Новый сторож
Из-за деревьев вышел высокий сутулый старик с косматой, по самые глаза, бородой. Из-под старого, примятого картуза выбивалась взлохмаченная копна черных волос, — по-видимому, этот дед не признавал парикмахерских. Заметив ребят, он остановился, тяжело перевел дыхание и вытер рукавом вспотевший лоб.
— Здравствуйте, голубки! Гуляете?
— Здравствуйте… гуляем…
Дед снял с плеч мешок, покряхтел, разгибая спину и опустился на траву, в холодок.
— Ох, умаялся! Отдохну малость. Ноги никудышные — не слушаются, не то что у вас, прыгунков.
Старик был хоть и диковат на вид, но оказался приветливым и разговорчивым и сразу же понравился мальчикам. Они тоже присели рядом с ним в холодке.
— Куда, дедушка, направляетесь? — поинтересовался Сережа.
— В Лисички иду, голубки, в село Лисички. Знаете такое?
— В Лисички? Так вы же, дедушка, сбились с дороги! Лисички в другую сторону.
— Может, и сбился, впервые в этих краях… Вот вы мне и покажете дорогу.
— А вы зачем в Лисички идете? — спросил Слава.
— Посоветовали мне туда податься: в больнице, будто, сторож требуется.
— Сторож? Так нам же в пионерлагере сторож нужен!
— В лагере, говорите? В пионерском? Гм… в больницу оно бы лучше. Пойду сперва в Лисички.
— Ну к чему вам, дедушка, те Лисички? — принялись уговаривать старика ребята. — В лагере вам будет во сто раз лучше!
Дед заколебался.
— А кто у вас там за старшего? С кем говорить?
— Начальником у нас Роман Петрович Мороз, наш учитель географии из лисичанской школы. Мировой дядя! Мы вас, дедушка, сейчас проводим к нему. Как попросим, так, увидите, сразу и примет!
— Ну, к начальнику так к начальнику, — согласился старик. — Ведите!
Приятели торжественно повели деда в лагерь.
У входной арки, под грибком, их встретил дежурный, Генка Ветряк. Он ужасно заважничал, изобразил на своем лице неприступность.
— Вы где это были? Почему не возвратились вместе с другими?
— А ты не очень-то кричи! — осадил его сразу Сережа. — Не видишь разве, что мы к Роману Петровичу нового сторожа ведем? Ну-ка, пропусти!
Генка осекся и пропустил всех четверых на территорию лагеря.
— Роман Петрович, — разыскав начальника лагеря, закричал Сережа, — нашли!
— Подходящего, бородища — во! — добавил Слава. — И работать соглашается.
— Вон он, на лавочке сидит, — показал в окно Костя.
— Кого это вы там нашли? — удивился Роман Петрович.
— Сторожа! — отрапортовала тройка. — Ночного сто-ро-жа!
— Ночного сторожа? Интересно! Ну-ка, давайте его сюда!
Внимательно просмотрев все документы старика, Роман Петрович остался доволен: документы исправны, характеристика с предыдущего места работы хорошая, и начальник без лишней волокиты принял Захара Ивановича Кругляка на должность ночного сторожа пионерского лагеря.
У нас будет карнавал!
О карнавале, конечно, прежде всех узнала Иринка и мигом растрезвонила по всему лагерю.
Карнавал! Летний пионерский карнавал, со сказочными костюмами, заманчивыми призами, веселой выдумкой! Да это же непочатый край увлекательной работы для лагерных художников, рукодельниц, поэтов, электриков, танцоров, певцов!..
Лагерь зашевелился, как потревоженный муравейник. На завхоза, Аникея Степановича, как на бедного Макара, со всех сторон посыпались шишки: одному до зарезу нужна марля, другому — картон, третьему — бумага и мука для папье-маше…
Больше всех надоедала Иринка. Будь ее воля, она пустила бы на ветер все имущество лагеря. Спорить с ней было напрасно. На все доводы Иринка невозмутимо отвечала: «У нас, в Артеке, завхоз никогда не дрожал над каждым куском марли»…
Бедняга Аникей Степанович даже похудел и начал бегать рысью, спасаясь от своих преследователей.
Идея карнавала пришлась по душе и неразлучной тройке, особенно Сереже. Что там ни говори, а карнавал — это здорово! Ради него можно временно примириться и с ненавистным режимом.
Сперва Слава предложил сделать костюмы Лебедя, Рака и Щуки по известной басне Крылова. Сережа нехотя согласился, однако при условии, что он будет Лебедем. Слава заявил, что, в таком случае, хочет быть Щукой, но смирный Костя жалобно вздохнул:
— А может, придумаем что-нибудь другое?
— Конечно, придумаем что-нибудь получше, — поддержал его Сережа. — Какие-нибудь героические.
— Как на картине у трех русских богатырей, — подсказал Костя.
— У богатырей? Костенька, ты же гений! Ну конечно, сделаем костюмы трех богатырей. Я буду Ильей Муромцем… или нет, Муромцем лучше быть Славке, он самый толстый, а я буду Добрыней Никитичем. Ты, Костя…
— Алешей Поповичем? — расцвел Костя. — О, это совершенно другое дело — красавец богатырь на золотистом коне, а не какой-то несчастный рак, который должен все время пятиться назад.
К ним подбежала Иринка. Озабоченно встряхнув кудряшками, она спросила:
— Включаетесь в карнавал?
— Включаемся, — солидно ответил Слава. — А ты как думала?
— Может, вам помочь придумать костюмы? У нас, в Артеке…
— Придумаем сами, — отмахнулся Сережа. — Не хуже, чем в Артеке.
Не успела отбежать Иринка, как пристал Генка Ветряк.
— Ой, ребята, а что я придумал! Эх, и костюмчик будет! — шептал он, соблазнительно заглядывая в глаза. — Никому не расскажу, только вам. Я вам про свой, а вы мне про ваши. Идет?
Нет, в таких условиях о секретной работе над костюмами не могло быть и речи. Нужно где-то отыскать укромный уголок. Но где?
А что если, попроситься в сторожку к деду Захару? Он, наверное, впустит, ведь это они, а не кто другой, устроили его на работу в лагерь!
— Шагом марш к деду Захару! — скомандовал Сережа.
Сторож берется помогать
Дед Захар сидел на пороге своей сторожки. Он приветливо поднялся навстречу гостям:
— Заходите, голубки, заходите!
С первого же дня своего пребывания в лагере Захар Иванович успел заслужить всеобщее уважение. Это он посоветовал завхозу отпустить бездельника-плотника, который, мол, больше отлеживался в холодке за дровяным сараем, чем работал, и взялся все, что нужно, доделывать сам. А поскольку лагерь был новый, то и работы хватало. Дед Захар оборудовал на кухне удобные полки для посуды, сделал покрышку для бочки
