непосредственно в Центральной школе. Разведчики и агенты готовились на саратовской базе и, как правило, прямо оттуда направлялись к месту разведки. Усложнилась процедура переброски людей. В 1943 году с подмосковных аэродромов на самолетах того времени до нужных нам пунктов дотянуть было невозможно, и отправка людей в тыл обычно проводилась с так называемого «подскока» — аэродрома в прифронтовой полосе, где самолет (ЛИ-2 или Си-47), прибывший из Москвы с разведчиками и оперативным грузом, дозаправлялся. Уточнялась также погода на трассе, давались последние распоряжения, после чего машины ночью уходили на задание с тем, чтобы после десантирования людей в указанных пунктах до наступления светлого времени вернуться на свой аэродром или в крайнем случае перелететь линию фронта.
Тихоходные транспортные самолеты были практически безоружными, лишь позже на них была установлена турель с пулеметом «Шкас». Мастерство пилотирования и темнота — вот на что рассчитывали летчики.
Отсутствие в штатах ГРУ постоянного подразделения ночной авиации для выброски людей в тыл противника весьма отрицательно сказывалось на качестве выполнения боевых заданий по десантированию. Мастерство прицельного десантирования дается не сразу, и на практике у нас было много случаев выброски разведчиков на весьма значительном удалении от намеченных пунктов.
По странному стечению обстоятельств моим непосредственным начальником вновь оказался полковник Жемчужин. Его вполне устраивала работа в Москве, вдали от фронта. Он никуда не выезжал и отсутствие практического опыта пытался восполнять неуемным прожектерством. Это ему принадлежала идея создания базы со средствами материально-технического обеспечения на аэродроме «подскока» в Ельце. Упакованные в грузовые парашютные мешки, такие заманчивые вещи, как консервы, шоколад, вино, экипировка, привлекли внимание любителей поживиться за счет государства. Поскольку охрана базы организована не была, ее полностью разграбили.
Насколько несерьезны были иногда прожекты наших отцов-начальников, свидетельствует попытка разработать «оригинальную операцию» с засылкой меня в Ростов-на-Дону. План был разработан лично Жемчужиным и состоял в том, что меня должны были сбросить на один из бульваров города, в расчете на то, что с этой стороны и на этом месте появление советского разведчика немцы ожидать не будут и мне удастся скрыться. Мое предложение выбросить меня в 30–40 километрах от города с последующим проникновением в него после изучения на месте обстановки расценили как трусость. Если бы не категорические возражения начальника 4-го управления ГРУ генерал-майора Грязнова, доказавшего Ильичеву, уже утвердившему в отсутствие Грязнова представленный Жемчужиным план моего оперативного использования, висеть бы мне ка немецких штыках в славном донском городе.
Период с декабря 1942 года по апрель 1943 года — самый тяжелый и безотрадный в истории советской оперативной разведки в Великую Отечественную войну. Большое число ошибок, за которые приходилось расплачиваться кровью и жизнями наших патриотов-разведчиков, весьма незначительная отдача информации — все это было видно даже нам, низовым и среднего звена работникам.
Обычно принято говорить, что после поражения каждый ефрейтор знает, как нужно было бы поступать, чтобы одержать победу. Но в данном случае еще до выполнения приказа Сталина об изъятии агентурной разведки у фронтов и ее централизации в ГРУ всем командирам, связанным по службе с этим видом боевого обеспечения войск, — от оперативных офицеров разведпунктов до командующих фронтами — была ясна вредность этого указания. Однако подпись Верховного главнокомандующего не позволяла никому медлить с его выполнением или доказывать несостоятельность принятого вождем партии и народа решения. Всем был известен крутой нрав Сталина и его нетерпимость к обсуждению приказов.
