неуловимыми глазами и большим бесформенным ртом, над которым топорщилась редкая щетинка усов.
— Неужто купцом стал твой дружок? — удивился Степан Осипович.
— Жуликом он стал, хапугой. Знал бы я, каков он сделается, ей-богу не выволок бы его из Амура, когда он ко дну шел, — ответил Прохор.
Потом Макаров рассказал о плавании на «Витязе». Степан Осипович несколько месяцев провел в Японии, наблюдал судостроительное дело в этой стране и рассказал Прохору, что на руководящих должностях японского судостроения находятся многие из мастеров, когда-то учившихся у русских моряков, создававших «Хеду». Слушая Макарова, Прохор огорчался, что в строительстве флота Япония теперь обгоняла Россию. Давно ли у японцев были отжившие свой век корабли, купленные за огромные деньги в Америке и других странах? А как неумело обращались с этими судами японцы! Вспомнить хотя бы историю в Иокогаме, когда японские моряки, запустив на пароходе машину, не знали, как ее остановить, и кружили безостановочно по рейду. А потом в ужасе стали подавать сигналы бедствия. Иностранцы, стоявшие на берегу, злорадно посмеивались.
Особенно заинтересовала Прохора история «Витязя» и его строителя — необыкновенно талантливого русского инженера-самоучку Титова, в судьбе которого он узнавал что-то и от своей собственной жизни. «Витязь» строился не из железа, как обычно, а из судостроительной стали. Это был первый в России корабль со стальным корпусом. «Будущее — за стальным флотом, — думал Прохор. — А куда теперь мы, мастера деревянных кораблей?..»
— Степан мой по слесарной части пошел, тоже к железу потянуло, — сказал Прохор. — Видать, дереву на флоте скоро полный конец…
— А где он сейчас? — поинтересовался Макаров.
Прохор рассказал, что Степан служит на флоте, корабль их в учебном плавании.
И тут Макаров сообщил Прохору, что остается во Владивостоке надолго, будет временно командовать эскадрой вместо заболевшего адмирала Корнилова и что обязательно познакомится со Степаном.
Было уже поздно, когда Макаров стал собираться домой. Прохор отправился провожать его. В сенях снял с гвоздя штуцер, зарядил его и повесил на плечо.
— Уж не от разбойников ли обороняться? — смеясь спросил Макаров.
— Есть, конечно, и хунхузы, шалят иной раз. Но больше от тигра беспокойство случается, — серьезно ответил Прохор. — У нас тут без ружья, считайте, никто не живет…
Они спускались по каменистой тропинке к бухте. Над Орлиным Гнездом светила высокая луна, и холодным ее серебром была замощена дорога через Амурский залив. На рейде Золотого Рога мерцали огоньки кораблей. А в темной ночной листве кустарников загадочно мигали зеленоватые искры светляков, будто упавшие с неба осколки далеких звезд.
7
Капитан первого ранга Макаров, вступив в командование эскадрой, с головой погрузился в море неотложных дел. На случай возможных военных осложнений он отыскивал на побережье стоянки для кораблей, продумывал планы укрепления тихоокеанских рубежей, производил морскую съемку некоторых бухт. Его волновала беззащитность русских берегов на Тихом океане, и он старался сделать все, чтобы убедить власти в необходимости самого серьезного отношения к проблемам обороны и строительства на Дальнем Востоке. Сам же он, не откладывая дела в долгий ящик, принялся за подготовку личного состава на случай встречи с врагом. Вялая, неторопливая жизнь эскадры с приездом Макарова изменилась, пошла на новый лад. Прохор видел, как ежедневно корабли уходят в Амурский и Уссурийский заливы на военные учения. Участились ночные морские походы. Все чаще устраивались парусные гонки кораблей. Моряки учились воевать.
