Воины, стоящие наверху толпой, расступились, пропуская его вперед. Только тут стало видно рослого и широкоплечего варяга в тяжелых доспехах, знатного воина с огромным мечом в руках.
– Орша! – прогремел его голос. – Сегодня ты умрешь! Я твоя смерть!
Огромный меч в руках варяга полоснул небо над головой воина, и толпа вокруг одобрительно загудела.
Боярин чуть покачнулся от усталости, но, сделав над собой усилие, гордо ответил:
– Я готов биться... иди сюда. Пусть боги рассудят нас!
Варяг, распаляясь, зарычал от ярости, со свистом крутанул над головой клинок и стал неторопливо спускаться с холма, помахивая на ходу здоровенным сверкающим на солнце мечом, который изредка, словно невзначай, срубал на ходу высокие метелки травы и венчики цветов.
В этот момент Велегаст склонился к Радиму и, быстро прошептав несколько слов, чуть подтолкнул в плечо своей легкой рукой:
– И да помогут тебе Светлые Боги!
Отрок легко и уверенно шагнул куда-то в сторону, растворяясь в утренней полумгле.
В этот момент Велегаст услышал тяжелые шаги варяга, из-под ног которого шуршащими ручейками сыпались мелкие камушки, и свист меча, махнув которым, тот срубил еще несколько венчиков сухих трав.
Он оглянулся и увидел, что варяг спустился уже до середины холма, а Орша стоит, слегка пошатываясь, и, судя по всему, едва держится на ногах. Волхв бросился к нему, поняв, что боярин истратил весь запас своих жизненных сил и вода из Перунова ключа закончила свое действие.
– Ты, ты... – захлебываясь словами, выдохнул он. – Ты не должен с ним биться, твоя сила совсем истрачена, и он, – волхв снова запнулся, – он же просто убьет тебя.
– Я это знаю, – устало отмахнулся Орша. – Но с этим уже ничего нельзя сделать.
Велегаст глянул в опустошенные от усталости глаза воина и понял, что никакая магия ему теперь не поможет. Последние запасы питательных веществ в его мышцах были до предела израсходованы, и сейчас боярин едва стоял на ногах от усталости и не мог даже пошевелить пальцем, а не то, что махать мечом. Нужно было хотя бы полчаса отдыха для возвращения жизненных сил, и тогда волхв смог бы все поправить. Но сейчас это было невозможно, ибо грозный варяг неотвратимо приближался, размахивая мечом и оскорбляя своего поединщика.
– Рогул, – громко заговорил волхв, резко оборачиваясь. – Вступаясь за предателя, ты сам станешь таким же предателем, как и Свенельд!
Варяг чуть замедлил шаг, опуская в раздумьях меч, но тут же снова поднял его вверх, выкрикнув:
– Я всегда свято чтил законы предков, и никто никогда не смел назвать меня предателем!
Он прошел еще несколько шагов и прокричал снова:
– Мы, варяги, клялись исполнять приказы своего вождя, и у нас нет предателей!
– А как же Свенельд, который клялся князю? – Велегаст направил посох навстречу варягу, словно пытаясь его задержать таким образом. – Разве он не предатель?
– Мне нет дела до Свенельда и его клятвы князю. – Рогул поднял свой длинный меч. – Я вызвался биться с Оршей, и я буду биться с ним!
Меч варяга со свистом, как молния, рассек воздух, срубив несколько венчиков цветов.
– Приняв вызов, ты встал на защиту предателя, нарушившего законы Прави! – грозно выкрикнул Велегаст. – Тем самым ты взял на себя его зло и разделишь вместе с предателем неизбежное проклятье и кару богов.
– Я же тебе сказал, – варяг сделал вперед еще несколько шагов, помахивая мечом. – Я буду биться с Оршей, и ничто меня не остановит! А твоих проклятий и ваших богов я не боюсь! – добавил он дерзко, скашивая мечом еще несколько подвернувшихся на его пути травинок.
– Ах, так! – разозлился волхв. – Еще сегодня, прежде чем лик Ярилы коснется земли, ты горько пожалеешь об этих словах.
