— Раз в неделю. Но я не брала у него денег. Клала их назад в бумажник, когда он спал.
Для Джека это оказалось последней каплей. Он заслонил собой мать, на шее вздулись вены, в висках стучало.
— Ты дешевая грязная шлюха! Неужели ты думаешь, что ей приятно это слышать? Неужели ты не понимаешь, что делаешь только хуже?
— Джек, прекрати! — решительно осадила его мать. — Я к тебе и пальцем не прикасалась с тех пор, как тебе исполнилось десять. Но видит Бог, я тебя отшлепаю. В поступках твоего отца эта женщина не виновата. Если она делала его счастливым, раз уж я не смогла, то она меньше всего заслуживает, чтобы на нее орали.
По лицу Анны-Лизы текли слезы. Джек был уверен: останься он еще хоть на секунду, и его сердце просто разорвется. Он нежно коснулся материнской щеки, почувствовал под своими пальцами ее скорбь.
— Мама, — убитым голосом прошептал он. — Давай уйдем.
— Это вы делали его счастливым.
От тихого, словно воспоминание, голоса Розы они обернулись.
— Он говорил только о вас. Уверял, что не заслуживает такой женщины, как вы.
Анна-Лиза закрыла глаза.
— Спасибо вам за эти слова, — негромко произнесла она.
Она прищурилась и взглянула на Розу. Джек замер. Он уже видел такое выражение у матери на лице — признак «крестового похода».
— Мама, не нужно!
Но Анна-Лиза уже схватила Розу за руку.
— Вы не должны так жить.
— Мои таланты не очень-то востребованы.
— Можно заняться чем-то другим. Начать с чистого листа.
— В монастырь я не собираюсь! — решительно заявила Роза.
— Тогда поедем со мной! — заполнила неловкое молчание словами Анна-Лиза. — Мне нужна домработница, — объяснила она, хотя Джек отлично знал, что у них уже есть одна. — Я буду прилично платить, плюс проживание и питание.
— Я не могу… не могу жить у вас. Джозеф…
— …сейчас улыбается, — закончила Анна-Лиза.
Джек решил: в этом есть некая высшая справедливость — эта проститутка буквально будет убирать за собой грязь. Для Анны-Лизы подобный благородный поступок не новость: у его матери такое большое сердце, что люди натыкаются на него и, сами того не осознавая, оказываются в плену ее порядочности. Возможно, у мамы был свой расчет, потому что присутствие Розы не позволяло забыть Джозефа.
С другой стороны, может быть, мама просто хотела убить Розy, когда та заснет.
Анна-Лиза надела часы мужа на руку, хотя они были слишком большими.
— Роза, — сердечно произнесла она, — познакомьтесь с моим сыном.
— Я хочу, чтобы она до конца дней мелькала у меня перед глазами, — тем же вечером призналась Анна-Лиза сыну. — Может быть, еще даже удастся ее полюбить.
— Что там любить? — удивился Джек.
— Твой отец думал по-другому. Его выбор я одобряю.
— Ты не должна за него отвечать. Даже мать Тереза так бы нe поступила.
— Матери Терезе муж не изменял, — скривилась Анна-Лиза. — Когда уходишь, Джек, тебя вспоминают по делам твоим, а не по толу, что ты хотел, но не сделал. Твой отец слишком поздно это понял.
Джек поцеловал мать в щеку.
— Я хочу вырасти и стать таким, как ты.
Они помолчали.
— Обязательно станешь, — ответила наконец Анна-Лиза. — Я в это верю.
Такси остановилось у общежития в начале девятого. Даже с улицы Джек видел в окнах силуэты, слышал тяжелые басы. Казалось, он никуда не уезжал, как будто вечеринка продолжалась несколько щей, за исключением того, что его собственный мир переменился. Он открыл дверь ключом, вошел и увидел сидящего на диване Чада. С ним было еще несколько игроков их команды. Какая-то девушка лежала у Чада на коленях, словно вязаная накидка.
— Привет! — поздоровался Чад и, оттолкнув девушку, подошел к Джеку. — Жаль твоего старика, дружище.
Джек пожал плечами.
— Спасибо. Я хотел бы побыть один.
Чад сунул ему в руки холодное пиво.
— Может, тебе нужно отвлечься от грустных мыслей? — многозначительно спросил он.
Джек вернул ему бутылку.
— Я не в настроении, Чад.
— Уверен?
Джек кивнул, но потом взглянул на улыбающуюся девушку и сказал:
— Возможно, ты прав.
На лице Чада заиграла понимающая ухмылка. Он повернулся к девушке и с печальным видом сообщил:
— У Джека недавно умер отец.
Она вздохнула:
— Бедняжка!
— Ему нужно выговориться, — намекнул Чад.
Джек был у себя в комнате. Рядом сидела девушка, которую, как оказалось, звали Мэнди, и держала его за руку, а он обнимал ее — и все против своей воли. Казалось, его тело двигалось самостоятельно, а мысли были где-то далеко. Когда пришли слезы — горячие, громкие всхлипывания, которые пробили его внешнюю броню, — Мэнди еще крепче прижала его к себе и погладила по голове.
— Мне так жаль… — с трудом произнес Джек. — Правда, очень жаль.
В это мгновение он подумал о Розе. Потом о девушке, с которой переспал в ночь, когда умер отец. Интересно, где она сейчас и что будет вспоминать о том вечере, когда все игроки команды уже давно о нем забудут? Подумал, что приюты его матери переполнены женщинами, которые не знают, как себе помочь.
Если он в следующий миг умрет, то что после себя оставит?
Джек поставил Мэнди на ноги.
— Идем, — негромко велел он.
Они прошли через гостиную, и все удивленно посмотрели на них.
У двери Джек поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Иди домой и сделай вид, что никогда сюда не приходила.
Чад выругался громко и витиевато. Джек прислушался к звуку удаляющихся шагов. Таких легких, словно снежинки, и таких же бесшумных, но они отдавались грохотом в его душе.
— Господи! — заорал Чад, как только Джек обернулся. — Как ты мог?
«А разве я мог по-другому?» — подумал Джек.
Июнь 2000 года
Сейлем-Фоллз,
Нью-Хэмпшир
