– Чарли, тебе плохо?
Старик закивал, сдернул бандану, как будто ткань раскаленным стальным обручем сдавила его голову. Глаза почти спрятались в морщинах, и все черты исказились гримасой векового страха.
Он кивнул на золотой слиток, равнодушно поблескивавший на полу.
– Сосуд Земли.
– Сосуд Земли? Что это значит?
Старик не успел ответить, потому что сверху, из лаборатории, донесся громкий стук.
Роберт и Джим переглянулись. Детектив прислушался, потом почти одновременно поднял фонарь и выхватил из-за пояса пистолет.
– Там кто-то есть. Стойте тут и не двигайтесь.
Джим и Чарли остались одни в неумолимом сиянии золота и столь же неумолимой тишине. У них даже не хватило духу поглядеть друг другу в глаза.
Голоса наверху были почти неразличимы. Вскоре послышались звуки шагов. Роберт Бодизен, а за ним еще кто-то быстро спускались в люк. В свете все той же голой лампочки Джим увидел, как ритмично колышутся огненные кудри Эйприл Томпсон.
Глава 24
Все четверо сидели за столом в гостиной Джима. В центре стола, на старом индейском одеяле, возвышался большой золотой сосуд. Свет лампы бросал белесые отблески на потускневшую от времени поверхность. С момента, когда Роберт столкнулся с Эйприл в лаборатории Калеба, всех охватила необъяснимая неловкость, как будто надо что-то кому-то объяснить, поскольку у каждого из присутствующих есть в чем оправдываться. Единогласно они решили, что надо уехать куда-нибудь в другое место и там уже обсудить смысл происшедшего. Сошлись на том, что коттедж Джима на Бил-роуд самое удобное место.
Роберт неофициально разрешил Джиму забрать его наследство – клеенчатый конверт и кукол Катчина. Статуэтки погрузили в пикап, а конверт Джим засунул во внутренний карман куртки. За всю дорогу он и Чарли не произнесли ни слова.
Роберт и Эйприл на своих машинах ехали за его пикапом.
Когда вошли в дом, Немой Джо на минуту высунул голову из кухни, всех оглядел и понял, что обещание – или угроза – совершить пешую прогулку до Колорадо пока откладывается. Джим налил ему чистой воды, насыпал корма и открыл дверь черного хода, чтобы пес мог беспрепятственно справлять свои надобности на лужайке позади дома.
Роберт первым делом обратился к Эйприл. Ни у кого не вызывало сомнений, что собрание должен вести представитель законной власти.
– Ну вот, теперь позволь узнать, зачем ты притащилась в «Дубы».
– А вы?
Эйприл так легко не запугаешь: она, как и все в свое время, хорошо усвоила максиму о защите и нападении.
– Ты не забыла, что я полицейский?
На вызов она без промедления ответила вызовом:
– А я журналистка. Я веду независимое расследование смерти двух человек.
– Я могу тебя привлечь за…
Джим, видя, что дело принимает нежелательный оборот, решил вмешаться:
– Роберт, сейчас все мы в одной лодке. Дело непростое, с обычными мерками к нему подходить нельзя.
Детектив нахмурился, но в конце концов вынужден был признать, что Джим прав, и заговорил с Эйприл уже другим тоном.
– Ладно. Тебе первое слово.
Эйприл откинулась на спинку стула.
– Я поняла, что Джиму известно больше, чем он говорит, и что ничего из него вытянуть не удастся. Потому решила последить за ним. Я увидела, как он выехал из города и остановил машину поблизости от «Дубов», и утвердилась в своих подозрениях. Отпустила их с Чарли подальше, незаметно прокралась за ними до самой лаборатории да тут вас и накрыла. Вот и все.
Джим заметил, что она на него ни разу не взглянула. Должно быть, чувствовала себя виноватой из- за слежки. Но своей речью она сняла с него всякие подозрения в утечке информации и ни словом не упомянула об их давешней встрече.
За это он был ей благодарен.
Но подумал, что журналистский задор Эйприл едва ли удастся унять.
– Ну вот, я сказала все. Теперь очередь за вами.
В ее решительных голубых глазах то и дело вспыхивали золотые искры от стоящего на столе раритета. Это почему-то невероятно тронуло Джима, захотелось вдруг взять ее лицо в ладони и поцеловать эти отчаянные глаза. Но момент неподходящий, да и человек, скорее всего, неподходящий… Роберт, похоже, понял, что общими фразами тут не отделаешься.
Со вздохом он поднялся на ноги.
– Видишь ли, Эйприл, мы столкнулись со случаем, который не имеет рационального объяснения. Прежде чем я начну говорить об этом, ты должна мне пообещать, что ни одно мое слово не появится в печати.
Эйприл помолчала, и детективу пришлось ее поторопить:
– Ты мне обещаешь, Эйприл?
– Да, обещаю. Только в свое время у меня должно быть право первой ночи.
На сей раз Роберту пришлось взять паузу на обдумывание, и Эйприл в точности повторила его фразу:
– Ты мне обещаешь, Роберт?
И полицейский сдал позиции:
– Да, черт бы тебя побрал. Получишь свой эксклюзив.
– Хорошо. Теперь рассказывайте.
Все взгляды обратились на Эйприл, и никто не заметил, как втихомолку самодовольно ухмыльнулся Чарли, как будто это он одержал победу, а не Женщина Радуга.
Роберт снова уселся, и Джим напомнил ему:
– Говори ты первый, Боб.
Детектив снова сделал паузу – на сей раз, чтобы сосредоточиться. В таком деле и впрямь не так-то легко подобрать убедительные слова, даже когда убеждаешь самого себя.
Впрочем, какие слова ни говори, суть все равно останется неизменной.
– Факты таковы. Трое погибли совершенно одинаковой смертью. Калеб Келзо, его подруга, проститутка из Скотсдейла по имени Черил Стюарт, и его двоюродный брат Джед Кросс.
– Но вы же сказали, что Джед был убит при попытке к бегству! – вскинулась Эйприл.
Роберт пожал плечами, как бы признавая очередное туше.
– Мы решили, что лучше так, чем выдавать информацию, которую переварить трудно. Потерпи чуток, и ты поймешь почему.
Эйприл послушно умолкла, и Роберт вновь остался один перед неотвратимостью монолога.
– Если не считать Стюарт, которая была убита на заднем дворе «Дубов», два других случая осложняют их расследование до невозможности.
– То есть?
– Они из детективной литературы. Калеб был убит в своей запертой изнутри лаборатории без каких- либо следов взлома. А Джед Кросс – когда был на прогулке в тюремном дворе под присмотром охранника.
