— Понятно. Но они-то, может, этого не знают. Засаду сделать?
— Нет. Потеря времени.
— Да. И холодно к тому же для засад. Представьте только: ночь — на кладбище. Нет, бр-р-р.
Сергей нажал на тормоз, разворачивая машину.
— Что стряслось?
— Да ничего! Приехали.
Он лежал, покрытый нежной пеленой свежего глубокого снега, — один из самых престижных комитетских дачных поселков, объект «Абрамцево-3» или, как его называли местные, «Опричники»: у «опричников», за «опричниками»…
О том, чтобы незаметно обыскать какую-либо дачу, и речи быть не могло, — Турецкий прекрасно знал, что во всех подобных объектах возле сторожки у входа сидела пара волкодавов и еще как минимум пятеро бегали по добротно огороженной сплошным бетонным забором территории… Сторожей не менее двух: если один обходит (с переносной рацией, включенной во время обхода), второй в это время сидит в сторожке, в тепле, и слушает, что там напевает его напарник во время обхода… И телефонов у него под рукой в сторожке опять же как минимум три: городской, комитетский и местный.
Нет, «череззаборные» варианты не проходят. Да и потом, Турецкий знал только, что дача Невельского тут, за этой серой оградой. Но за этой оградой было не менее тридцати дач. Которая из них? Все просто только в детективах. А в жизни — посложней.
Конечно, сами «смежники», действуя в подобных ситуациях слаженными, профессиональными группами общим составом до двадцати — до пятидесяти человек — людей, не занимающихся ничем, кроме несанкционированных обысков дач, квартир, учреждений, вплоть до посольств иностранных государств, снабженных до зубов спецтехникой и опытом предыдущих поколений, начиная от царских «медвежатников», могли бы здесь, конечно, преуспеть. Преуспеть подготовившись, разрабатывая предварительно весь сценарий за пару недель: план, версии, варианты, макет садового товарищества в масштабе один к двадцати.
Нет, у Турецкого не было ни времени, ни средств, ни даже сотой доли необходимых для грамотного обыска возможностей.
У него была только шапка на голове и «марголин» под мышкой — вот и весь инструментарий.
Вместо всего остального, включая «холодную голову, горячее сердце и чистые руки», — джентльменский набор, совершенно необходимый, по утверждению «смежников», для самых темных дел, у Турецкого было лишь большое желание пошерстить дачу Невельского; руки свои он не считал безукоризненно чистыми уже давно (после визита к Навроде хотя бы), сердце было у него холодное, нормально, почти бесшумно стучавшее, а голова была даже горячая, — так как всю дорогу он сидел в «Жигулях» в шапке, забыв ее снять.
Он решил сыграть свою обычную партию, состоящую, по выражению Меркулова, из «густопсового замеса надежды, наглости и блефа».
— Сережа… Со сторожами буду говорить только я. Ты будешь только молчать. Если все пройдет гладко, то на дачу пойду искать только я. Рагдай тоже пойдет со мной, конечно. Тебе достается самое трудное: остаться со сторожами с глазу на глаз, одному, у телефонов. Они не должны никуда позвонить, понял? Делай что хочешь, но звонить они могут, только когда мы уедем. И это пусть лежит на тебе.
Сергей был крайне серьезен.
— Вы, конечно, сейчас скажете, Александр Борисович, что несанкционированный обыск тоже входит в программу стажировки. И что ответственность, случись что, ляжет целиком на вас. Но это неправда. Ответственность за мои поступки вся ляжет на меня. Я говорю про совесть, а не про кодексы. Но это ничего. Ответственности не боюсь. А только знать хочу: за что воюем?
— Ответ: воюем не за страх, за совесть. И замечание — ты больше не стажер. По крайней мере так в моем сознании. Ты — равноправен. Ты — товарищ.
— Товарищи обычно знают все подробности.
— Нет, не всегда. Через четыре дня в столицу возвращается Меркулов. Он будет, видимо, решать. Он все объяснит. Тебе и мне. А мы — мы будем лишь ему безоговорочно подчиняться. И ты и я. А что он нам сочтет возможным объяснить, на том и остановимся. Таков порядок. Так необходимо. Так у всех. Иначе ничего не получается. Ты понял?
— Да.
— Тогда — вперед.
Турецкий позвонил у проходной.
Не прошло и двух минут, как в окне показалась заспанная стариковская физиономия.
к Взгляд заспанной рожи критически скользнул сначала вдоль — по «Жигулям» и Рагдаю, а затем вверх-вниз, вверх-вниз, по Турецкому и Сереже.
— Вам чего?
Турецкий, раскрыв, показал сторожу сквозь стекло свое комитетское удостоверение:
— Открой-ка. Срочно нужен телефон.
Сторож скользнул цепким взглядом по ксиве в руках Турецкого и отпер.
— Вот телефон, пожалуйста, — сторож указал на аппарат, висевший на стене прямо тут же, на проходной.
— Нет, мне служебный…
— Это в сторожке. Пойдемте.
— Пойдемте.
— Вы вперед, вперед идите, — указал сторож на дверь, ведущую из проходной на территорию дачного поселка.
— Нет, это вы вперед, — возразил Турецкий и пояснил: — Собак сдержать. Мой пес четырех таких, как ты, стоит.
Сторож кивнул и пошел первым. Замечание о том, что собака стоит дороже его, человека, убедило его куда более, чем предъявленное только что удостоверение.
— Вот вам все телефоны, — введя в сторожку, похожую более по размерам и отделке на детский сад или сельсовет, чем на приют убогого чухонца, сторож указал на три аппарата, стоящие на столе в его «кабинете». — Звоните.
— Мне нужен прямой — ВЧ или с «Высоткой».
— Таких нет. Все, что здесь есть, — перед вами. Есть еще местный аппарат, но в будке, на другом конце поселка.
— Ладно. Сойдут и эти, если других нет, — кивнул Турецкий, усаживаясь. — Мне, собственно говоря, они нужны лишь для того, чтобы вы знали, что ближайшие полтора часа вам не следует звонить по пустякам… — Заметив, как мгновенно встрепенулся сторож, Турецкий предупредительно поднял руку: — Не волнуемся! Я еще не дал вам до конца вводную… Мы вот, с товарищем, явились сюда по личному указанию полковника Кассарина Василия Васильевича — младшего. Знаете такого?
— А как же.
— Ну вот. Цель нашего визита — негласный обыск дачи майора Невельского Альберта Петровича, недавно погибшего при странных обстоятельствах.
— Да, я слышал.
— Ну, так вот. Официально его убило током — такая жалость. Однако есть некоторые соображения, приведшие нас к необходимости осмотреть его дачку. Негласное служебное расследование это называется… То, с чем мы приехали.
— Понятно, понятно, — протяжно произнес сторож, явно размышляя, быстро и напряженно.
«Его необходимо срочно дожать, — мелькнуло в голове у Турецкого, — немедленно. Убедительно. Враз».
Взгляд Турецкого быстро скользнуд по стене «кабинета» за спиной сторожа. Стена, содержавшая помимо календаря расписание электричек Ярославки, насчитывала еще около дюжины почетных
