Луис Мигель Мартинес Отеро
ИЛЛЮМИНАТЫ. ЛОВУШКА И ЗАГОВОР
Введение
АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ
На протяжении всей человеческой истории возникали тайные общества, которые нередко сами себя определяли как сообщества посвященных. Даже в наши дни прогнившего рационализма то и дело появляются они на свет, одержимые тайными амбициозными стремлениями к мировому господству или, по меньшей мере, жаждой оказывать влияние на развитие важнейших исторических событий. Они стремятся наметить на шахматной доске стратегии, которые будут разыгрывать их последователи. В этом, разумеется, нет ничего нового, но список весьма обширен и включает в себя самые разнообразные предположения.
Некоторые из вышеупомянутых обществ уже перешли в разряд экспонатов своеобразного паноптикума. Начиная со знаменитых ассасинов Горнего Старца и заканчивая П2, они «проникают повсюду… даже в святая святых самого заклятого врага [Ватикана]»[1]. С другой стороны, значительная часть обществ такого рода, в особенности созданные в последние годы, ведут свою родословную — забавное противоречие — чуть ли не от сотворения мира, причем состоят в родстве с различными священными династиями, что мы можем наблюдать на примере Сионского Приората[2].
Конспираноики[3] всех мастей преподносили свои общества именно в таком свете, стремясь осуществить самые невероятные и фантастические планы. Список самых востребованных проектов возглавляло проникновение в Ватикан.
Поскольку Ватикан обладал первостепенной важностью, все стремятся как-то проникнуть туда, в то время как сам Ватикан не может, да и не стремится сливаться ни с кем и ни с чем, помимо Святого Духа. Известно, что Леон Блуа в равной мере опасался двух вещей: казаков и Святого Духа. Что бы ни происходило с нами, Церковь продолжает свое шествие вперед, оставляя по обеим сторонам дороги разнообразных иллюминатов. Не оборачивается назад… что кажется невыносимым снобизмом, смертным грехом.
Разумеется, за 18–19 веков своего существования католическая церковь допустила не 18 и не 19 ошибок. Даже учитывая наиболее серьезную, какую бы из них мы ни признали таковой (инквизицию, созданную, по мнению некоторых исследователей, непосредственно Ватиканом, или процесс над Галилеем, который также может быть отнесен к числу грубых ошибок, и т. д.), напрашивается вывод: Церковь без усилий противостоит любой неудаче, любому натиску, любому заговору, как будто ее неуязвимость обеспечена некой высшей силой.
Однако бывший ранее христианским Запад, по всей видимости, не имеет такого поручителя. На сегодняшний день он выглядит усталым, погруженным в летаргию и прострацию, утратившим ценности и иллюзии, лишенным Духа. Смотреть без розовых очков на современное общество и проповедуемые им ценности невозможно без тошноты. Кроме того, теперь позволено и чуть ли не рекомендуется то, что никогда не позволялось ранее. Ничто не снисходит на нас свыше: человек и общественное мнение — мера всех вещей. Нами управляют низменные инстинкты. Арабы, вооруженные ценностями своей религии, и жители Азии, со своим неумеренным аппетитом, сожрут нас в один присест.
Настоящий труд отталкивается от исторических фактов, от их последовательности, от неизбежно пристрастных интерпретаций. Мы стремились подняться над окружающей нас со всех сторон дезинформацией, над засильем махинаций и заговоров… Обычно они не приводят к какому-либо результату, несмотря на все пророчества конспираноиков, видящих их повсюду. Причиной морального разложения Европы наших дедов служит лишь наша неизмеримая глупость, наше оскопление.
Основная задача заключается в том, чтобы понять, на каком уровне развиваются мировые события. Поскольку они представляют собой лишь канву, важно увидеть нить и понять, кто за нее тянет.
Существуют различные способы ее увидеть, и различные точки зрения, на которые мы можем встать. Например, мы вольны рассматривать человека как властителя мудрости, управляющего собственным будущим, или же как всего лишь ее хранителя. На сегодняшний момент данный вопрос выглядит риторическим, как бывает всегда, когда человек не подчиняется ничему. В такие моменты человек — властитель всего. Мудрость исходит от человека, как из источника, и направляется к человеку будущего, и этот человек будет «точкой омега», к которой все естественным образом стремится — и эволюционно, и в филогенезе — в движении бесцельного прогресса, обращенного к завтрашнему дню. Если бы этот хозяин собственной судьбы попал в «спиритуалистическое» поле и принял бы его для себя как «нечто большее», он смог бы допустить, без ретуши, мысль, высказанную Кантом в XVIII веке: «Существует мир, доступный нашему опыту, и нечто позади его, нечто, в связи с чем мир, данный нам в ощущениях, является порождением нашего рассудка». Эта буддистская мысль полезна, пожалуй, лишь шаманам и психоаналитикам.
Но мы полагаем, что человек — лишь хранитель высшей мудрости. Он не является судьбой, ожидающей его, но лишь стражем своей судьбы.
Последний абзац мог бы помочь нам прояснить предыдущий. Если «мудрость» — это квинтэссенция здравого смысла и если любое учение сосредоточено на человеческой личности, ничто не препятствует тому, чтобы человек распоряжался событиями, находясь позади них подобно провидению. Но человек человеку волк. Этим превосходно объясняется вся необъяснимая глупость XX века и, пожалуй, самая худшая из всех существующих глупостей: невероятная сопротивляемость разума всему божественному, желание устранить Бога с собственного жизненного пути.
Говоря о Мудрости, невозможно не сказать нескольких слов о Науке. Обе они, и Мудрость и Наука, ищут знания; в первую очередь их волнует вопрос, кто мы и куда идем. В этом направлении они движутся бок о бок, и именно здесь они подвергаются особо ожесточенным преследованиям. По размышлении, то, что они обе стремятся познать одно и то же — неверно. Это справедливо в отношении Науки, но Религия может отправиться на поиски того, что ей известно: откуда мы пришли и куда ведет наш путь.
Нет ни малейшей связи ни просветленных, ни иллюминатов с Наукой: просветленные никогда не были учеными[4]. С Церковью существует единственная связь, первоначально не выходившая на передний план, но с приходом первых последователей становившаяся все более заметной, а с появлением Баварской ветви превратившаяся в их практически единственную цель: помимо того, что иллюминаты стремятся разрушить алтарь, они стремятся разрушить трон.
Сейчас, во введении, мы позволим себе несколько вольностей. Мы можем сказать, хотя бы и вступив в противоречие сами с собой, что иллюминаты занимают в истории масонства и в соответствующей литературе забавное и не сравнимое ни с кем место. И речь не идет ни об их относительной незначительности, ни о заговоре, ставящем своей целью их полное забвение, но о месте, соответствующем их истинному весу. Они действительно существовали, но ложи вертели ими, как хотели.
Все вышесказанное, что сейчас мы упоминаем только вскользь, тесно связано с содержанием настоящей работы и требует значительного углубления в ее предмет. Если человек — лишь страж Мудрости,
