— Она не будет ни «за», ни «против». Это исследование. Графики там, статистические таблицы…
— О геях. Которые можно будет использовать против нас.
— Можно, — согласился Ноэль. — Но для этого придётся делать серьёзные натяжки или искажать данные. Эрик, книга будет довольно технической. Она для специалистов. И она позволит социологам получить много новой информации о жизни и отношениях среди геев. В этом смысле да, она получается «в поддержку». Подобные знания могут только помочь.
Он продолжал говорить ещё с минуту, поражённый словами Эрика. Всё это были заранее приготовленные ответы, которые он оттачивал с Рыбаком. Но если выкладки Эрика верны, зачем было финансировать его через это агентство, а не какое-нибудь другое, более либеральное?
— Кроме того, — завершил свою речь Ноэль, — они никак не контролируют содержание книги. Совсем. Она будет публиковаться в издательстве университета. Если бы они хотели устроить гей- сообществу какие-то неприятности, я думаю, они бы нашли более сенсационный материал, разве нет?
— Не знаю. Я в последнее время вообще много чего не знаю, — мрачно откликнулся Эрик.
Некоторое время они молчали. Ноэль пытался привлечь внимание Аланы, но она отворачивалась или смотрела в свою тарелку. Когда она поднялась, чтобы выйти из-за стола, Ноэль потянулся и взял её за руку.
— А ты почему с нами не разговариваешь?
Она отдёрнула руку, но не ушла: остановилась, потирая запястье.
— Ну? Ответь. Хочешь что-то сказать — так говори.
На этот раз она всё-таки удостоила его взглядом. Взгляд был презрительным.
— Посмотри на себя! И тебе не стыдно?
Потом повернулась к Эрику:
— И ты тоже. Что с тобой вообще такое?
— Ничего нельзя было поделать, — ответил Эрик.
— «Ничего нельзя было поделать»! — передразнила она.
— Эрик прав, — заметил Ноэль. — Он не знал, что в меня будут стрелять.
Ещё не договорив, Ноэль уже понял, что нужно остановиться. Эрик жестами показывал ему, чтобы он молчал. Несколько секунд Алана смотрела на него с открытым ртом.
— Стрелять? Значит, вот до чего уже всё дошло?
— В меня не попали, — попытался успокоить Ноэль.
— Тебя задели, — заметил Эрик. — Ухо, сверху. Нет, в другом месте.
Ноэль дотронулся до правого уха и нащупал кусочек пластыря. Внезапно поток страха нахлынул снова: он прижат к стене, деревянная дверь болтается на петлях, тошнотворные хлопки выстрелов… Ухватившись за стол, он заставил волну отступить.
— Прямо как в гангстерских фильмах по телевизору, да?
Ноэль ещё ни разу не слышал от неё сарказма.
— Ничего нельзя было поделать, — повторил Эрик.
— Конечно, ничего нельзя было поделать. Просто перестань, перестань сейчас же.
— Перестать что?
Кажется, теперь Эрик сердился не меньше.
— Не знаю, что. Играть с этими людьми. Перестань заниматься тем, из-за чего мы все оказались в опасности.
— Я не могу. Они ненавидят не то, чем я занимаюсь, а то, кто я такой.
— А как же он? — она указала на Ноэля. — Вот он. Почему доставаться должно ему?
— Спроси его, — ответил Эрик, и Ноэль почувствовал, как их взаимное доверие уходит.
Несколько секунд она вглядывалась в Ноэля, словно умоляя его что-нибудь сказать. Потом мотнула головой:
— Нет! Я ничего не хочу об этом знать. Ничего.
— Расскажи ей, Ноэль. Расскажи ей, как люди, на которых ты работаешь, только что пытались тебя убить. Расскажи.
Ноэль промолчал.
— Конечно, — продолжал Эрик, — всё это могло быть ошибкой. Довольно крупной ошибкой, но всё равно… А может, это было то же самое, что около бань.
— Хватит! — выкрикнула она.
Потом обратилась к Ноэлю уже более спокойным голосом:
— Уезжай из этого дома и больше не возвращайся. А ты не мешай ему, Эрик.
Ни тот, ни другой ей не ответили, и это говорило само за себя.
— Пф-ф! Вы мне противны. Оба. Ты что, не понимаешь, Ноэль? Для него же это идеальная садомазо фантазия! Или тебе уже плевать на собственную жизнь?
— Да ладно, Алана, это никак не связано, — запротестовал Эрик.
— Не рассказывай. У меня есть глаза. Я вижу. По сравнению с этой историей всё, что происходит в задних комнатах «Le Pissoir» — просто детские игрушки.
— Ты ошибаешься, — вставил Ноэль.
— А ты его защищаешь! Скажи мне, Эрик, если эти люди правда тебя преследуют — почему? Скажи мне, почему?
— Потому что я отказываюсь сидеть в подполье. Я не согласен унижаться.
— А! Политика! — презрительно фыркнула она. — Я думала, разговоры о политике закончились для меня много лет назад.
— Кто-то должен это сделать, — сказал Эрик. — Рано или поздно, но кто-то должен.
— Ну да. Понятно. Как Ленин и его друзья. Мы всё погибнем за идею.
— Или как Джордж Вашингтон и его друзья, — напомнил Эрик.
— Хорошо. Отлично. Делай, что хочешь. И ты тоже, — добавила она, глядя на Ноэля и качая головой. — А я завтра уезжаю. Надену чёрное и прилечу на ваши похороны. Вы этого хотите?
— Я думал, мы сегодня идём в «Облака»? — удивился Эрик, но она уже направилась через коридор к своей спальне.
— Да ладно тебе, Алана! — крикнул он ей вслед. — Ты никогда раньше так себя не вела!
— А мужчины ещё никогда не были такими дураками, как вы двое, — откликнулась она и захлопнула дверь.
2
«…будьте любезны, оставьте своё имя, номер телефона и дату звонка, и я вам перезвоню. Би-и- ип!»
Сообщение повторилось. Звонивший повесил трубку. Некоторое время плёнка прокручивалась беззвучно, потом Ноэль услышал оборванный звонок телефона — и снова своё сообщение.
Было утро следующего после двойного убийства дня, и Ноэль чувствовал себя на удивление спокойным. Легче стало потому, что он вернулся в свою квартиру — хотя вчера вечером в первый момент она и показалась ему маленькой и чужой. Сначала помогали и сообщения на автоответчике. Пока что он насчитал с дюжину звонков, сделанных за те несколько недель, что его не было дома. Разумеется, звонила Мирелла Трент — дважды. Но кроме неё, звонили родители Моники и Пол Воршоу, хотя Ноэль до сих пор не знал, он ли выходил из воды той ночью. Несколько раз звонили и вешали трубку. Он подозревал, что часть этих звонков была от оперативников «Шёпота». И ещё было одно тревожное сообщение от Бадди Веги.
Эрик не мог его слышать: звонили уже после того, как Ноэль вернулся в особняк — на следующий же день. Сообщение, к счастью, было коротким, но таким загадочным, что Ноэль мог повторить его слово в слово: «Это Звезда! — Вега представился, пользуясь своим кодовым именем. — Я выяснил ещё кое-что. Много всего. Это касается тебя, меня — всего проекта. Те досье — это чепуха по сравнению с тем, что я