Только в апреле 1943 года по настоятельным просьбам командующих ряда фронтов приказом Сталина статус-кво был наконец с некоторыми изменениями восстановлен. Б процессе новой, на этот раз неотложно необходимой реорганизации фронты вновь получили право вести агентурную разведку. В штаты разведотдела штаба фронта был введен аппарат агентурной разведки в составе 2-го и 3-го отделений, радиоузла особого назначения, отделения оперативной техники, авиационной эскадрильи, хозяйственной части. Параллельно с ГРУ Красной Армии было создано Разведывательное управление (РУ) Генштаба, в задачу которого входила организация оперативной разведки, руководство ее структурами на фронтах, создание независимо от фронтовой агентуры наиболее квалифицированной сети агентов в наиболее важных глубинных пунктах в тылу врага.
Эти органы агентурной оперативной разведки успешно выполняли свои обязанности до конца Великой Отечественной войны.
За свой просчет, да нет, чего там, за грубую ошибку, насколько мне известно, генерал-лейтенант Ильичев не понес никакого наказания. Он продолжал руководить ГРУ до конца войны, после которой перешел на дипломатическую работу в Министерство иностранных дел, где занимал посты посла, заведующего отделом и члена коллегии. В конце концов бывший политработник и разведчик с миром ушел, как говорится, на заслуженный отдых.
Начальником РУ Генштаба был назначен генерал-лейтенант Ф.Ф.Кузнецов — политработник, никакого отношения к разведке не имевший. Да и службу в армии он начал лишь в 1939 году. Это был партийный деятель, получивший сразу звание генерала в связи с тем, что занимал пост секретаря одного из московских райкомов. Человек незаурядных способностей, Кузнецов, несмотря на отсутствие военного образования, быстро усвоил основное, по его мнению, правило разведки: «Не доверяй». Руководствуясь им, он, опираясь на знающих помощников, сумел быстро наладить работу и завоевать новому управлению авторитет. Этому в значительной мере способствовали его личные связи в высших партийных и военных кругах. Вообще же, по мнению тогдашней нашей партийно-государственной верхушки, разведка относилась к такого рода деятельности, руководить которой мог любой партийный работник независимо от знания дела.
По окончании войны ставшего генерал-полковником Кузнецова назначили начальником Главного политического управления. Потом он руководил Главным управлением кадров советской армии. В 1957 году за близость к попавшему в немилость министру обороны СССР маршалу Жукову Г.К. Кузнецова понизили в должности: он стал членом Военного совета Северной группы войск в Польше.
Вновь созданное управление состояло из отделов: политического, коим бессменно руководил полковник Мальков, 1-го — войсковой разведки, имевшего функции главным образом инспекционного характера (начальник — полковник Зайцев С.И.), 2-го — агентурной разведки, в котором мне пришлось прослужить до конца войны. Командовал этим отделом генерал-майор Шерстнев — опытный разведчик, большой труженик, способный и честный человек, но боявшийся начальства больше, чем противника. Это качество очень ценилось руководством и почему-то осуждалось подчиненными. Заместителями начальника 2-го отдела были полковники Пита лев и Косиванов. Отдел имел три направления: северо-западное, западное и юго-западное, ведавшие агентурной разведкой, и одно направление диверсионное. Питалев курировал агентурные направления, а Косиванов диверсионное. Направления северо-западное и юго- западное возглавляли соответственно подполковники Смирнов и Соколов, западное пришлось на мою долю.
3-м (информационным) отделом командовал опытный специалист полковник Романов.
Отдел спецрадиосвязи возглавлял генерал Пекурин, опекавший своих радистов в период их подготовки с чисто отеческой заботой.
В управлении по штату состояла эскадрилья особого назначения для ночных операций. Командовал ею отличный мастер прицельного десантирования майор Цуцаев.
Для обучения разведчиков и агентов шифрам и поддержания спецсвязи имелось отделение спецсвязи с необходимым штатом инструкторов-шифровальщиков.
Работу с военнопленными обеспечивал следственный отдел, находившийся в тесном контакте со 2-м (агентурным) и 3-м (информационным) отделами.
Отдел радио и радиотехнической разведки ведал этой только еще начинавшей у нас развиваться, весьма перспективной ветвью разведывательного дела.
На западном направлении помимо меня трудились помощники начальника 2-го отдела полковник Овчинников, подполковники Степанов и Семенов, майор Савельев, капитан Савченко. Это были офицеры, немало поработавшие в армейском и фронтовом звене разведки.
