3. «Записки о древнем рыцарстве» — Лакюрн де Сент-Палей.
Глава первая. Гадание в Овине
«Народ мой будет жить в обители мира, и в селениях безопасных, и в побоищах блаженных.»
— Ваши предки построили этот замечательный замок в соответствии с этой библейской заповедью! — Объяснял юной Эвелине Эдмон, ученый клирик. — Смотрите, какой вид открывается с главной башни: среди зеленых вересковых холмов, протекала речушка, с многочисленными ивами по берегам. Замок стоял на горе, над самой рекой, окруженный крепкими стенами, заложенными еще во времена саксов.[26]
Эдмон посмотрел на окружающие холмы и почесал шрам, пересекавший наискось шею, след былой бурной жизни.
— Да, мои предки сложили замок на совесть! — ответила веселая девушка.
Конечно, юная леди по праву могла гордиться своими предками и родовым гнездом Стоуксов.
— Как рассказывал мой отец, наши предки своими подвигами во славу церкви и Англии прославили свой род во веки веков и заложили этот замок еще при Вильгельме Рыжем! [27]
— Наружные крепостные стены, — клирик показал девушке на огромные камни в фундаменте, — еще старше! Похоже, что они были построены еще норманнами, а главное здание еще древнее! Похоже, оно помнит времена римских колонистов! Смотри, Эвелина, стены, широкие в основании, постепенно сужаются и великолепно приспособлены для ведения оборонительных сражений!
— Да ну их, эти камни? Мы когда на охоту поедем? — Эвелина надула пухлые губки. — Никуда замок не денется!
Лекция наставника о старых камнях ей не нравилась.
— Юная леди должна знать все, о замке своих предков! — клирик почувствовал, что девушка потеряла к теме разговора всякий интерес. — Вот, смотри, в углах они образовывали небольшие башенки, сообщающиеся с внутренней частью строения. Узкие бойницы защищают стрелков из лука и метателей камней. Тяжелая громада, сложенная на холме из диких камней под черепичной крышей видна издалека!
— Да все я это знаю! — Эвелина плюнула со стены вниз. — Все равно меня отдадут замуж, а родовое гнездо останется старшему брату!
— Майорат! — уточнил учитель. — Наследство получает старший сын! А что еще может ждать девочку, что таскает лакомства с кухни? Замужем лучше, чем в монастыре!
Конечно, замок знал и лучшие времена, но сейчас каменные стены, все еще крепкие, были покрыты мхом, а кое-где в швах между кладкой зеленела трава.
«Братику замок, сестре в качестве приданного розги да пара старых алмазов! — подумала девушка и вздохнула. — Так вся жизнь и пройдет среди замшелых камней! Сколько себя помню, никуда дальше церкви за лесом не бывала!
Природа наградила воспитанницу ангельской внешностью и несносным характером! Упрямством и нежеланием постигать науки она пошла в своих предков, но при этом она воровала всякую мелочь. Проще говоря, юная леди была одержима тем, что сейчас современные врачи называют клептоманией, но в те далекие времена никаких оправданий для проступков такого рода не существовало: украла, — только украла, и делу конец! Как, почему, зачем — такие вопросы для графа Стоукса не существовали, а вырастить наследницу-воровку никак не входило в его честолюбивые планы.
— Побежали в главную башню! — Эвелина сгусток энергии и озорства, не могла долго сидеть на одном месте. — Может, поймаем фамильное привидение!
— Свят — Свят! Свят — перекрестился учитель и невольно залюбовался воспитанницей: невысокого роста, и небольшой грудью, девушка была чудо как хороша!
— Погоди! Вот, посмотри сверху на заросли орешника!
— А чего на него смотреть? — Смотреть в ту сторону девушке совсем не хотелось. — Орешник как орешник!
При этом голос девушки предательски дрогнул. Она по собственному опыту знала, что из длинных прутьев получаются не только великолепные стрелы для лука.
Этот назидательный стишок перед сном, как молитву, должна были повторять леди Эвелина, впрочем, как и все дети в доброй старой Англии. Не удивительно, что при таком отношении к учебе и воспитанию орешник, разросшийся в полумиле от замка, регулярно опустошался не только для поддержания дисциплины и порядка среди замковых слуг, но и для юной леди. Учитель сразу заметил перемены в настроении воспитанницы и предложил спуститься со стен вниз.
Девушка опустила лук и сразу растеряла всю веселость: если верить отцу, суровость характера ее предкам помогал вырабатывать орешник и ивы, в изобилии росшие вокруг замка. Юная леди вспомнила, как впервые в жизни, шесть лет назад она, пойманная с поличным на мелком воровстве изюма[28], из кухни познакомилась с отцовскими розгами.
— Я за меньшее вешал воров! — сэр Чарльз Стоукс строго смотрел на дочку. — Ты, наследница нашего рода, ведешь себя неподобающим образом! Ну что ж, юная леди Эвелина Хаксли, с этого момента наказание будет соответствующим! Ты знаешь, как по английским законам наказывают мелких воришек?
— Их бьют розгами, папа, — тихо ответила девочка, — но я же не простолюдинка какая-нибудь…
— Вот именно, что не простолюдинка! С тебя, в чьих жилах течет голубая кровь Вильгельма Завоевателя, спрос двойной! Сказано в писании: кто жалеет розги, тот ненавидит детей; а кто любит, тот с детства наказывает! Этот стих говорит о том, что не наказывать своих детей — это ненавидеть их, но если вы любите их, тогда будете это делать обязательно!
Вот тогда ей впервые пришлось раздеться перед отцом и лечь животом на грубо сколоченный табурет.
— Если будешь вести себя неподобающим образом, позову слуг! — пообещал отец, стряхивая воду с длинного ивового прута, и зажимая голову дочери между своих колен.
— Не надо слуг, папа! — девочка обхватила сапоги отца руками и зажмурилась.
Уже со второго удара Эвелина вертелась и кричала, что будет самой послушной, самой лучшей девочкой на свете, лишь бы папа ее простил, однако рыцарь выдал до конца всю воспитательную порцию.
