шокировало? Ты же сам этого хочешь.
И Фредди, который ненавидел себя, но не мог справиться со своими чувствами, обнаружил, что действительно хочет.
Он считал, что Гизелла — это любовь его жизни, и появление Фенеллы стало для него шоком. Гизеллу мучили угрызения совести из-за того, что она переспала с ним до свадьбы, и это омрачало их редкие соития. У Фенеллы же, дамы замужней, никаких угрызений не было. В среду вечером она со знанием дела совратила Фредди, причем не один раз. Секс был потрясающим. К счастью, Сирил часто ездил в командировки. Как узнал Фредди, в финансовых вопросах он отлично выполнял супружеские обязанности, а вот в постели у него случались осечки.
В отличие от него самого.
— Ты слишком много работаешь, — недовольно заявила Фенелла через месяц, когда он в очередной раз сказал, что они не смогут увидеться.
— Знаю, но начальник хочет, чтобы я завершил сделку. Это скоро закончится, — пообещал Фредди.
Хотя знал, что не закончится. Он считал, что они с Фенеллой созданы друг для друга. Жизнь без нее была для него невообразима. Час спустя, в постели, он так и сказал ей и попросил уйти от Сирила.
— Какая прелесть. — Фенелла провела пальцами ног по его икре. — Только зачем мне это?
— Затем, что я люблю тебя! — Околдованный ею, Фредди поразился ее неспособности понять, что происходит между ними. — Так не может продолжаться. Я порву с Гизеллой. А ты скажешь Сирилу.
Фенелла засмеялась:
— О чем?
— Что разводишься с ним.
— Боже, он придет в ярость!
— Дело не в нем, — продолжал настаивать Фредди. — Дело в нас. Я хочу жениться на тебе.
— А ты обеспечишь мне тот уровень, к которому я привыкла? — Обведя рукой со вкусом обставленную спальню, в том числе и шкафы, забитые дорогими нарядами и туфлями, Фенелла сказала: — Фредди, будь серьезен. Сколько конкретно ты зарабатываешь?
Фредди будто окатили ледяной водой. У него на скулах заиграли желваки, и он процедил:
— Я думал, ты любишь меня.
— Ах, Фредди, ты мне нравишься. — Фенелла погладила его по лицу. — Очень-очень. Нам же так хорошо вдвоем, правда? Но я никогда не относилась к этому серьезно.
Фредди обратил внимание на прошедшее время. Он также понял, что Фенелла поступает так не впервые, что она совсем не любит Сирила, но при этом не собирается уходить от него.
— Тогда я пойду. — Чувствуя себя раздавленным, одураченным и несчастным, Фредди вылез из кровати и принялся торопливо собирать разбросанную одежду.
Фенелла сочувственно кивнула:
— Наверное, так будет лучше. Сожалею, дорогой.
Фредди тоже сожалел. Он предал Гизеллу, которая искренне любила его. А теперь выставил себя полным идиотом.
Одевшись, он подошел к двери и сказал напоследок:
— Не провожай меня. Живи весело.
— Обязательно. — Удобно устроившись на снежно-белых подушках, Фенелла послала ему воздушный поцелуй и помахала ручкой. А потом запоздало добавила: — И ты тоже.
Фредди сидел в машине. Все было кончено. А все потому, что у него нет на нее денег. Он просто недостаточно богат.
Глава 31
Крессида плюхнулась на кухонный стул. Этого не может быть. Это все равно что получить подарок в блестящей упаковке и обнаружить там дохлую крысу.
— Нет, это невозможно, — уверенно повторяла Саша Форбс. — Мы уезжаем. Один из региональных менеджеров Роберта женится, и мы едем к нему в Кент на выходные.
Звонок Саше и Роберту с вопросом, не возражают ли они против того, что она возьмет с собой Джоджо в Ньюкасл, был чистой формальностью. Они никогда прежде не возражали, поэтому Крессиде даже в голову не могло прийти, что на этот раз они скажут «нет».
— И Джоджо едет с вами? — Крессида старалась сдерживать подступающий приступ паники. — Просто она ничего не говорила о свадьбе.
— Ну, уверена, она что-то говорила. Ты же знаешь девчонок. — Тон у Саши был беззаботным. — Ужасно невнимательные.
— Если это свадьба коллеги по работе, — отчаявшись, сказала Крессида, — значит, она там никого не знает, верно? А ты не думаешь, что вам с Робертом было бы лучше оставить ее со мной? Мы бы с ней хорошо отдохнули и…
— Нет-нет, уже поздно что-то менять. Начальник Роберта берет с собой своих спиногрызов, и мы пообещали ему, что Джоджо присмотрит за ними. В противном случае они там устроят погром.
Это было настольно несправедливо, что у Крессиды перехватило дыхание.
— Но…
— Крессида, она едет с нами. Мы едем на свадьбу семьей. А теперь извини меня, мне нужно сделать очень важный звонок. — Недвусмысленно дав Крессиде понять, что и так уделила ей слишком много драгоценного времени, Саша нетерпеливо добавила: — И советую тебе хоть изредка вспоминать, что Джоджо наша дочь, а не твоя.
Саша отсоединилась, но ее последнее замечание причинило Крессиде страшную боль, как будто в нее вонзили выдвижной ножик «Стенли». Обострялась эта боль тем, что Саша была абсолютно права.
Глаза Крессиды наполнились слезами, когда она поняла, что ей придется извиниться перед Сашей и Робертом. Извиниться и поползать на брюхе. Нельзя восстанавливать их против себя. Если они захотят, то запросто запретят Джоджо видеться с ней.
Выпив две чашки крепкого кофе, Крессида отправила Джоджо две эсэмэски с разъяснениями по поводу свадьбы.
Затем она написала электронное письмо Тому и сообщила, что в эти выходные приехать никак не получается. Вопрос о том, чтобы ехать одной, просто не обсуждался — он пригласил их вдвоем, чтобы Джоджо могла составить компанию Донни. Ведь цель поездки — доставить удовольствие детям. Если она явится в одиночестве, Донни будет разочарован, как если бы ему пообещали поход в Диснейленд, а вместо этого поволокли в огромный магазин «Би энд Кью».[27]
Похоже, предстоящие выходные в Хестакомбе будут такими же унылыми, как бесконечные ряды стеллажей в «Би энд Кью».
Какая жалость, ответил Том с работы через двадцать минут. Донни очень расстроится. Естественно, добавил он (Опрометчиво? Из вежливости?), он тоже. В следующие выходные Донни участвует в футбольном турнире «Семь-на-семь»,[28] а вот как насчет выходных после турнира?
Сверившись с календарем, Крессида обнаружила, что именно в те выходные она добровольно вызвалась поработать на Осенней ярмарке, которую устраивает местная больница. Утром ей предстоит провести лотерею, а после обеда она будет продавать книги в киоске. Вот и делай добрые дела, которые потом вознаграждаются.
Крессида едва не взвыла.
Фенелла тихо, но радостно вскрикнула и раскрыла Фредди объятия.
— Только взгляни на себя, дорогой мой, — седой, важный и еще красивее, чем раньше! Ах, как же я рада снова видеть тебя!
У Фредди ужасно болела голова, ему казалось, что мозг медленно сжимают тиски. Если что и могло
