производственных сил всей европейской зоны немецкой ответственности не позволяла достичь решительного перевеса над англичанами в воздухе, гарантирующего подавление как собственно ВВС острова, так и поддержку Флота Северного моря в сражении с ХоумФлитом. Таким образом, успех возможного мероприятия зависел от сроков и, самое главное, масштабов и формы вступления в игру советских ВВС.
В эти дни в Москве находился командующий авиацией дальнего действия Голованов. По словам Александра Евгеньевича, он собирался решить несколько насущных вопросов, связанных с модернизацией самолетов и перевооружении АДД на новую технику. Вопреки распространенному мнению, об английской кампании он даже не задумывался, решая рутинные вопросы поддержания боеготовности вверенных соединений. В разговоре со Сталиным главнокомандующий вдруг спросил его, что товарищ Голованов думает о действиях Рихтгофена и немецких ВВС в целом. На что тот попросил материалы для развернутого ответа.
В своем докладе командующий авиацией дальнего действия подверг критике немцев, указав на главный недостаток — катастрофическую нехватку истребителей сопровождения и неизбежный, по его мнению, переход на ночные операции. Сталин после короткого раздумья предложил ему набросать общий план ведения воздушной войны и потребные для этого силы. Примерно в это же время состоялась незаметная, но позже ставшая знаменательной встреча Голованова с Ворожейкиным. Мастер массирования авиации сразу нашел общий язык с командующим АДД. По их совместной инициативе было предложено свести все имеющиеся во Франции подразделения в одно большое формирование, имеющее единое независимое командование и единую специальную цель — достижение господства в воздухе над Англией.
Первоначально предполагалось создание центра координирующего действия нескольких воздушных армий. Однако простейшие прикидки показали, что масштабы объединения и его задачи намного превосходят известные штаты ВА. По инициативе Ворожейкина командованию были даны дополнительные полномочия, а авиачасти подлежали переформированию.
Командующим стал Ворожейкин, начальником штаба — Голованов, его помощником — Скрипко. Однако помимо собственно непосредственных командиров Фронту нужен был сильный, волевой лидер, пользующийся безусловным авторитетом среди летчиков и высшего командования. Такой человек в СССР был только один. Валерий Чкалов — человек-легенда и „лицо“ Военно-воздушных сил Советского Союза. По известности и авторитету в мире с ним мог сравняться только один человек — Манфред Рихтгофен, Красный Барон, живой талисман Люфтваффе. Присутствие Чкалова превращало любое мероприятие в вопрос чести всей страны, одного его слова было достаточно, чтобы упавшие духом воины превращались в отчаянных храбрецов. Однако от предложенной ему должности члена Военного совета Фронта Чкалов сначала отказался, мотивируя это нелюбовью и неготовностью к штабной работе…»
Он еще раз перечитал абзац. Да, наверное, так лучше всего. Дипломатичное и нейтральное «отказался» звучит гораздо лучше, нежели «в гробу я видел ваши штабы, я летать буду». Незачем смущать неокрепшие умы подрастающего поколения некоторыми особенностями общения минувших времен.
«Будучи вызванным Политбюро, он в резкой форме отказался от обсуждения этой темы, искренне считая, что принесет больше пользы как летчик-испытатель.
Вопрос был неожиданно решен А. С. Яковлевым, организовавшим встречу Чкалова с пилотами 320-го иап, прибывшего получать новенькие „Яки“. Видя горящие глаза рвущихся в бой лейтенантов, Чкалов махнул рукой и сказал исторические слова: „Небо будет нашим“.
Принято считать, что он произнес эти слова позже, в мае, на берегу Канала, однако это не так, чему свидетель — автор этих строк».
В мае на берегу Валерий говорил совсем другие вещи, но их-то здесь приводить точно не следует, а то еще дети прочтут.
«Будучи лично знакомым с Валерием, скажу лишь, что жизнь сложилась сложнее и интереснее, чем легендарные описания. Развеивать или подтверждать их я не вижу смысла.
