предательства из-за того, что утаил от них свое имя, все время опасаясь страшных последствий этой измены. Точно хищная птица, это имя сидело у него на плече, заставляя его держаться в стороне от всех. Отчасти именно благодаря этому он и смог еще в раннем возрасте разглядеть те темные стороны деятельности гайдуков, которые превращали их из борцов за свободу в разбойников. Да, они готовы были решительно все отдавать бедным, но в своей необузданной щедрости не умели сохранить хоть что-то для себя, создать какой-то фонд для своего войска, а потому часто бывали вынуждены искать по карманам последние гроши и прибегать к обыкновенному мародерству. Да, они страстно стремились к победе, но поражение считалось даже более почетным, ибо лучше закаляло характер и давало основания для новых сражений. Их борьба требовала незаметности и умения сохранить тайну, однако они то и дело устраивали шумные попойки, орали песни, в которых воспевали собственные подвиги, и были падки на лесть со стороны завсегдатаев таверн. Живя с ними, аптекарь готовил им еду, острил клинки, заботился о раненых, но никак не озвучивал сомнения, давно зародившиеся в его душе. Не мог же он сказать своим спасителям, что не сомневается в неизбежности их окончательного поражения и считает всю их борьбу бессмысленной, глупой и небезопасной. В любых коллективных действиях гайдуков он видел упрямое желание нарушить их же собственный покой.
Имя Касим преследовало его и когда лагерь гайдуков был захвачен бандой мадьярских охотников за счастьем. Оно неустанно шло за ним, когда он выволакивал своего единственного выжившего соотечественника, Слепого Орло, из развалин разгромленного лагеря и прятался с ним в лесу, а потом ухаживал за ним, перевязывал ему разбитую голову и вправлял берцовую кость, разнесенную пулей. В результате в рану попала инфекция, вызвала заражение крови, и правая нога так распухла, что стала в два раза толще. Страшная зараза еще несколько недель бушевала в организме Орло, и он чуть не умер. Зима в тот год стояла морозная, и аптекарь старался держать старика на улице как можно дольше, чтобы приостановить развитие инфекции и охладить воспаленную рану. Он сам составлял и накладывал на нее различные мази, испытывая ужас при мысли о том, что однажды утром увидит ногу Орло совершенно почерневшей.
После выздоровления Слепого Орло аптекарь мог бы расстаться с ним, начать новую, свою собственную жизнь. Но он привязался к слепому приятелю, да и чувство долга не позволяло ему бросить Орло, так что они продолжали жить вместе. Это, возможно, помогало аптекарю справиться с тем страхом, который он испытывал перед внешним миром в связи со своим неопределенным положением. Прожив первую половину своей жизни под крылом монахов, а последующие десять лет — под защитой гайдуков, аптекарь не находил в себе сил отказаться от той опоры, которую, безусловно, дает то или иное братство людей. Без нее, опоры, он чувствовал себя совершенно беспомощным.
Рядом со Слепым Орло аптекарь овладел теми основами примитивного обмана, которые впоследствии станет от всей души ненавидеть. Много лет они ходили из деревни в деревню, охотясь на суеверных простаков, которых ничего не стоило ввести в заблуждение, и в каждом селении проделывали один и тот же трюк — слепой прорицатель и его молодой поводырь, которому повезло родиться с таким уродливым лицом. Считалось, что Слепой Орло отлично умеет предсказывать судьбу по чаинкам, костям, обычным и игральным, по внутренностям животных и полету ласточек, а то, что он был незрячим, лишь делало его заявления о собственных талантах куда более правдоподобными. Однако же умения Орло были связаны с безмолвными сигналами, которые подавал ему аптекарь, отлично научившийся прочитывать тайные желания и страхи своих клиентов по горьким складкам в уголках рта, глазам, суровым морщинам на лбу, нервным движениям рук и неуверенно звучащему голосу — по всем их невольным жестам и словам. Получив нужную информацию, Слепой Орло говорил клиенту именно то, что тот хотел услышать.
— В этом году урожай у тебя будет отменный, — обещал он крестьянину с мозолистыми руками.
— У тебя на уме один красивый парень из соседней деревни, — говорил он юной девушке, не сводившей глаз с розовых внутренностей голубки, принесенной ею в жертву судьбе. — Не тревожься, сам- то он только о тебе и мечтает.
