Первая стрела чиркнула о камень где-то недалеко. Еще и еще одна, но всё время ниже, чем полз Маллон. Через несколько минут он выбрался на достаточно широкий – в ладонь – уступ, где можно было спокойно постоять, давая остыть перенапряженным пальцам и икрам.
Чирк… чирк… Стрелы как хворостинки бились о скалу – совсем ненамного, но ниже уступа. Маллон вдруг ни с того ни с сего рассмеялся и снова полез вверх.
Первый узелок, похожий на можжевеловую шишку, означал «еще не поздно» или «еще можно». Почти твоё имя, сказала Сати. Ведь «маллон» означает «возможно» или я ошибаюсь? Какой же у нее красивый голос.
Ему попадались на пути вбитые в трещины железные штыри, и Маллон благодарил тех, кто облегчил ему путь.
Второй узелок – как змея, и кажется очень крепким. Но стоит потянуть чуть сильнее, как расплетается без следа. Он означает «всё» – видимо, чтобы люди не забывали, как быстро всё превращается в ничто.
А последний узел – будто сжатый кулак. «Изменить», «исправить», «поменять», «решиться» – много разных смыслов, но все в одном: только твоя воля способна вызвать действие.
Еще не поздно всё исправить, Маллон… Он усмехнулся, вспомнив, как обреченность в глазах рабов сменялась осторожной, недоверчивой радостью. Он вспомнил, как Сати впервые за десять лет по- настоящему улыбнулась. Вот только какой же скользкий выступ…
Пальцы левой ноги не нашли опоры, и Маллон повис на руках. Правая нога стояла надежно, но очень, очень в стороне. Он почувствовал, как липкая капелька пота скользит по брови, скуле и капает с подбородка вниз.
– Здравствуй, хозяин, – раздался голос откуда-то сверху. Надтреснутый голос старого человека. Маллон поднял голову.
Акура почти как ящерица висел прямо над ним. В свободной руке старик сжимал острый камень. Они одновременно посмотрели на пальцы Маллона. Где-то в вышине тревожно закричала птица.
Маллон чувствовал, как его оставляют силы, но не собирался сдаваться. Воины погибают в бою, от руки врага. Старик подполз чуть ближе и пристально посмотрел Маллону в глаза.
Время замедлилось, замерло, застыло.
А потом Акура отбросил камень в сторону:
– По одному мгновению – за каждый год нашего рабства. Теперь мы квиты.
Неторопливо привязал к железному клину у себя над головой кожаный ремень и спустил его Маллону под левую руку.
– Пойдем, эллин. Сати ждала тебя слишком долго, так что поторопись.
Среди лесистых холмов, полных плодов и дичи, возвышается голая каменная пластина. На поверхности чёрного как ночь камня кое-где проступают блестящие прожилки – это золото, которое никогда не попадет в жадные человеческие руки.
Люди обживают мир внизу. У них простые радости и самые разные печали. Они стремятся продлить свой род и поэтому так легко обрывают чужой.
А здесь, на едва заметном уступе, на топоре неведомого северного бога, сидят, свесив вниз босые ноги, трое. Седой старик, его дочь и воин из далекой западной страны. И пусть будет так, пока солнце встает на востоке и садится на западе, огибая чёрную Стену по тверди небосвода.
Колькино зеркало
В каждой школе есть свой склад ненужных вещей – место загадочное и пугающее. Колька и Серый забрались в подвал через маленькую дверцу под лестницей – кто-то сломал скобку замка, а завхоз Степан Степанович этого еще не заметил.
Солнце проникало сюда только через маленькие квадратные амбразуры-окошки и втыкало в пол косые светящиеся столбы. Длинное помещение было завалено самым разнообразным хламом. Стопки старых учебников выстроились целыми улицами. Дырявый глобус, укатившийся в угол, скалился пробоиной в Тихом океане. Бюстик похожего на Дон Кихота худого человека с бородкой клинышком хищно щурился из-за рулона географических карт.
