, но сразу поняли, что ничего стоящего им не перепадет, и потеряли интерес к людям.
«Как и Тайлер ко мне», — подумала Лотти, когда тот потянулся к первой ветке.
Гм, а что у него там — секатор в кармане или он просто так рад ее видеть?
Нет, это просто секатор. Лотти наблюдала, как он перебирает ветки, трясет, чтобы проверить, крепко ли держаться крохотные, с ноготь, ягоды, срезает и передает ей.
Она опустила взгляд на блестящие, прихваченные морозом листья.
— Не утруждай себя. Я бы предпочла вернуться домой.
Тайлер покачал головой, не веря своим ушам.
— Ну что ты за зануда. Подожди пять минут, сейчас закончу.
— Я не об украшении камина. Я хочу вернуться к себе домой.
«И спокойно вздохнуть».
Ну вот, все сказано. Наконец-то.
Тайлер бесстрастно оглядел ее.
— Почему?
— Потому что я и так слишком долго стесняю тебя. Скоро Рождество. После двух недель общения с Натом и Руби ты, наверное, страшно соскучился по покою и тишине.
— И это настоящая причина?
«Нет! — хотелось ей крикнуть. — Естественно, нет! Только разве я могу сказать тебе настоящую причину?»
«А может, могу?
Господи, так могу или нет?»
Тайлер продолжал смотреть на нее. К своему ужасу, Лотти услышала собственный голос:
— Вообще-то я в некотором замешательстве. Не знаю, помнишь ты или нет, но летом ты был весьма расположен ко мне и между нами складывались весьма близкие отношения. А потом Нат и Руби сделали их продолжение невозможным и мы договорились, что больше не будем встречаться.
— Продолжай, — сказал Тайлер.
Продолжать? Черт побери, разве она мало сказала? О да, ей есть что еще сказать, причем много, все это так и прет из нее, как будто ее накормили «сывороткой правды».
— Все складывалось замечательно, мы, будучи взрослыми людьми, понимали, что у нас нет выбора, — несло Лотти. — Потом я познакомилась с одним мужчиной, а к тебе приехала Лиана, но в глубине души я продолжала сходить по тебе с ума. Можешь считать меня дурой, но я действительно надеялась, что и ты тоже без ума от меня.
Тайлер вопросительно изогнул бровь:
— И?..
— И?.. — Лотти, охваченная раздражением, повысила голос: — Однако теперь они сошли со сцены, оба, и тебе удалось изменить отношение к себе Ната и Руби, что можно считать чуть ли не чудом. Все это означает, что сейчас нет ничего, что может… препятствовать нам… в э-э…
— В чем?
Судя по голосу, разговор не очень интересовал его. И это было ужасно, даже хуже, чем ужасно. Покраснев от смущения, Лотти быстро проговорила:
— Послушай, я хочу сказать следующее: если ты охладел к человеку, нужно хотя бы из вежливости сообщить ему об этом, чтобы он зря не тратил время и не гадал, нравится тебе или нет.
Тайлер кивнул, давая понять, что принял ее слова к сведению. Наконец он сказал:
— Ты права, это вполне разумно. Ладно, так и сделаю.
Лотти ждала, крепко вцепившись в подлокотники. От напряжения — и от того, что затаила дыхание, — у нее закружилась голова и она не выдержала и тихо проговорила:
— Ты молчишь?
— Молчу. — Тайлер пожал плечами, и Лотти вдруг показалось, что на его лице появился некий намек на улыбку. — И ты, наверное, догадываешься почему? Потому что ты еще не перестала нравиться мне.
Как же хорошо, что она сидит.
— Значит, я все еще тебе?..
— О да. — Тайлер кивнул, на этот раз он не скрывал, что ему весело. — Все еще. Абсолютно точно. — Он подождал. — Теперь твоя очередь. Я тебе тоже?..
— Мерзавец! — Лотти отшвырнула в сторону срезанные ветки остролиста. — Полнейший мерзавец! Ты же знаешь, что да!
— Ну, я думал, что это так. Надеялся. Но не знал наверняка, — уточнил он. — Ты ведь даже не
