Солнце освещает рыжие деревья, статуи, цветники, лестницы и дворец. Игрушечные кораблики плавают в круглом бассейне.
Трава еще совсем зеленая и воздух теплый. Люка размахивает ракеткой.
— Да, да, Ивонна, с тобой скучно. В теннис ты не играешь, бегать не можешь, и ничего-то ты не знаешь.
— Ну, положим, я знаю гораздо больше тебя.
— Ты? Что ты знаешь?
Ивонна гордо выпрямляется.
— Много, хотя бы, например, что надо делать, чтобы иметь детей.
Жанна хохочет.
— Нашла чем удивить. Я знаю даже, что надо делать, чтобы не иметь детей. Хочешь, расскажу?..
Щеки Жанны краснеют. Ивонна наклоняется к ней, глаза блестят.
— Расскажи…
Люка зажимает уши.
— Не смей, не смей. Я не хочу. Замолчи, Жанна.
Она вскакивает со скамейки и убегает.
Жанна догоняет ее.
— Куда ты, принцесса-недотрога? Если не хочешь, чтобы я рассказывала, я тебе книжку принесу. Сама прочтешь. Очень интересно.
— Нет, и книги не надо.
— Видишь, я знаю больше тебя. Нечем тебе гордиться. И у тебя вид девчонки, а у меня… — Ивонна с удовольствием проводит рукой по своей груди.
Люка морщится.
— Это некрасиво и не модно.
— Глупости. Мужчины это любят.
— А ты почем знаешь? Вот у меня сестра, Вера. Тонкая, плоская и пополнеть боится.
— А в нее много влюбляются?
— Ужасно. Двое уже застрелились, — фантазирует Люка.
— А тебя она любит?
— Обожает. Все, что я хочу, делает. Конфеты покупает.
— Счастливая ты, Люка, — вздыхает Жанна. — У меня брат все меня мучает, за волосы дерет.
Ивонна снова проводит рукой по груди.
— А все-таки мужчины это любят…
— Откуда ты знаешь?
— Мне Поль сказал.
— Поль?.. — переспрашивает Люка.
— Ну да. Поль, мой двоюродный брат. Он приходит к нам по воскресеньям. И в коридоре…
— Что в коридоре?..
Ивонна выжидательно молчит.
— Ну, ну, — Люка трясет ее за плечо. — Что такое в коридоре?
— В коридоре он… — Ивонна снова умолкает.
— Ну, — вскрикивает Жанна.
— Он большой, — говорит Ивонна мечтательно. — Ему уже восемнадцать лет. Он студент.
— И что же в коридоре?..
— В коридоре он обнимает меня… И целует.
— Неужели? — ужасается Жанна. — И ты позволяешь?
— Как не позволить? Он сильный.
— Куда он целует тебя? В губы?
— Да, в губы. В шею. И колени.
Люка краснеет.
— Колени…
— Да. Сначала я боялась, но теперь…
— А если войдут?
— Тогда будет скандал, — спокойно говорит Ивонна. — Но что же я могу? Он сильный.
Жанна смотрит на Ивонну сбоку.
— А ты не врешь?
Ивонна возмущается.
— Честное слово. Хочешь, в воскресенье приведу его сюда?
— Приведи, непременно приведи.
Ивонна чувствует себя героиней.
— Ну а ты, Жанна. Неужели тебя еще никто не целовал?
Жанна грустно качает хорошенькой головкой.
— Нет, никто. А тебя, Люка?
Люка пожимает плечами.
— Я бы многое могла рассказать. И поинтереснее, чем Ивонна, только не вам, вы слишком глупы.
— Сама ты умна, — огрызается Ивонна. — Просто тебе стыдно, что рассказать нечего.
Люка снова пожимает плечами.
— Может быть, и есть что, да не тебе.
Они идут по прямой шуршащей рыжими листьями аллее. Вдали видны широкие ворота.
— Кто скорей до забора, — кричит Люка. — Раз, два, три, — и несется вперед. Минуту Жанна бежит рядом, плечом к плечу, потом топот ее ног слабеет, она отстает.
— Первая, я первая, — кричит Люка, держась за решетку. — А вы черепахи.
По улице мимо сада проезжает такси. Сквозь стекло на Люку смотрят черные, блестящие глаза. И рядом в глубине маленькая голубая шляпа, совсем как у Веры. Одна минута, и уже нет такси.
Арсений… Неужели Арсений и Вера?.. Или только показалось?.. Люка стоит около забора и смотрит вслед такси. Неужели это был он?..
Жанна дергает Люку за руку.
— Что же ты не отвечаешь. Хочешь играть в Линдберга?
Самовар шумит на белой скатерти. Рядом с вазочкой с вишневым вареньем мотки красного, синего и желтого шелка. Вера молча шьет, наклонив темную, гладко причесанную голову. Владимир Иванович влюбленно смотрит на нее.
— Сегодня был чудный день. Вы гуляли, Вера Алексеевна?
— Да, гуляла, — Вера внимательно считает стежки, не поднимая глаз.
Люка ставит чашку на блюдце.
— А я была в Люксембургском саду. Скажи, Вера, ты не проезжала мимо в такси? С Арсением Николаевичем?
— Я?.. — Вера резко поворачивается к сестре. Ножницы со звоном летят на пол. — Я? С Арсением Николаевичем?.. Ты с ума сошла.
— Чего ты сердишься? Мне показалось издали. Шляпа голубая, совсем как у тебя.
Вера густо краснеет.
— Мало ли в Париже голубых шляп. Я сегодня вообще не выходила.
— Но как же ты только что говорила, что гуляла?
Вера еще больше краснеет.
— Я не гуляла, я ходила за работой в мастерскую. Арсения Николаевича я с лета не видела. И какое