Колька вспомнил пещеру сорока разбойников – ему, как и Али-Бабе, очень не хотелось попадаться на глаза хозяину. Степан Степанович – не разбойник. Завхоз – это куда страшнее.
Медленно продвигаясь вперед, мальчишки во все глаза рассматривали пыльные сокровища. Вот натянутый на деревянный каркас транспарант «А ты готов к новому учебному году?», за ним – перекошенная фанерная трибуна, до ремонта стоявшая в актовом зале, к ней прислонены скребковые лопаты и метлы, а вон – коробки с пробирками из кабинета химии.
А у дальней стены стояло высокое зеркало в красивой резной черной раме. Колька заглянул в него и почему-то увидел только себя, то есть себя увидел, а Серого – нет.
– Серёг, ты вампир! – громко зашептал Колька.
Серый вылез из-за трибуны.
– Сам ты упырь! – не задумываясь, ответил он. – Гляди, какая!
Разжал ладонь и показал Кольке большую темно-желтую монету.
– Ух ты, пятак! – Колька нагнулся, чтобы разобрать цифры. – Шестьдесят первого года. У нас дома такой есть, папа показывал!
Серый спрятал находку в карман и показал Кольке в зеркале язык.
– Надо идти, а то мы уже полчаса тут. Мне на тренировку пора.
Кольке не хотелось уходить с пустыми руками.
– Ты двигай тогда, а я еще тут пороюсь.
Серый пожал плечами:
– Ну, как знаешь. Не испугаешься?
– Еще чего! – Колька выудил из приоткрытой коробки грязный мятый противогаз. – Кладоискатели не боятся ничего!
Серый вышел, осторожно притворив скрипучую дверь, и Колька остался один.
– Совсем ничего? – спросили над самым ухом.
Колька аж подпрыгнул, обернулся, но рядом никого не было. Только пылинки плясали в столбах света, а где-то за окошком сердито мяукнул кот.
– Люблю смелых детей, – сказал всё тот же голос.
– Кто здесь? – робко спросил Колька. Говорил с ним точно не завхоз, поэтому страх уже почти прошел.
– Здесь – только ты, Коля Пантелеев, хорошист из четвертого «Б».
– А откуда вы меня знаете?
– А я всех знаю, кто в меня посмотрелся. Я – зеркало.
Колька нахмурился. Голос был взрослый и шел с той стороны, где и спрятаться было негде. Подойдя к зеркалу, Колька осторожно потрогал раму, дунул на стекло, устроив настоящую пыльную бурю.
– Что-то раньше я такого зеркала в школе не видел. Ты откуда и чьё?
– Раз ты меня слышишь, значит, я твоё, – заявило зеркало. – С тех пор как потерялся мой последний повелитель, мне было очень скучно. А теперь я буду исполнять твои желания.
– А ты волшебное?! – глаза у Кольки загорелись. – Ты правда можешь сделать всё, что я попрошу?
– Ну, это ты уж чересчур размечтался, – недовольно сказало зеркало. – Я ж не золотая рыбка и не волшебная палочка, а простое магическое зеркало. Но кое в чем помогу. Вот скажи, что тебя сейчас больше всего беспокоит?
Колька насупился:
– Двойка. По матике, за контрольную. Папа завтра в рейс уходит, почти на полгода, а я…
– Хочешь, – предложило зеркало, – у тебя будут стеклянные глаза? И ни мама, ни папа никогда не узнают про сегодняшнюю двойку.
– Да разве такое может быть! – рассмеялся Коля. – Стеклянные бывают только у инвалидов. А приглядишься – сразу видно, что у них один глаз туда, а второй сюда смотрит.
– Нет, – ответило зеркало, – это будут совершенно другие стеклянные глаза. Даже лучше настоящих. Ты будешь больше видеть, всё замечать и даже сможешь в темноте ловить комаров. А на ярком солнце совсем
