— К чему этот театр? Ты что, принимаешь нас за дураков?
— Совсем нет, товарищ поручик, — заявил он. — Но я не хочу, чтобы вы имели неприятности.
— Хотел бы я знать, за что могу иметь неприятности, — сказал я, пытаясь сохранить спокойствие.
— За то, что вы отпустили Вашека к Люции без увольнительной, — чуть не убил меня наповал Главичка.
— Это он тебе сказал? — спросил я, немного придя в себя.
— Да, в субботу после обеда. По его словам, он вас попросил об этом до обеда и вы разрешили. И еще он сказал, что об этом больше никто не должен знать. Достаточно того, что буду знать я.
— И ты этому поверил?
— Да, поверил.
— А если бы пришел любой другой солдат твоего взвода и сказал, что я отпустил его домой, ты бы тоже поверил?
— Не поверил бы, товарищ поручик.
— А почему же ты его отпустил?
— Но ведь это совсем другое. Он, Вашек… — Главичка замялся, пытаясь найти подходящее выражение.
— Мой любимчик… — подсказал я.
— Именно так, — согласился он, довольный тем, что ему самому не пришлось говорить это вслух. — Разве не так? — поинтересовался он.
— А где, собственно, живет эта его Люция? — попытался я уйти от ответа. — Там же, где и он?
Отрицательный ответ Главички обрадовал меня. «У поручика слишком буйная фантазия», — подумал я.
— Ты точно знаешь, что он был у своей девушки? А не был ли он, случайно, у родителей? — спросил я, но уже более спокойно.
— Большинство солдат скорее поедут к девушкам, чем к родителям, и Вашек относится к их числу, — ответил Главичка.
— Можешь идти, — решил я закончить разговор.
— Что же будет дальше? — поинтересовался он.
— Откуда я знаю, что будет дальше? — Я не хотел создавать впечатления, что являюсь высшей инстанцией. Я все еще был расстроен, К тому же я вспомнил, что еще раньше Главичка предупреждал меня о том, что Вашек — плут.
Я вернулся в кабинет Индры.
— Кажется, у меня кое-что есть, — сообщил я. — Пока я еще не знаю, что, но одно ясно: в субботу после обеда Вашек сбежал из части и вернулся только ночью в воскресенье. Командиру взвода сказал, что делает это с моего согласия. Так что если что и случилось, то вся вина ложится на меня. Но я в этом еще разберусь.
— Хочешь поиграть в детектива? — удивился Индра.
— Не хочу. Речь идет о моей совести.
Вернувшись к себе, я попросил вызвать рядового Вашека.
Когда он вошел, у меня снова появилось желание вытолкать его за дверь. Тут же, однако, я сообразил, что это следовало бы сделать намного раньше. Теперь, кажется, уже поздно.
— Снова будем рисовать карту? — дерзко спросил он.
— Нет, давай поговорим, — пересилил я себя. — Когда и куда ты сбежал, как провел все это время?
— Я думал, что Главичка друг. — Он сообразил, что врать не имеет смысла. — У меня возникли некоторые сложности с моей девушкой, и мне надо было кое-что обсудить с ней. Я забыл вам об этом сказать, а потом подумал, что вы все равно отпустили бы меня, поэтому я Главичке сказал, что вы разрешили. — Вашек уже успел прийти в себя и снова начинал дерзать.
Потом он мне рассказал, где он был со своей девушкой и как удачно они разрешили все проблемы.
— А ты уже знаешь, что произошло с твоим отцом? — спросил я.
— Да, я получил телеграмму.
Мне пришло в голову, что можно было бы проверить факт поступления телеграммы, но я сразу же отказался от этой идеи. Действительно, не буду же я играть в детектива!
— А в воскресенье ты, случайно, не заезжал домой? — наконец спросил я о самом главном.
Вашек упорно утверждал, что дома не был.
В конце концов мне стало противно говорить с ним.
— Можешь идти, — сказал я. — За самоволку, разумеется, будешь наказан.
Прежде чем уйти, он успел спросить, когда мне нужно будет помочь.
Я оставил вопрос без ответа и в свою очередь предложил:
— Если тебе что-нибудь потребуется, приходи ко мне в любое время.
Он внимательно посмотрел на меня, и я заметил, что это был совершенно иной взгляд по сравнению с тем, к каким я уже привык. В нем не чувствовалось ни самоуверенности, ни нахальства.
Наступил вечер, и ничто не мешало мне пойти домой. У меня, однако, было такое паршивое настроение, словно я бродил по грязи. Сознание того, что от этого чувства мне быстро не избавиться и что я не имею права переносить его на Лиду, явилось причиной того, что мне не хотелось идти домой.
Я вышел из кабинета и непроизвольно повернул к учебным классам. В одном из них члены технического кружка занимались усовершенствованием стрелкового тренажера. Человек десять солдат и несколько офицеров, в том числе поручик Броусил, так увлеклись своим делом, что даже не заметили моего появления.
Когда Броусил увидел меня, он с восхищением рассказал о том, какую интересную идею они осуществляют и какое значение это будет иметь для улучшения стрелковой подготовки. Остальные дополняли его рассказ, когда им казалось, что он объясняет не совсем точно. Идея вдохновила и меня, и я тоже включился в работу. Иногда меня просили что-то подать или поддержать, и я охотно брался за дело.
Мое настроение улучшилось, неприятное чувство прошло. «Вот они какие, солдаты нашего батальона, — подумал я. — Вашек среди них — исключение».
Примерно через час я понял, что моя помощь здесь уже не нужна, и решил уйти. Но перед этим спросил поручика Броусила:
— Что нового у Броусилов?
— Готовимся, — ответил он с гордостью будущего отца.
Именно такой ответ на свой не слишком ясный вопрос я и хотел услышать. Радость моя была искренней.
В коридоре я увидел Вашека.
— Мне сказали, что вы пошли сюда. Я вас здесь жду, — сообщил он.
— Надо было зайти в класс.
— Я не решился, — сказал он и тут же выпалил: — Мне нужно срочно съездить домой!
— Завтра я организую, чтобы ты успел на утренний поезд, — заверил я его.
Вашек был удивлен:
— Вы даже не спрашиваете, почему?
— Расскажешь все, когда вернешься.
— Но я, наверное, довольно долго не вернусь, — проговорил он. — И мне хотелось бы, чтобы вы узнали все от меня.
Не сказав ни слова, я направился в свой кабинет, а рядовой Вашек поплелся за мной.
Войдя в кабинет, я позвонил домой Лиде, чтобы сказать, что задерживаюсь, и сразу положил трубку, чтобы не дать ей возможности сообщить мне какую-нибудь новость о наших ребятах. Я опасался, что перед солдатом, собиравшимся рассказать мне совсем нерадостную историю, — а я догадывался, о чем пойдет речь, — это было бы не совсем удобно.