Во время плавания в Охотском море «Витязь» попал в жестокий шторм и получил серьезные повреждения. Вернувшись во Владивосток, он стал на ремонт. Понадобились слесаря, их не хватало. И Макаров призвал моряков с кораблей. Был среди них и Степан.
Отец и сын работали рядом, и Степан Осипович любовался ими, их слаженным трудом.
«Витязь» нуждался в доковом ремонте, а дока в порту не было, пришлось отправлять судно в Иокогаму. Вот здесь и расшумелся Прохор:
— Неужто нельзя у себя док соорудить, чтобы не кланяться каждый раз в ножки соседям. Стыдно просто…
Об этом же думал и Макаров…
Со Степаном Осиповичем Прохору довелось повстречаться еще раз — в 1895 году. Это была их последняя встреча.
Над Тихим океаном сгущались тучи надвигающейся военной грозы: Япония нацеливалась на Россию.
В эти тревожные времена контр-адмирал Макаров и получил новое назначение: он стал командующим русской эскадрой, находившейся в Средиземном море, которую решено было отправить на Тихий океан.
Между этими двумя приездами Макарова во Владивостоке почти ничего не изменилось, если не считать окончания строительства крепостных сооружений и объявления города крепостью. К этому же времени в портовых мастерских были собраны из доставленных на пароходе «Альберт» отдельных частей две миноноски — «Янчихе» и «Сучена». Они стояли на якоре в бухте, и из окна калитаевскго дома, сквозь редкую листву, виднелись светлые корабельные борта, оплетенные солнечной сетью, которую набрасывали на них гладкие медлительные волны, ослепительно отражавшие майское небо.
О втором приезде Макарова во Владивосток говорил весь город — слава адмирала гремела уже по всем морям и океанам.
Полгода пробыл Макаров на Дальнем Востоке. И снова — кипучая работа: обследование, поиски, проекты. И снова, как тогда, во время плавания на «Витязе», — горькие размышления о том, что верховные правители глухи к деловым советам практиков и патриотов, которым положение дел на дальневосточной окраине внушало законную тревогу.
Однажды Егорка, вечно торчавший с другими мальчишками на берегу Золотого Рога, там, где строили сухой док, заметил возле судостроительного цеха целое шествие моряков. Один из них — бородатый, высокий, в адмиральских погонах — шел рядом с Егоркиным дедом, деловито разговаривая с ним. Прохор держался как знающий себе цену человек, не заискивал, не лебезил, словно был на равной ноге с большим морским начальством. Егорка, проводивший все свободное время возле мастерских, хорошо знал всех начальников, разбирался в знаках отличия и разных воинских тонкостях. Разглядывая важную свиту, он узнал в ней и командира, и главного корабельного инженера Владивостокского порта, и начальника завода. Все они шли позади бородатого офицера, а тот о чем-то спрашивал Егоркиного деда и внимательно слушал его ответы, будто только затем и пришел сюда, чтобы посоветоваться со стариком.
Прохор обстоятельно отвечал на все вопросы Макарова, и когда они остановились возле котлована, Прохор вдруг вспомнил «Витязя», на котором плавал не так давно Степан Осипович. Корвет «Витязь» весной 1893 года погиб у берегов Кореи.
— Прекрасный был корабль, — вздохнув, сказал Макаров.
Нет, не думал тогда Прохор, что спустя девять лет и сам адмирал погибнет на боевом посту…
Егорка так увлекся наблюдением за Макаровым и своим дедом, что и не заметил, как рядом очутился свирепый мастер, которого, не только мальчишки, но и многие рабочие побаивались. Только он успел ухватить Егорку за ухо, как вдруг раздался громкий голос Прохора:
— Не тронь мальца!
Мастер отпустил Егоркино ухо. Адмирал осуждающе покачал головой.
— Да ведь это никак Егор? — узнал Макаров мальчишку. — Ну, здравствуй, добрый молодец.
Егорка онемел от радости и, не подымая головы, разглядывал пеструю гальку под ногами.
