– Откуда они узнали обо мне?
– Не знаю, – Вероника пожала плечами. – Пригоров говорил, что вас нашли не так давно, что вы скрываетесь и дело нужно обставить так, чтобы вы поверили в то, что мне требуется помощь. А заинтересовать вас может разобранный андроид да некая тайна.
Вероника замолчала.
– А Ланолли откуда узнали о твоих способностях? Они ведь узнали, правда?
– Ларсон раскололся, но это я уже после узнала. Он однажды подсунул Винченцо Ланолли Джесс. А у того случился какой-то приступ, он разделся и бегал голый по своей квартире, потом впал в забытьё. Джесс скачала всю информацию с рабочего терминала. Там чего-то такое было, чем Ларсон решил шантажировать этих мафиози.
– М-да, этот Ларсон допустил ошибку. Таких, как Ланолли, шантажировать нельзя. Эти не дадут себя доить, потому как не боятся ничего. Порой даже самой смерти. – Молчун откинулся на спинку стула, сложил на груди руки. – Значит так, первым делом мы подчистим хвосты. Следует вычислить человека, который работал на Ларсона. В принципе это не сложно, но я не хотел бы ошибиться.
– А потом?
– Потом ты всё же предоставишь мне ту информацию, которую припрятала. Ведь то, чем вы с андроидом меня накормили, это есть лишь один процент от массива информации, да и то, это всё можно при желании нарыть в сети. Ты не доверяешь мне? Или продолжается игра? Ведь я умнее тебя, как ни крути, опытнее, да и сильнее. Пристрелить тебя дело минутное. Но я хочу дружить с тобой, я чувствую, что ты просто молодая девушка, которая не знает, какую сторону выбрать.
Вероника вновь пристально посмотрела на Молчуна, в этот момент их импланты сошлись в обмене кодом на одной волне. Больше слов не требовалось.
– Ты мне расскажешь, для чего всё это? – Вероника указала на заглушку, под которой пряталось гнездо импланта, переходя на «ты».
– Обязательно.
И опять Молчун засел за терминал, проводя по четыре-пять часов у экрана, соединив свой имплант с компьютером кабель-контактом. Он сидел, прикрыв глаза и нет-нет постукивая по текстоглифной клавиатуре. Вероника лишь раз присела к терминалу, боязливо подключилась к нему, слила свою часть информации, закодированную и от того нечитаемую. А едва Молчун свёл две части массива информации, одна из которых была от андроида, другая от девушки, получил полную картину. Он просматривал файл за файлом полтора суток, потом спал едва не двенадцать часов.
– А вскрыть терминал Ларсона или Пригорова ты не догадалась, случаем? – спросил однажды Молчун Веронику.
– Вскрывала, и не раз, – девушка кивнула и усмехнулась. – Но это было настолько просто и бессмысленно. Ничего интересного эти двое на своих терминалах не держали, лишь рабочая информация да коды для шифровки информации. У любого школьника информации было бы больше.
– Почти профессионалы.
– Почему почти?
– Потому, что профи никогда не станет шантажировать мафиози. Хотя это могло быть частью какой-то хитрой игры. – Молчун потёр виски. – А ты точно видела, как Ларсона убили?
– Ну, прям вот так – нет, – Вероника покачала головой. – Они выволокли его в коридор и пристрелили. Я только видела, как дёргались его ноги.
– Ноги, – повторил за девушкой Молчун, задумавшись. – Эх-хе-хе, ноги, говоришь? Так, собирай вещи, мы переезжаем. Значит, всё же профессионалы.
– Почему всё же?
– Потому, что шантаж Ланолли это есть не что иное, как часть игры, Веро. Ты тоже продолжаешь играть свою роль. Если ты и впрямь мне не врёшь, и ты искренна со мной и не имеешь к этой возне никакого личного отношения, всё равно продолжаешь играть на них.
– Но как?!
