- Ну, пойду я. Далеко, наверное, идти?
- Хорошо, только…
- Что?
- Поцелуй на прощание. Чтобы знать, как это…
Тут доктор ломаться не стал, обнял женщину крепко и поцеловал в губы. Тетка доктора отпускать очень не хотела, но и удержать не могла. Да и как удержишь. Вон, как шагает, стену прошибет.
Доктор шел и думал, что это такое происходит? Или он краше стал с годами, или просто в местах этих мужиков не видели. Уже со второй попрощался так, будто муж и жена были. А тетка все смотрела и смотрела вслед, пока он виден ей был. Доктор это чувствовал. Между лопаток так горело, будто йодом рану прижгли. Однако шел, упрямо не поворачиваясь. И тетка упрямо стояла, потому что хруст веток слышала, и когда стихло все, все равно еще стояла…
Изба ходила ходуном. Дребезжала посуда на полках, звенели стаканы и рюмки в буфете. Василиса кричала и билась о запертую дверь. Да не просто запертую, еще и комодом дубовым придавленную. Она остановилась на некоторое время, подошла к окну. Комнатка находилась под самой крышей, и выбраться и через окно было еще труднее. Тогда Василиса вернулась к двери и с новой силой налегла на нее. С новой — не значит физической! И вот комод, с виду абсолютно неподъемный, сначала вздрогнул, потом сдвинулся с места, потом покатился по коридору, как под откос. Хотя там не было никакого наклона. А потом и вовсе полетел вниз по лестнице и с грохотом достиг первого этажа. Вылетели из своих ячеек ящики, разлетелись в разные стороны простыни, фотографии и прочее обычное содержимое комодов. Дверь открылась, взбешенная пленница вышла из комнаты. Внизy, посреди всего этого хаоса стояла ее родная тетка. Брови на переносице сошлись, руки в бедра упираются, вид грозный.
— Ну, чего бьешься? — спрашивает.
- Где он?
— Кто?
— Тетя, не играй со мной…
Та видно, и сама поняла, что здесь не шутки шутят. Достаточно было на комод посмотреть.
- Ушел приятель твой, — мягко сказала тетка.
Василиса побежала вниз, чуть родственницу свою с ног не сшибла, и прямым ходом к дверям. Только двери аккурат перед ее носом захлопнулись. Василиса, не поворачиваясь, сквозь зубы процедила:
- Тетя, не надо…
- Вот и я говорю, не надо! Сиди себе дома, варенье ешь из малины, сестра спросит, что делала, я скажу, по хозяйству помогала. Не дело это — за мужиками бегать!
- Я помочь ему хочу!
- А вот мы сядем за стол, картишки бросим и посмотрим, чем ему помочь можно… Поворожим…
Однако Василиса не хотела слушаться старших, она упрямо пыталась открыть дверь. Но тут мебель ожила. Стул подъехал к ней сзади, прямо под коленки, примерился и ударил. Вот Василиса уже и сидит. Тут же кожаный ремень из кучи тряпья выполз змеей, обвился вокруг тела ее и рук. Затянулся потуже и на самую последнюю дырочку застегнулся. И вроде никто ничего для этого не делал, тетка только глазами водила.
- Так вот ты как?! — задыхаясь от гнева и бессилия, прошептала Василиса.
- Но ты же по-хорошему не понимаешь…
- Почему не понимаю? — сказала Василиса и затихла.
И вдруг сметана из стоящей на подоконнике крынки выплеснулась, кометою промчалась через комнату и прямо тетке в лицо! Шлепок получился что надо.
- Ах ты негодница! — зашипела тетка, убирая сметану с глаз. — Быстро глупостям всяким обучилась!
- Дурное дело не хитрое…
Тут же над головой у тетки просвистело блюдце и шлепнулось о стену, разлетевшись на сотни мелких осколков. Хорошо, та пригнуться успела.
— На старших руку поднимать?!
- Тоже мне старшая, всего на пять годков…
- Не на пять, а на восемь!
