ланкастерцам. Их боевые порядки развалились, и уже ничто не могло удержать людей королевы Маргариты от панического бегства. Сотни тяжеловооруженных рыцарей утонули при попытке перейти вброд речушку Кок; еще несколько сот воинов не смогли выбраться из Тадкастера, где они сами и разрушили единственный мост два дня назад, чтобы преградить путь йоркистам. Пленников было мало: захваченных в плен сразу же убивали. Пали на поле боя Нортумберленд, Клиффорд и Невилл, погиб и сэр Эндрю Троллоп, один из самых отважных и многоопытных ланкастерских лидеров. В стане йоркистов погиб только один высокородный вельможа — лорд Фицуолтер, хотя потери тоже были велики. Говорили, будто снег превратился в темно-красное месиво, а по реке Уорф и ее притокам текла не вода, а кровь. Можно верить и не верить свидетельствам современников о том, что герольды тогда насчитали 28 000 тел на поле сражения. Однако и эта жуткая цифра не кажется слишком преувеличенной, если учесть, что яростная рукопашная схватка длилась десять часов. Мертвыми телами было усеяно шестимильное пространство шириной в полмили.
Войдя с триумфом в Йорк, Эдуард снял со стен головы отца и других вождей йоркистов, убитых в Уэйкфилде, заменив их головами графа Девона, захваченного в плен и затем казненного, и других видных ланкастерцев. Он оставался в городе еще три недели, укрепляясь во власти. Великие ланкастерские северные семьи — Перси, Клиффорды, Дакры — лишились своего былого могущества, их традиционные родовые связи нарушились. Казалось, что теперь Эдуард мог подмять под себя весь регион. Он посетил также Дарем и Ньюкасл, где присутствовал при казни своего злейшего врага — графа Уилтшира, а в мае вернулся в Лондон, и там его наконец короновали 28 июня в Вестминстерском аббатстве. В церемонии участвовали оба брата, Джордж и Ричард, возвратившиеся из Утрехта, куда герцогиня Йоркская отослала их после гибели мужа. Они сразу же получили титулы герцогов — Кларенса и Глостера.
Однако Маргарита не чувствовала себя побежденной. Она опять наведалась к шотландцам, заручившись их поддержкой в обмен на уступку Берика-на-Твиде, а в начале 1462 года отплыла во Францию. Здесь королева уговорила кузена Людовика XI — он после двух безуспешных попыток свергнуть отца Карла VII все-таки в июле наследовал ему естественным путем — одолжить денег и отправить ей в помощь экспедиционную армию, пообещав отдать Кале. (Из этой затеи ничего не вышло, так как Филипп Бургундский наотрез отказался пропустить французские войска через свою территорию.) В 1463 году Маргарита еще раз попробовала создать на дальнем севере надежную ланкастерскую базу, и тоже безуспешно.
Правда, на следующий год герцог Сомерсет (его отец был главным оппонентом Ричарда Йорка, но Эдуард простил ему этот грех и даже сдружился с ним) поднял мятеж в Нортумберленде вместе с сэром Ральфом Перси и сэром Хамфри Невиллом. 25 апреля они атаковали армию йоркистов под Хеджли-Муром близ Алнуика, но брат Уорика, маркиз Монтегю, командовавший войском, разбил их наголову. Перси погиб, Сомерсет смог убежать и перегруппировать свои силы. Однако маркиз сокрушил и эту армию, в которой оказалась вся ланкастерская северная знать вместе с королем Генрихом, напав на них внезапно 15 мая возле Хексема. Сомерсет и еще несколько ланкастерских вождей были пленены и обезглавлены. Король успел скрыться и почти год скитался в глуши северных холмов, находя приют в монастырях или в домах своих приверженцев. За трапезой в Уоддингтон-Холле (Рибблсдейл) Генриха кто-то все-таки узнал, его арестовали, увезли в Лондон и поместили в Тауэр, где ему было суждено провести следующие пять с половиной лет.
Снова брал верх король Эдуард, хотя он и не был причастен к победам йоркистов при Хеджли-Муре и Хексеме. Новоиспеченный монарх был озабочен другими делами. Ранним утром 1 мая 1464 года он нанес тайный визит в Графтон под Стоуни-Стратфордом: здесь проживала постаревшая герцогиня Бедфорд, вдова регента, правившего сорок лет назад Францией. После его смерти она вышла замуж за Ричарда Вудвилла, лорда Риверса, и родила ему дочь Елизавету, мужа которой, ярого ланкастерца сэра Джона Грея из Гроуби, убили во второй битве в Сент-Олбансе. Двадцатисемилетняя вдова была на пять лет старше Эдуарда, но поразительно красива. Он уже несколько месяцев волочился за ней, однако, как все уже поняли, Елизавета соизволит удостоить его своей благосклонности только после бракосочетания, а до этого она ему не поддастся, даже если «Эдуард будет угрожать ей кинжалом» [197]. Видимо, уступил король, поскольку из Графтона он фактически уезжал ее мужем.