– Всё было рассчитано. Даже то, что ты раскроешься мне. Нас держат на поводке. Вернее сказать, держат меня. Ведь все люди, которые встретились нам в последнее время, те двое на свалке, двое в доме, что держали тебя, это не люди Ланолли. У мафиози не могут работать сразу двое полевых бойцов, уволенных из Конторы. Кто они, ты не знаешь? – Молчун улыбнулся, а Вероника помотала головой. – Контора своих людей если и отпускает на покой, то ногами вперёд. Пенсия для полевого бойца означает могилу. Ну, что ж, в таком случае будем играть по их правилам, но в свою игру. Или в их игру, но по своим правилам, всё время забываю, как правильно. Собирайся, девочка моя.
Через час Молчун, Вероника и Половинка уже мчались по кольцевому шоссе на другой конец города. Наконец, они съехали на одну из улиц и, петляя по кварталам, добрались до конечной точки.
Тихая улочка, которая образовалась между задними дворами небольших домов, триста метров от оживлённого проспекта. Молчун завёл мобиль в открывшиеся по сигналу с маленького пульта ворота. Загнал под навес.
– С этого дня мы с тобой семейная пара. Это на тот случай, если соседи вдруг захотят познакомиться. Ты – Марта Корельсон, я – Абрахам Корельсон. Сейчас осмотрись, а потом быстро выйди в сеть и найди какое-нибудь частное ателье для андроидов, Половинка нуждается в новом облике. Важен выезд мастера на дом и исключительное качество наложения. А лучше, если это ателье возможно будет закрыть на пару недель для наших нужд. С сегодняшнего дня мы ложимся на тюфяки.
– Куда ложимся? – не поняла Вероника.
– Так говорят мафиози, когда отношения с конкурентами обостряются и они начинают военные действия. Они ложатся на тюфяки. Ну, или на матрасы, у кого что имеется. Бригады переводятся в состояние ожидания каких-либо действий и постоянно находятся на квартирах семьи, ожидая приказа боссов. В незапамятные времена в таких квартирах на полу расстилали матрасы или тюфяки и спали на них, от того и выражение.
– Поняла, – кивнула девушка. – А с нашими парнями что будем делать?
– А что с ними делать, их нужно перепроверить, я этим займусь. – Молчун повёл рукой. – Ты давай, обживай пространство. Посмотри, что тут да как, без нужды не высовывайся и продуктов закажи.
Глава 19
К вечеру Молчун покинул дом и пропал на два дня. Вероника чувствовала себя пустой картонкой, использованной вещью. Она начала осознавать, что всё, что с ней происходило до последнего момента, есть не что иное, как насилие. Не прямое, физическое, а нравственное и моральное. Сначала её насильно имплантировали, подправили – а что это так, она не сомневалась – память. Затем она просто «работала», добывая для неизвестного заказчика информацию. А теперь ещё и «подложили» под Молчуна.
Она не всё рассказала механику. Он правильно проанализировал ситуацию, вычислив, что его просто разыграли как карту. Она должна до последнего играть святую простоту, сама же собирая информацию о Молчуне. Из разговоров Пригорова и Ларсона она уяснила, что механика ищут для выполнения какого-то важного задания. Но так как он вряд ли согласится его выполнять, разыграли грандиозный спектакль. Но тут её посетило сомнение в правдивости слов бывших коллег.
Сутки Вероника провела в раздумьях, благо её никто не беспокоил. Она взвесила все «за» и «против», выписав их на листок пластбумаги. Слева она писала то, что, по её мнению, было положительным в работе на таинственную Контору, а справа то, что, по её мнению, неприемлемым. Господи, она даже не знала, на кого конкретно работала. Просто Контора. Кто, что… конечно, это неприемлемо. А вот что Молчун имплантированный, да ещё и понимает её с полуслова, это огромный плюс. Да и не старый он вовсе, всего-то лет сорок, это тоже хорошо. И так далее.
На второй день отсутствия Молчуна она решилась. Внутренне. Нет, больше ничего она не скажет механику, тот и так до всего дошёл сам. Но больше никаких контактов с Конторой. Всё!
Ну, а раз она теперь выбрала сторону, неплохо было бы уже подумать и о безопасности. Нужно помочь Молчуну вычислить агента поддержки, которым наверняка был один из тех двоих, которых нанял механик, ведь было сообщение, что контролёр в зоне внимания.
Утром следующего дня вернулся Молчун, следом за ним в дом вошёл Половинка, неся большой кофр из