- Да? А вчера доктору за столом говорила, что на пять…
Теперь уже пирожок румяный да пахучий пролетел совсем рядом с теткиным ухом.
Не безобразничай, накажу! — это грозно прозвучало, но племянница и не думала слушаться.
Крынка, та самая, где сметана была, поднялась и тяжелым бомбардировщиком поплыла в сторону враждебного объекта. Но медленно поплыла, тетка ее заметила и объявила воздушную тревогу. Крынка остановилась прямо посреди комнаты и повисла там, будто И не крынка вовсе, а воздушный шарик. Родственницы напряглись. Чувствовалось, что Василиса из последних сил старается, а тетка только губы покрепче свела.
— Это кто же тебя учил так со старшими разговаривать? — процедила она, а крынка все ближе и ближе к Василисе подбирается.
Но, видимо, силы Василису совсем покинули. Она уже и ответить ничего не может и сопротивляется еле-еле. Крынка почти к самому лицу подобралась. Покрутилась перед носом пленницы, и разлетелась с глухим треском на мелкие черепки, залепив лицо Василисы остатками сметаны. Бой закончился.
— Вот так-то, — сказала победительница, — придешь в себя, уберешь тут, — и вышла вон.
Василиса глазами Ивана искала, только не видно брата.
Тем временем, пока дамы развлекались в избе, доктор Сатера шел к заветной цели. Долго ли, коротко ли шел Сатера, только в один прекрасный миг увидел он деревню. Прекрасный, потому что уже верить перестал, что увидит нечто подобное. Он стоял на вершине холма. Избы вдоль дороги ровно выстроились, над трубами дымок клубится, огороды опрятные, в них картошка уже давно отцвела, капуста округлилась, яблони полные яблок стоят, а над всем этим то петух крикнет, то собаки откликнутся. И только звон кузнечных молотов не прекращается. Та это деревня, о которой тетка говорила, или нет, но кузнецы тут явно жили. Доктор хотел сразу туда припустить, но решил не торопиться, обдумать все. Присел у дерева в высокой траве.
А в избе у тетушки окончательно все успокоилось. Тикали ходики на стене, а солнечные лучи проникали в самые дальние углы комнат. Василиса так и сидела на стуле, накрепко привязанная ремнем, а Иван томился в чулане, где его заботливая родственница заперла. Пора бы и на волю выбираться. Только это решить легко, а как сделать? Дверь, как все в этом доме, добротная, засов на ней знатный. Окошко маленькое в самом верху, не доберешься. А доберешься, не выберешься. Спасибо, что хоть свет оттуда падает. Кроме Ивана в чулане еще веник, совок пластмассовый да ведро такое же, даже не встать на него. Где-то внизу хлопнула дверь. Иван несколько секунд сомневался, а потом все-таки решил на ведро встать. Очень хотелось посмотреть, что там за окном.
Перевернул ведро дном вверх, наловчился и встал на самый краешек. Руками за подоконник уцепился и подтянулся. Висел, сколько сил хватило. Но этого достаточно оказалось, увидел, как тетка с корзиной в лес ушла.
— Иван! Ваня! — донесся до него голос Василисы.
В этот момент запас прочности у ведра закончился, и Ваня оказался на полу, а вокруг зеленые куски пластмассы — все, что от ведра осталось.
— Здесь я! Здесь! — закричал Иван. — Где?
- Да в чулане, сижу, как Буратино.
Василиса верхом на стуле к лестнице прискакала. Вон дверь в чулан, в конце лестницы. Но на стуле туда не допрыгаешь.
— Ваня, ты там что ли?
- Да здесь, здесь, открывай!
Легко сказать, а как? Пришлось Василисе вновь к силе не физической прибегнуть. Сосредоточилась, брони на переносице свела. Благо засов хорошо смазан был.
— Пошел, пошел, голубчик, — прошептала Василиса.
Массивный засов нехотя пополз. Сначала рывками, а потом заскользил плавно. Еще мгновение — и