О женитьбе не было объявлено. В числе его потенциальных невест значились гораздо более знатные особы[198], и на этот предмет уже велся дипломатический зондаж. Среди них была, например, и принцесса Изабелла Кастильская, которая потом вышла замуж за Фердинанда Арагонского и посылала Христофора Колумба открывать Америку, и свояченица Людовика XI Бонна Савойская. За Бонну Савойскую особенно ратовал граф Уорик, стремившийся к союзу с Францией и Бургундией, и Эдуард прекрасно знал, что брак с Вудвиллами выведет графа из душевного равновесия. Король четыре месяца держал в секрете свое обручение с Елизаветой, тая его даже от ближайших друзей, и раскрыл тайну только в сентябре, когда она уже все равно стала явной.
Реакция Уорика оказалась даже более суровой, чем ожидал король. Женитьба на Елизавете не только расстраивала все политические замыслы графа, но и наносила ему немалый вред в личном плане. Как вскоре стало абсолютно ясно, Эдуард сочетался браком не просто с красивой женщиной, а с целым кланом. Помимо двух сыновей от первого мужа Елизавета имела еще пять братьев и семь незамужних сестер, и все они рассчитывали на получение щедрых даров. Тремя годами раньше с удовлетворением их желаний не было бы никаких проблем: в распоряжении Эдуарда находились конфискованные ланкастерские владения. За это время все они были дарованы многочисленным друзьям йоркистам, помогавшим ему завладеть троном. Единственное, что можно было сделать для Вудвиллов, — это устроить выгодные браки. Все последующие шесть лет они и сыпались как из рога изобилия: ни один наследник английского графства не мог уклониться от женитьбы на невесте из семейства Вудвилл. Сам Уорик, имевший только двух дочерей, вынужден был искать для них женихов тоже среди родственников королевы. Его родная тетя Екатерина Невилл, герцогиня Норфолк, вышла замуж за одного из братьев королевы — Джона Вудвилла: жениху исполнилось только двадцать лет, а невесте, по словам хрониста Невиллов, «чуть ли не в четыре раза больше». Уорик чувствовал себя кораблем, тонущим в море Вудвиллов и быстро утрачивающим позиции при дворе.
Уорик не любил оказываться в положении утопающего и начал подыскивать себе новых друзей. Он никогда не скрывал своих связей с французским двором, и к началу 1467 года по обе стороны пролива уже обсуждались слухи о его контактах с королевой Маргаритой, которую приютил Людовик XI. В действительности его настоящий союзник находился гораздо ближе к дому: Джордж, брат короля, теперь герцог Кларенс, тоже имевший виды на корону. Уорик давно уже настроился на то, чтобы старшую дочь Изабеллу выдать за Кларенса. Герцог тоже не возражал: как-никак леди была одной из самых завидных наследниц в Англии. Оба они страшно разгневались, когда Эдуард запретил брак на том основании, что мать Кларенса, Сесилия Йорк, приходилась Изабелле и двоюродной бабушкой, и крестной матерью.
Уорик не согласился с решением короля. Тайно получив от папы Павла II особое позволение, в июле 1469 года он вызвал в Кале, где уже находилась Изабелла, Кларенса. Здесь их и обвенчал в церкви Богородицы его брат Джордж Невилл, архиепископ Йоркский. После этого трое сановников выпустили манифест, провозглашая, что намерены представить королю «петицию со здравыми и полезными статьями», и призывая всех «истинных верноподданных» участвовать в вооруженной демонстрации, проводящейся в Кентербери в субботу, 16 июля, с требованиями реформ. «Статьи», отражавшие якобы интересы «различных партий», состояли из обычных жалоб на «непосильные обложения» и «чрезмерные поборы», в чем Уорик прежде и неоднократно обвинял и Ланкастеров. На этот раз под стандартными сетованиями на тяжелую жизнь скрывалось недовольство Уорика тем, что король отстранил от себя «великих единокровных лордов» и подпал под влияние Вудвиллов и других «совратителей».
В Кенте его встречали доброжелательно, и на всем пути Уорик не переставал заявлять о верности королю — подобно тому как это делал пятнадцать лет назад Ричард Йорк. Последующие события показали, что его намерения далеко не мирные. Уже в Йоркшире вспыхнул мятеж во главе с неким Робином из Редесдейла — им, вероятнее всего, был землевладелец из Марека в Суэйдейле (и близкий друг Уорика) сэр Уильям Коньерз. Эдуард сразу же двинулся на север, чтобы разобраться с бунтовщиком, приказав одновременно графам Пембруку[199] и Девону собрать войска в Уэльсе и встретиться с ним в Нортгемптоне. Войска они набрали, но 26 июля их перехватили и разгромили люди
