Ну, хотя бы сейчас улыбнулся.
— Послушай! — продолжаю я. — Ты просто сильно устал. Может, немного отдохнешь, сделай маленький перерыв.
— Тоже самое я мог бы сказать и тебе, Оззи.
— Что ты имеешь в виду?
— Это уже четвертая бутылка джина за последние сутки.
— Поднимаю себе настроение.
— Оззи, зачем ты столько пьешь? В чем прикол?
Правильный ответ на этот вопрос звучал бы так: «Потому что я алкоголик. Я легко становлюсь зависимым. Что бы я ни делал, я отдаюсь этому всецело». Но тогда я еще всего не знал.
Я знал только то, что я хочу пить. Поэтому посмотрел на него пустым взглядом.
— Знаешь, это тебя когда-нибудь погубит — говорит Рэнди. — И очень скоро.
— Спокойной ночи, Рэнди — отвечаю я, осушая стакан. — Иду баиньки.
Несколько часов спустя открываю глаза. Уже светает. Возле меня в халате лежит Шарон. Чувство такое, будто моя башка залита до краев каким-то токсичным дерьмом.
Не могу понять, почему я проснулся так рано. После джина должен проспать, по крайней мере, часов до двух.
И вдруг слышу этот звук. Напоминает рев двигателя на больших оборотах. Я подумал, что мы обгоняем фуру.
БББББББББРРРРР-РММММММММММБББББББРРРММММММ. Этот непонятный грохот, казалось, удалялся от автобуса, но потом неожиданно возвращался вновь и становился еще сильнее.
БББББББББРРРРР-РММММММММММБББББББРРРММММММ.
— Шарон! — ору я. — Блядь, что это за зв…
И ударяюсь лбом об изголовье кровати. Вылетают все стекла из окон. Чувствуется запах бензина.
На минуту у меня потемнело в глазах. А потом я смотрю в круглое окошко слева. Вижу копоть и кричащих людей, которые закрывают лица руками. Я вскакиваю с кровати — голый, только в старых испачканных трусах — и с трудом открываю двери спальни. Всё усыпано осколками стекла, в потолке что-то вырвало огромную дыру. Теперь вижу, что автобус согнут пополам.
Первое, что приходит мне в голову — водитель не справился с управлением и мы попали в аварию. В нос ударил едкий запах дыма и топлива, я закашлялся.
В мозгах промелькнуло лишь: «Огонь и бензин! Твою мать!»
— Все на хер из автобуса! — ору я. — Сейчас взорвется! Сейчас взорвется!
Паника. Ватные ноги. Шарон кричит.
Я еще не отошел после джина, у меня трещит башка и болят глаза. Ищу аварийный выход, но его нет. Бегу к открытым дверям в передней части автобуса и тащу за собой Шарон. Ищу взглядом остальных, но их кровати пусты. Куда они, на хер, подевались?! И где, бля, Рэнди? Выпрыгиваю из автобуса и приземляюсь на траву. Трава?
В тот момент я подумал, что это сон.
Где дорога? Где машины? Думал, увижу искорёженное железо, кровь, катящиеся колпаки. А мы стоим посреди поля в окружении роскошных резиденций как у кокаиновых баронов. Вижу знак, на нем написано: «Flying Baron Estates». Возле одного из домов — шар огня, будто снимают фильм про Джеймса Бонда. Это оттуда валит дым. Повсюду разбросаны какие-то останки и что-то что выглядит как…
О, Боже! Я чуть не блеванул, когда увидел это дерьмо. Мне следовало бы отвернуться.
Если не принимать во внимание дым, денек выдался погожим, но было раннее утро, и туман еще полностью не рассеялся.
— Где мы? Что случилось? — постоянно спрашиваю я. Никогда в жизни не чувствовал себя таким разъёбанно-потерянным. Это хуже, чем самые противные «галлюны» после кислоты. Вдруг вижу посадочную полосу и ангар. Неподалеку от ангара женщина, одетая в жокейские причиндалы, выгуливает лошадь, как будто ничего не случилось, как будто такая херня происходит каждый день!