Служа Слепому Орло глазами, аптекарь научился отличать ложь во спасение, замечать взгляды тайных любовников, брошенные украдкой, ускорять решение вопросов о свадьбе и обуздывать старинную родовую ненависть. Частенько, внимательно прислушиваясь к тому, о чем мирно беседовали ничего не подозревающие люди у очага, он ухитрялся предотвращать потенциальные конфликты, кровавые стычки и даже убийства. Аптекарь также прекрасно понимал, почему люди под воздействием крайних жизненных обстоятельств — хороших или плохих — прежде всего ищут смысл в распространенных суевериях, надеясь на скорую руку сшить разрозненные события, залатать брешь в ткани привычной жизни, понять, что с ними произошло и как им жить дальше. Теперь он был убежден: как бы ни мрачна была тайна, каким бы обязательным ни казалось молчание, связанное с нею, кто-нибудь непременно испытает потребность исповедаться и секрет, спущенный с поводка, обретет новую, порой ужасную силу.
Постигая искусство обмана, аптекарь обнаружил в себе самом, причем совершенно случайно, некую определенную целительскую смелость. Началось это не сразу, с тех незначительных услуг, которые дополняли профессиональную деятельность предсказателя Орло: с трав, помогающих от мигреней, с заклинаний от бесплодия, с отваров, исцеляющих от импотенции. Но довольно скоро он уже научился ломать кости, плохо сросшиеся после перелома, и заново их вправлять, определять, что у человека не в порядке селезенка, отсюда его раздражительность и постоянная хандра. Ощупывая распухшие лимфатические узлы у людей, заболевших инфлюэнцей, он советовал делать компрессы, а однажды впервые в жизни даже извлек пулю, глубоко засевшую в плече городского констебля. «У парня просто дар целителя», — так говорили повсюду, куда бы он ни пришел, уверяя, что никогда еще не видели такого спокойного и уверенного в себе молодого человека, к тому же исполненного сочувствия. Его талант стал подарком не только для этих невежественных крестьян, но и для него самого. Ведь всякий целитель, как известно, ценен тем, что способен объяснить твой недуг, прогнать страхи, восстановить прежний порядок и стабильность жизни. Да, конечно, Слепой Орло с его лживыми манипуляциями тоже обладал определенными возможностями, но аптекарь теперь понимал, что истинная власть над людьми связана прежде всего с определенностью и конкретностью твоих слов — с тем, что человек, которого ты обещал спасти, продолжает жить, а тот, о ком ты сказал, что он непременно умрет, действительно умер.
Разумеется, ни аптекарь, ни Слепой Орло не могли принять в расчет некие непредсказуемые последствия их деятельности, связанные с ненадежностью людей и с некоторыми их собственными упущениями, которые, впрочем, заранее и представить себе было невозможно, но именно они играли в той или иной ситуации определяющую роль. А потому, то, что вскоре случилось, было, возможно, далеко не первой их грубой ошибкой, но из-за нее-то они и задержались в городе Спашен, за что впоследствии дорого заплатили. В этом городе к ним обратился за советом один богатый купец, который подумывал о расширении дела и собирался взять в помощники своего честолюбивого молодого протеже, насчет которого, впрочем, у него возникли серьезные сомнения.
— Помоги мальчику занять соответствующее положение в обществе, — посоветовал ему Слепой Орло. — Его молодость оживит и твою душу.
Конечно, ни Орло, ни аптекарь не догадывались, что молодость этого предприимчивого человека на самом деле чрезвычайно оживила душу жены этого купца. Однажды вечером, вернувшись домой, бедняга обнаружил, что его супруга сбежала, прихватив с собой молодого протеже и большой кувшин с деньгами, который купец прятал под купелью в своей фамильной часовне. Обезумев от горя и гнева, он сперва беспробудно пил трое суток, а потом под воздействием алкогольных паров попросту пристрелил Слепого Орло, когда тот вместе с аптекарем возвращался домой после ужина в доме мельника.
Аптекарь и сам тогда едва ноги унес. Прошла пара недель, и он узнал, что обманутый муж, человек очень решительный, назначил скромное, но все же весьма соблазнительное вознаграждение за голову второго обманщика, то есть самого аптекаря, и выдвинул против него обвинение в мошенничестве. Аптекарю оставалось только бежать из этих краев. Оплакав погибшего Орло — последнее звено, связывавшее его с прежней жизнью — и будучи к этому времени совершенно уверенным в том, чего хочет теперь добиться, он отправился в путь. Аптекарь давно уже страстно мечтал о стабильной жизни в полном соответствии с законами и о собственном деле, которое всего через несколько лет и завел, случайно задержавшись в маленькой деревушке на склонах северных гор, где взялся лечить серьезно заболевшую женщину, мать четверых детей. Сперва он задержался там на некоторое время, чтобы позаботиться о выздоравливавшей женщине, а потом решил остаться навсегда.