Не важно, летал ли он на боевые вылеты вопреки однозначному запрету самого Сталина и сколько самолетов сбил при этом. Главное, что для воинов-красноармейцев и их друзей из Ротмахта это было правдой. Независимо от того, чем на самом деле занимался Чкалов.
Сложнее всего командованию Воздушного Фронта далось определение наряда сил и первоочередных целей для нанесения ударов. Мне довелось присутствовать на одном из первых в СССР применении американского изобретения, так называемого „мозгового штурма“. В нем приняли участие люди как связанные с ВВС, так и не имеющие отношения к авиации, но напрямую причастные к теме высадки.
Первым был решен вопрос по группировке военно-транспортной авиации. Высадка в Англии предполагала масштабное использование воздушно-десантных сил, а также частичное воздушное снабжение высадившихся дивизий. В качестве необходимого количества было определено 350–400 самолетов. Предполагаемый высокий уровень потерь, в первую очередь за счет поврежденных машин, чье восстановление в первые, самые критические дни будет невозможным, план был увеличен в два раза, до тысячи самолетов. Это вполне соответствовало возможностям авиационной промышленности Советского Союза.
Самым трудным было определить потребное для успеха количество бомбардировщиков. Дефицит четырехмоторных машин и невозможность активно задействовать штурмовую авиацию вынуждал сделать ставку на двухмоторные самолеты. Изначально предполагалось, что оснащение новейшими турелями Ил-4, Ер-2, Ту-6ИН, Ту-8 даст им возможность успешно действовать в плотных формациях, но потери немцев вынудили пересмотреть эти планы. Ил-4 и Ер-2 перешли к действиям в ночное время, а „Туполевы“ нашли поддержку в лице истребителей сопровождения, чье производство удалось поднять благодаря экстраординарным мерам. Количество бомбардировщиков было определено в две тысячи машин, основную часть из которых составляли Ту-6ИН и Ту-8, две-три сотни Пе-2 ориентировались на цели в Южной Англии, по дальним целям на севере Острова должны были работать Ил-4, Ер-2 и Пе-8.
Поскольку даже самые сильные и защищенные машины требовали прикрытия, исходя из имеющегося парка бомбардировщиков, количество истребителей сопровождения было определено также в две тысячи. В идеале их должны были составить тысяча „МиГов“ и тысяча истребителей Таирова. Количество „МиГов“ быстро превысило положенную квоту, а вот число „Таировых“ так и не достигло положенных десяти сотен. Частично их подменяли вездесущие „МиГи“ и специальная модификация „Яков“.
Определить состав сил и разместить их на театре военных действий — это только полдела. По каким целям должны были в первую очередь работать самолеты?
Так как высадка предполагала море, безопасное для десантных сил, изначально считалось, что первоочередной целью будут порты и военные корабли. Но в процессе обсуждения Н. Н. Поликарпов жестко раскритиковал эту идею, заявив, что бомбить нужно в первую голову заводы, производящие авиационные двигатели, затем — самолетостроительные заводы, нефтяную промышленность, заводы, производящие подшипники. К всеобщему удивлению, его поддержал подменяющий на совещании П. А. Самойлова В. А. Кудрявцев, несмотря на то что его разногласия с заместителем наркома по опытному самолетостроению стали уже притчей во языцех. Кудрявцев заявил, что при чистом небе флот может отбить англичан при поддержке авиации, но если господство в воздухе не будет завоевано, остановить ХоумФлит силами ВМС Нового Мира невозможно. Если же англичане смогут прорваться к плацдарму и транспортным линиям, зона высадки станет самым большим лагерем военнопленных в истории.
Потому следует рубить корни, то есть бить по авиационной и нефтяной промышленности, подрывая саму возможность англичан куда-либо прилететь или приплыть. Так как эти слова поддержал сам командующий ВМС Н. Г. Кузнецов, ход обсуждения был переломлен, и благодаря Николаю Герасимовичу моряки поддержали промышленников, признав удары по портам преждевременными.
Основными целями в порядке приоритетов стали:
1. Заводы авиационных двигателей фирмы „Роллс-Ройс“.
2. Прочие заводы авиационных двигателей.