Думаю: «Это какой-то кошмар, я сплю, этого не может быть».
Стою как в трансе, когда Дон Эйри, наш клавишник, подбегает к автобусу, вытаскивает откуда-то маленький огнетушитель, выскакивает обратно и направляет в сторону огня.
Огнетушитель только булькнул и оттуда что-то еле-еле потекло.
В это время Шарон пробует сосчитать наших, но все разбежались по полю. Указывают на горящее пламя, вопят и плачут.
Замечаю в эпицентре огня остатки гаража. Кажется, что в середине стоят две машины. Что-то, очевидно, врезалось в гараж.
И что бы это ни было, оно еще и вспороло крышу нашего автобуса и поломало половину растущих позади деревьев.
Шарон подходит к Дону (мы называли его «El-Doom-O»[67], потому что он всегда ожидал худшего) и верещит:
— Что случилось!? Говори, блин, что случилось!? — Но Дон сидит, скрючившись и ничего не говорит, тогда Шарон оборачивается к шотландцу Джейку Данкану — тур-менеджеру. И поскольку он тоже не в состоянии что-либо сказать, она снимает туфельку и начинает бить его по голове.
— Где Рэнди и Рэйчел? Где Рэнди и Рэйчел?
Но Джейк только показывает на пламя.
— Я не понимаю — говорит Шарон. — Я ничего не понимаю!
Я тоже ничего не понял. Потому что никто не сказал мне: «Кстати, Оззи, по дороге в Орландо, мы остановимся на стоянке для автобусов в Лизбурге, чтобы починить кондиционер». Никто не сказал: «И кстати, Оззи, стоянка находится на территории фешенебельного посёлка со взлетной полосой». Никто мне не сказал: «Ах да, и ещё, твой водила, который так траванулся коксом, что целую ночь не сомкнул глаз, оказывается ещё и пилот, правда, с просроченной медсправкой, без ведома хозяина собирается одолжить у того самолет. Пока ты сладко спишь, он возьмет на борт гитариста и стилистку, чтобы совершить обзорную экскурсию. А потом, на бреющем полете врежется в автобус».
Никто ничего подобного мне не сказал.
Вдруг вспыхивает дом, стоящий возле гаража, я без раздумий бегу, все еще хмельной и в одних трусах, чтобы проверить, а вдруг там кто-нибудь есть. Стучусь в дверь, жду не больше двух секунд и влетаю вовнутрь.
А в кухне пожилой человек делает себе кофе. Он почти свалился с кресла, завидев меня.
— Ты кто такой, бля? — спрашивает. — Пошел вон из моего дома!
— Пожар! — кричу я. — Вали отсюда! Быстро!
Дядька, видать, был полным придурком. Берет метлу, которая стояла в углу, и пытается меня выгнать.
— Прочь из моего дома, засранец! Пшёл вон!
— Твой блядский дом сгорит щас нахер!
— Пшёл прочь отсюда, щёрт фазьми!
— Этот дом…
Вдруг до меня доходит, что этот старикан глухой как пень. И если бы вся планета взорвалась, он всё равно бы этого не услышал. Наверняка, не услышал ни одного слова, которые верещал ему какой-то длинноволосый, долбанутый англичанин в трусах. Я уже не знал, что делать; ринулся через кухню в сторону гаражных дверей. Когда открыл их, сила огня была так велика, что двери чуть не сорвало с петель.
После увиденного старый пердун уже не кричал, чтобы я убирался из его дома.
Все подробности того, что случилось этим утром, мы узнали значительно позже. Водителя автобуса звали Эндрю Си Эйкок. Шесть лет назад он попал в авиакатострофу в Объединенных Арабских Эмиратах, в которой разбился вертолет. Потом работал на «Calhoun Twins» — музыкантов кантри, чья транспортная фирма оказывала услуги по перевозке нашей команды. Когда мы остановились для ремонта кондиционера