– Но прежде я убью Оршу! – презрительно усмехнулся варяг.
– Не бывать этому! – грозно сверкая очами, волхв ударил посохом в землю. И не успел Орша даже глазом моргнуть, как сухая, почти невесомая рука, вдруг властно отодвинула его, здоровенного воина, назад, и Велегаст задорно, как мальчишка, выскочил вперед и прокричал:
– Я буду вместо него биться!
– Что ж, это твое право, – ответил варяг, немного смутившись. Он явно не ожидал такого поворота дела и только теперь впервые серьезно взглянул на волхва. Меч его остановился и перестал сечь траву. Взгляд по-звериному быстрых глаз скользнул по тщедушной фигуре старца и магическому посоху. Небрежная усмешка скривила губы. Но опытного воина сбивала с толку и настораживала самоуверенность волхва. Он чувствовал в этом какой-то подвох для себя.
– Ты боишься со мной драться! – рассмеялся Велегаст.
Орша схватил было мудреца за руку, но тот резко отстранил его, коротко бросив, что все в порядке и он прекрасно знает, что делает. Варяг небрежно тряхнул плечами:
– Просто жалею твою старость, но если ты решил умереть... – меч варяга снова пришел в движение и со свистом смахнул венчик полыни, – то так тому и быть.
– Только без всяких колдовских выкрутасов, – добавил он, надевая на голову глубокий шлем с личиной и бармицей.
Велегаст взглянул на шлем и обомлел. Блестящий металл сплошь покрывали защитные руны, охранявшие владельца от всех магических чар. На личине около глаз читались заклинания от колдовского тумана, от видения двойника и еще что-то. Волхв невольно попятился назад, понимая, что здесь он будет просто бессилен.
– Ну, так давай же биться! – зарычал варяг. – Доставай свой меч, или все твое оружие эта жалкая палка. Такая же жалкая, как ты сам.
– Палка! Я тебе покажу палку!
Волхв в гневе ударил посохом в землю, и тотчас маленькой молнией полыхнуло пламя, на миг ослепившее варяга. Тот остановился, но уже через секунду снова шагнул вперед, крутанув огромный клинок, а волхв вынужден был беспомощно попятиться назад.
«Да, дело плохо», – подумал Орша, но условия поединка, где вершился божий суд, даже он, презиравший смерть, власть вельмож и бессмысленный гнев безумной толпы, не решался нарушить. Что делать, он не знал, потому что после слов, сказанных Велегастом, никто не мог вмешаться в промысел божий, дабы не навлечь на себя и весь свой род страшных проклятий. Он увидел, как волхв опять растерянно пятится, и в его усталом мозгу всплыла мысль о том, что это конец. Он должен будет отомстить за друга, и его тоже убьют. «Вот она, смерть», – бессильно подумал он и опустился на кочку сухой травы.
Глава 16
Тревожное утро
С моря, почти застывшего в полусонном штиле, к хмурым стенам Тмутаракани медленно плыли розовые волны тумана, гонимого едва различимым, как дыхание ребенка, легким бризом. Видно было, как отрываясь от мрачной прозрачности моря, безжизненно-серое облачко тумана призрачной рукой медленно тянулось вверх, и вдруг, коснувшись невидимого потока лучей, все становилось нежно-розовым, как распустившийся, полный жизни цветок. А сам свет от солнца, все еще скрытого за могучими спинами сумрачных фиолетово-синих холмов, потонув в этом тумане, становился видимым и почти осязаемым золотистым снопом тонких и бесконечно длинных метелок, которые, чуть колыхаясь от легкого бриза, незаметно сметали и сгоняли в земные расселины последние остатки холодного сумрака. Это был тот час, когда цветы, сомкнувшие на ночь свои лепестки, только-только приоткрыли свои венчики, полные медовой росы, источая вокруг сладостный и пьянящий аромат, и птицы, вдохнув этот растворенный в воздухе нектар, ошалело откликнулись вдохновенными песнями любви. Все в этот удивительный час пело и мечтало
